Последующие часы слились в одни сплошной кошмар. Прервавшийся на миг лишь появлением эльфийского императора в сопровождении целителей.

— Помощь нужна? — спросил он, закатывая рукава.

— Не помешает, — кашлянув, чтоб вернуть утраченный от неожиданности дар речи, ответила я.

С их прибытием дело пошло веселее — страшные раны у воинов затягивались, не оставляя следа. Мы с Таной даже начали улыбаться, пока из открывшегося портала не появился Ниэль, неся на руках старшего брата.

При виде этого из моих ослабевших рук выпала чашка с водой, которую я несла для одного из целителей. На ослабевших ногах успела сделать лишь шаг, прежде чем осесть на землю, не в силах идти дальше. По щекам бежали слёзы, но я этого даже не замечала, не отрывая взгляда от окровавленной руки, на которой сверкало обручальное кольцо. Сердце разрывалось в груди от боли и отчаяния. В этот момент жизнь для меня утратила всякий смысл.

Ниэль положил Эла рядом со мной. Лицо мужа было белее мела, а на груди зияла огромная дыра, прожжённая чёрным пламенем. Сделав над собой усилие я, встав на колени, взяла его руку в свою, пытаясь нащупать пульс, но он не прощупывался.

Увидев старшего сына, император кинулся к нам, простёр над ним свои руки, пытаясь исцелить, но, тут же опустил их. Словно плети, повисли те безвольно вдоль тела. С надеждой заглянув в его глаза, я увидела лишь боль утраты.

— Не-е-ет, — мой безумный крик огласил окрестности, — нет, нет, нет…

— Лия, — появившийся Арэн, попытался меня поднять на ноги, чтоб увести от мужа, но я лишь яростно оттолкнула его.

— Не трогай меня, — кричала я, рыдая навзрыд.

«Ты на всё готова ради своего мужа, даже умереть? — сквозь пелену боли, я услышала голос, который не спутала бы ни с одним другим.

«Да, — глотая слёзы, мысленно ответила на вопрос богини».

«Хорошо, — продолжила та, — тогда почему бы тебе не попробовать вернуть его при помощи древнего заклинания истинной любви? Ведь ты любишь его, я вижу. Это единственный твой шанс».

Размазав по лицу слёзы, я выдохнула, приняв решение.

— Я хочу попробовать древнее заклинание истинной любви, — произнесла твёрдым голосом, обращаясь к императору, — наверняка вы знаете о таком.

— Да, знаю, — кивнул он, слегка, приободрившись.

— Ты с ума сошла, — дёрнув за плечо, развернул меня к себе Арэн, — ты понимаешь, что если твоя любовь не настолько сильна, как это необходимо, то закончится это всё твоей гибелью. Ты не только не вернёшь его, но и сама, с наибольшей вероятностью, последуешь за ним.

— Именно это я и собираюсь сделать — последовать за ним, куда бы он не отправился, — выдохнула я и, обратившись к императору, спросила. — Что мне надо делать?

— Ложись рядом с ним, — откликнулся он, — возьми его за руку и будь готова принять на себя часть его боли.

Я легла, сжав холодную ладонь мужа в своей, и устремила взгляд в голубое небо, прося богиню дать мне сил справиться с тем, что от меня потребуется.

Император начал творить заклинание, возложив на наши головы свои ладони. Кожу в месте соприкосновения сразу же стало покалывать — словно сотни тонких иголочек одновременно вонзались в неё. В какой-то момент вокруг нас появились энергетические завихрения, сплетаясь в причудливые символы, и после этого грудь пронзила невероятная боль, от которой я закричала так, что сорвала голос. Мои плечи и ноги кто-то с силой прижимал к земле, удерживая на месте, а я билась в конвульсиях, испытывая то, чего ещё не испытывала ни разу в жизни. Красная пелена застилала взор, во рту чувствовался привкус крови, пахло палёной плотью… Но всё это померкло, когда на миг, я почувствовала, что пальцы Эла дрогнули в моей ладони.

«Лия? — раздался в голове его тихий, уставший голос».

Отчего моя душа тут же наполнилась радостью и умиротворением.

«Эл, люблю тебя! — отозвалась я, открываясь перед ним».

«Что? — удивление, радость, неверие… всё смешалось в одном этом слове».

«Люблю тебя! — повторила я, прежде чем сознание покинуло меня, погрузив в желанную темноту».

В открытое окно проникал прохладный осенний ветерок, несущий с собой запах дождя, который прошёл рано утром. Листья на деревьях почти облетели, но именно сегодня был тот самый день, когда солнышко, показавшись из-за туч, вновь радовало своим теплом. Такие дни особенно ценились перед грядущей зимой. И именно на такой день выпал грандиозный праздник, устраиваемый нами в моём родовом замке.

За три недели, которые прошли с той памятной битвы, закончившейся нашей победой, его очистили от иномирного монстра, которого использовал гоблинский шаман, чтоб подчинять других. Скетик, созданный Арэном с помощью некромантии, потрудился на славу, изловив василиска и переправив его в замковое подземелье. Через пару дней, он же вновь благополучно вернул его обратно в темноту пещер: оставлять поблизости подобное существо мы не решились.

После, когда драконы выжигали оставшуюся слизь своим огнём, окаменевшего монстра нашли в одном из коридоров подземелья. Арэн и Ниэль тут же надумали переправить его через портал в ледниковую пустошь, на всякий случай подальше от всех, но стоило тому оказаться в снегах, как камень начал осыпаться, превращаясь в песок, который тут же развеял северный ветер. С людей, бывших под воздействием этого монстра, тут же спало наваждение и они стали приходить в себя. Это безмерно радовало!

Вот только в этих приключениях мы с Элом не участвовали, находясь под пристальным вниманием эльфийских целителей и его отца в том числе. Моё самопожертвование оценили, и теперь я была желанным гостем в императорских чертогах. За это время случилось и ещё кое-что — я стала видеть яркие, реалистичные сны, в которых были мои родители. Мне всё время виделось одно и то же место — небольшое селение на берегу моря, рядом с которым в воду уходила узкая песчаная коса. Рыбацкие лодки качал ветер, гоня высокую волну и разбивая её о берег, а мне каждый раз явственно чудилось, что я ощущаю его прикосновение на своём лице. В моём сердце зажглась надежда, что если отыщу это селение, то найду и родителей.

Размышляя об этом, я стояла перед зеркалом, окидывая себя взглядом, перед тем, как пройдя через портал, показаться нескольким сотням гостей, среди которых были не только люди, но и эльфы, драконы, даже гномы. Рядом, у ног лежал Черныш, греясь в лучах солнца, а по другую сторону примостился Скетик, виляя своим костяным хвостом. Эти двое теперь стали не разлей вода: былой страх волколота, при виде ходячего скелета, канул в лета. Неизвестно что уж там намудрил Арэн с заклинанием оживления, пытаясь сделать своё творение более реалистичным, но постепенно Скет начал проявлять чувства, словно он был действительно живой. Поначалу было жутко ощущать прикосновения костяного черепа к своей руке, когда он хотел, чтоб его погладили, но постепенно это стало восприниматься вполне нормально.