Косяк? Кричавший что-то Гранатов едва не вылетел из-за штурвала. Но справился и покуда удерживал аппарат, Дэм, рассыпая веер капель, покидал родню в кабину.

«Улетайте», — не просьба, шальная мысль. Николай перехватил взгляд УКОБовца и понял: транспорт прибудет по его душу — во спасение.

— В другую сторону, б..! — Николай споткнулся, потерял равновесие…

Дэм зафиксировал цель, и часть дома, летевшая к машине, растворилась в алой реке. Похвальная трансформация.

Руку… протянуть… Охотник расщедрился на слепой прыжок.

— Давай! — Кто-то рискнул перегнуться через борт гравитолета.

Николай промахнулся. Разминулся со спасительной дланью на миллиметр — упал на тротуар, охнул… И нервами воспринял экстренное снижение машины. Семейка спятила!

— Генераторы отказали! — проревел Гранатов. — Держитесь!

Удар, тьма, срежет раздираемого металла. В попытке разглядеть хоть что-нибудь Николай перевернулся на бок и увидел рядом темноту. Устало закрыл глаза — кое-где не побывал, кое-что не сделал…

Хаос медлил с финальным ударом. Димп приоткрыл один глаз, откачнулся… Смерч колыхался в нескольких сантиметрах, объятый невидимой, но идеально прочной пленкой, что бугрилась под давлением Первозданного, перекатывалась маслянисто угольными глыбами… Сработала чья-то защита.

Тишина. Безумная тишина.

Димп приподнялся на локтях. Он умер? По правую руку скрипнули крепления — то ли кашляя, то ли постанывая, из гравитранспорта вывалился Гранатов на пару с дверной мембраной. За ним последовал окровавленный Дэм, цедящий невнятные проклятия. Покрытая многочисленными царапинами Эдэя, Сергей с дочерью на руках… Через мгновение они присоединились к Охотнику, с трудом поднявшемуся на ноги.

Он хмурым взглядом смерил дистанцию между ними и собой; четверо встали обособленной группой… Точно негласно поделили островок действительности на неравные части, размеры которых Николай зрительно измерил три раза. И повернулся лицом к тому, что, вне всяких сомнений, находилось ближе родни.

Антрацитовая стена.

Вопросы возникали и гасли, сметаемые остатками веры. Зачем он встал спиной к спасенным? Телу нестерпимо больно…

Молчание.

— Так и гибнут миры, — к собственному изумлению, прохрипел Дэм. Никто не ответил. Только спустя бесконечность напряженность момента разорвал оклик Эдэи.

— Ник. — Она говорила тихо, выдавливая слова. — Все зависит от тебя.

На нее посмотрели — все, за исключением Николая. Он лишь чуть повернул голову, рассматривая иглу уцелевшей травинки — последнего стража перед угольным занавесом.

— Ты слышишь, Ник?

Хотелось выплеснуться в крике, схлестнуться слово на слово. На задворках сознания прозвучал тихий смех Варианта. Димп послушно кивнул:

— Почему? — единственный пришедший на ум вопрос. Глупо… и тоскливо.

— Хаос. — Эдэя усилием воли отстранилась от плеча Сергея. — Обрати вспять. Ты сможешь.

Николай вздрогнул: правда ширилась — копала глубоко, перемалывала. Нет! Скрыться, ускользнуть… Лавина боли грозила затопить мозг.

Мотнув головой, Охотник приказал себе не думать. Невелика потеха — быть раздавленным истиной.

— Откуда знаешь? — прошептал он. — Откуда ты знаешь, что я могу?

— Что происходит? — Гранатов силился не упустить из рук нить понимания. Одним пристальным взглядом Дэм попросил его заткнуться.

— Твоя Сила — спасение. — Эдэя побледнела. На ее глазах Николай терял надежду. — Пройди дверь и верни Средоточию уничтоженное Хоором.

Николай развернулся — столь резко, что даже творениям Импульса показался смазанным вихрем.

— Просишь сдохнуть?!

— Посмотри. — Женщина окаменела. — За твоей спиной смерть, которой плевать на всех кроме тебя.

