Ввиду тяжелой обстановки времени на подготовку наступления практически не отводилось. Так, командир 23-й стрелковой дивизии 11-й армии полковник П.Г. Кузнецов получил задачу от командующего войсками фронта генерал-лейтенанта П.А. Курочкина на овладение деревней Борисово сразу же после совершения дивизией марша в новый, незнакомый район сосредоточения. Вполне понятны сомнения комдива, которые он высказал генералу Курочкину: «На подготовку к атаке слишком мало времени, и это сильно беспокоит меня. Сейчас восемь вечера, возвращусь я в дивизию не ранее десяти и найду ее в обороне, разбросанной по берегу. Предстоит собрать части, вывести их на новое направление и сосредоточить на рубеже атаки. Все это надо проделать ночью на совершенно незнакомой местности. Затем нужно подготовить войска и артиллерию непосредственно к атаке, о которой они пока ничего не знают. Провести такую подготовку в темноте и в ограниченное время, без предварительной дневной рекогносцировки будет очень трудно». Однако эти доводы не убедили командующего войсками фронта, и он оставил свой приказ без изменений – атаковать противника в 7 часов утра. «Все, что я в состоянии сделать, – констатировал Курочкин, – это несколько облегчить вашу задачу. Придам вам воздушно-десантную бригаду полковника Мерзлякова. Она действует сейчас как раз на вашем направлении. Правда, людей в ней маловато, и я предполагал вывести ее из боя, но теперь воздержусь. Она поможет вам. Прикажите бригаде наступать в первом эшелоне, а для последующего удара подоспеют и ваши части»[284].

Ночь ушла на перегруппировку и утром, в назначенное время, первой атаковала Борисово воздушно-десантная бригада. Атака началась дружно, но, для того чтобы довести ее до конца, не хватило сил. Остановленные губительным огнем, десантники залегли в двухстах метрах от населенного пункта. Немецкие подразделения занимали окопы, подвалы, чердаки и отовсюду вели плотный пулеметный и автоматный огонь. Этот опорный пункт имел для противника важное тактическое значение: расположенный на шоссе из Старой Руссы на Рамушево, он прикрывал выходы на эту дорогу с тыла.

Не выдержав, полковник Мерзляков оставил свой наблюдательный пункт и направился в подразделения, чтобы лично повести людей в атаку. Цепи возобновили огонь и стали готовиться к новому броску. Но тут вражеская пулеметная очередь перебила полковнику ноги. Весть о ранении комбрига волной прокатилась по цепям, подняла их и бросила вперед. Но этот яростный бросок, плохо подготовленный огнем, дорого обошелся бригаде. Лишь немногим бойцам удалось добежать до окраины и закрепиться на огородах в ожидании поддержки со стороны 23-й дивизии.

С трех сторон к Борисову вплотную подступал густой лес, и только на восточной окраине, откуда велось наступление, лес отстоял от населенного пункта на 300–400 метров. Здесь от опушки до самого шоссе простиралась поляна, поросшая кустарником и покрытая толстым слоем рыхлого снега. На этой поляне и развивалась атака. Новгородский стрелковый полк дивизии пришел на помощь бригаде немедленно, хотя еще полностью не закончил подготовку.

Используя огонь прямой наводкой по выявленным огневым точкам врага на чердаках и в подвалах, стрелковые цепи ворвались в Борисово. Вслед за полком туда же устремились и десантники. Но закрепиться в населенном пункте не хватило сил. Противник провел сильную контратаку и выбил стрелков и десантников из деревни. Все последующие атаки не позволили восстановить утраченное положение, и дивизия закрепилась у развилки дорог на Старорусском шоссе. Не достигли успеха и другие принимавшие участие в контрударе части. Его итог – закономерен. Поспешное наступление на противника, имевшего численное, огневое и авиационное превосходство, было обречено на провал. А героизм и самопожертвование войск ни в коей мере не могли компенсировать недостаток танков, авиации, артиллерии и боеприпасов.

Группа Зейдлица, несмотря на начавшуюся распутицу, 5 апреля продолжила наступление. Лишь к 12 апреля 8-й егерской дивизии удалось прорвать оборону советских войск и начать выдвижение к Рамушево. Как отмечал немецкий исследователь П. Карель: «…Приходилось взламывать глубокоэшелонированную вражескую оборону, состоявшую из пяти рубежей. Ни храбрость, ни военные хитрости, ни кровь, ни слезы не могли ускорить наступления – войска продвигались в час по чайной ложке. Никто не давал никому пощады… Вода на дорогах стояла по колено. По пояс в грязи солдаты продирались через болотца и пруды… Все, что имело вес – винтовки, кони и люди, – рисковало оказаться на дне болота. Солдатская форма не высыхала… Русские также страдали от грязи. Их тяжелые танки оставались на месте, артиллерия тоже утратила мобильность»[285]. Только 21 апреля, то есть через 32 дня после начала наступления, противнику удалось встречными ударами группы «Зейдлиц» с запада, а окруженных войск с востока прорвать фронт, образовав так называемый «рамушевский коридор». Размеры наземного коридора, названного немецкими солдатами «кишкой», составляли 12 км в длину и 4 км в ширину по обе стороны дороги Рамушево – Васильевщина. К концу апреля противник расширил его до 6–8 км.

Противник имел все основания для ликования: Демянский «котел» был прорван! Командир 2-го немецкого армейского корпуса в конце апреля 1942 г. передал донесение о ходе боевых действий с начала года. В соответствии с ним было отражено 1155 атак и 776 диверсионно-разведывательных нападений, проведено 376 собственных контратак, взято в плен 3064 человека, уничтожено и захвачено 74 танка, 52 орудия, 81 противотанковая пушка. Собственные потери – 5101 погибший, 15 323 раненых, 5866 обмороженных и 2000 пропавших без вести[286].

1 мая началась операция с целью деблокирования немецкого гарнизона города Холм. Задача пробить коридор и деблокировать боевую группу Ширера была возложена на 218-ю пехотную дивизию. Она была усилена полком 122-й пехотной дивизии и батальоном штурмовых орудий. На направлении ее главного удара занимала оборону 3-я гвардейская морская стрелковая бригада под командованием капитана 1 ранга К.Д. Сухиашвили. Почти три месяца моряки-дальневосточники вели тяжелые наступательные и оборонительные бои, постигая новую для себя пехотную тактику. Уже в первый день наступления противника бригада отразила четыре его атаки, неоднократно вступая в рукопашные схватки.

На следующий день немецкие части атаковали подразделения моряков одновременно с двух направлений – бригада оказалась на острие двух встречных ударов стремившихся соединиться в районе Холма группировок противника. На измотанный 1-й батальон старшего лейтенанта Курносова противник бросил свежие подразделения из авиадесантной дивизии, поддержанные танками. Нескольким танкам по берегу Ловати удалось обойти траншею и углубиться метров на 700–800 в глубину обороны. Однако пехота противника этим успехом воспользоваться не смогла. Моряки прижали ее к земле, танкам пришлось за ней возвращаться и становиться мишенями для артиллеристов и бронебойщиков. Почти все прорвавшиеся машины сгорели на виду у обеих сторон.