— Уверена? — Рот свело судорогой, ухмылка вышла оскалом — Прям точно знаешь…

Внезапно снизошло спокойствие. Плотина рухнула, и откровения растеклись половодьем. В это краткое мгновение Николай еще оставался живым.

— Даже двери приспособила?

— Иначе до первоисточника не добраться. — Эдэя едва заметно покачнулась. — Хаос блокирован щитом. Но тем, кто держит щит, осталось недолго…

— Конечно, — непонятно сказал димп. — А хочешь фокус? Следи за движением руки: иди в жопу. У меня есть выбор…

— Но… — Эдэя отшатнулась. Впервые за сотни лет не просто испугалась, а почувствовала дикий ужас. Близость краха разбила хваленую мощь интеллекта. — Как же… Ведь все точно… Ты должен… — Она притиснула к губам ладонь.

Пустота и падение. Николай сгорбился. До конца ли нагнула правда? Вариант прав — Эдэя проделала титаническую работу. Суть замысла обрушила реальность, замыкая намеки, нестыковки, странности мира в круг событий.

Марионетка.

Тьма — везде. Сожрет и не подавится. Нет света, радости, боли и ярости. Все ушло, отступило… Он взглянул на останки неба… Она вела его через тысячи пропастей, творя необходимую силу. Когда он улыбался, повод для улыбки подсовывала она; когда утопал в боли и ярости — причина в ней же. Какая тотальная глубина… Так мастер использует тысячи уловок, чтобы огранить камень.

Неожиданный приступ смеха при виде решительного лица Гранатова едва не добил Охотника: элемент массовки полагал себя личностью.

— Позвольте. — В Сергее проснулся врач. — Истерика…

— Нет! — Эдэя едва не сорвалась. — Не прикасайся к нему.

— Ста… — Николай подавился. — Ста… Статисты, — выдавил он. Смех обрезало.

Тягучая волна режущей музыки прозвучала где-то за рамками. Накатывала, давила… Как полагается. Николай вспомнил сотни лиц умерших — близких, далеких, незнакомых, родных и тех, кто родился по ошибке…

Тэо. Охотника затошнило. Он сделал шаг к Эдэе, заставив Дэма напрячься.

— Мать, Тэо… Их за что? — Он вдруг увидел глаза Татьяны, полные детского ужаса, — безошибочных ход.

— Я… — Эдэя повела руками, точно искала опору.

Охотник распрямился под ударом бэргов; контуры его тела полыхнули радугой и начали двоиться. Сверкнули, обжигая сетчатку…

Эдэя не отвернулась. Ступая на порог, Николай оглянулся: слова закончились… Он полыхнул взрывом красок и растворился в пейзаже разрушенного Мега. Точка. Без перехода тьма, мрак, Хаос схлынули — опали, исчезли, перестали существовать. Лишь груды обломков — немые свидетели.

— Все? — процедил Дэм.

Эдэя повернулась к семье, и люди отшатнулись. Лицо женщины исказилось в диком беззвучном крике, тело сотрясалось в рыданиях без слез — еще мгновение и разорвется. Она ударила кулаками тень, видимую только ей… И еще раз…

Дэм не шевельнулся:

— Ты действительно растянула формацию на всю его жизнь?

— Не… убивала… — Крик Эдэи напоминал вой. — Слышишь?!

— Кто-нибудь мне объяснит? — Недоумение Гранатова выглядело забавным. И не смешным.

— Да. — Дэм уходил. — Вас только что спасли. Радуйтесь.

— А Ник?

Эдэя рухнула на бетон.

***

Двери. Привычный вид. Номер «4» — холодная и притягательная. Николай, раздвигая перемалывавшие тиски, продвинулся к дверной створке. И тут заметил их — самое невероятное в безумии небытия. От неожиданности позабыл о снедавшем пламени. Боли нет, она привычна, а вот четверо…

Стоя в кругу, туманные фигуры держались за руки. Трое мужчин и женщина — смутно знакомые образы из прошлого. Они пристально наблюдали за ним, а значит у него начались первые галлюцинации. Николай прикоснулся к дверной ручке. Махнул рукой, отгоняя видения, и рывком открыл проход.

Рвануло не сильно. Незаметно, по-дружески. Легкий толчок в спину, и