— Ты права, — Руслан благодарно улыбнулся. — Лучше пусть онапозвонит, когда мы будем уже в зале. Я пойду позову Катану. Она позвонит принем, потом он ее свяжет. А мы спустимся, когда занятия кончатся, и разберемся,что делать дальше.

— Ты что, с ума сошел? — зашипела Селин. — Опомнись! Катанане понимает по-французски! Она при нем может наговорить Мишелю что угодно!Например, попросит его вызвать полицию, а Катана будет только глазами на неелупать. Ты что, не знаешь этого придурка? Да еще и изнасилует, стоит нам отвернуться.Она начнет визжать, все кувырком пойдет!

Алена прижала руку ко рту. Оказывается, нет лучшего рвотногосредства, чем представить, что тебя насилует черный… Интересно, он вездечерный, во всех местах? А впрочем, если это можно узнать только эмпирическимпутем, то уже не столь интересно! И все-таки рот она сейчас зажала не столькоот брезгливости, сколько чтобы сдержать смех. Конечно, нервный…

— Слушайте, — заговорила наша детективщица, чувствуя, какдрожит голос, и от души надеясь, что Руслан и Селин примут это за дрожь ужаса,— слушайте, ну будьте же благоразумны! Вы попали в тупиковую ситуацию. — Оченьхотелось сказать, что не просто попали, а завели сами себя в эту ситуацию,потому что идиоты. И-ди-о-ты! Но Алена не стала обострять отношений, а говорилапочти ласково, как с малыми детьми:

— Еще раз говорю: меня будут искать. Друзья знают, куда япоехала. Исчезновение мое покажется подозрительным. Вы ведь не станете убиватьвсех, кто меня здесь видел? Там же полная зала народу! А если вы отсиживаетесьздесь, в Шантильи, думаю, у полиции есть к вам вопросы, и при малейшемподозрении их начнут задавать…

Селин бросила злобный взгляд исподлобья, и Алена поняла, чтопопала в точку. Вопросы есть, и задавать их начнут!

— Не морочь голову, — отмахнулся Руслан, для которогоникаких доводов рассудка, конечно, не существовало. — Поступим так. Снимай своибосоножки и надевай снова эти кандалы, — он презрительно пнул золотые туфельки,так и лежащие на полу. — Селин, принеси пластырь.

— Что ты хочешь делать? — настороженно спросила Селин.

— Свяжем эту дуру, пусть полежит здесь до ночи. Главное,чтобы Марго ничего не узнала. Но она должна вернуться только завтра, значит, непомешает. Ночью как-нибудь вывезем… А сейчас поднимемся в зал. Возвратим сумкуи босоножки Мишелю, пожмем плечами и скажем, что не смогли эту девку найти. Незнаем, куда делась, и все! Может быть, опять ушла пешком.

— Опомнись! — взвизгнула Селин, у которой, видимо, вовсекончилось терпение. Ну что ж, ей было все же легче, чем Алене: она могла датьволю чувствам. — Опомнись! Как бы она ушла пешком — без сумки, без денег, наэтих каблучищах, на которых по паркету-то еле идешь, а уж по обочине дороги, потраве, по гравию…

Руслан очень отчетливо скрипнул зубами, Алену дажепередернуло. Он посмотрел на подругу с ненавистью, но против логики не попрешь.

— Ну не ушла, — согласился Руслан. — Скажем, что она уехалана машине с каким-то незнакомцем, а про сумку и туфли, видимо, забыла.

— Не получается, — покачала головой Селин. — Не стыкуется!Или мы видели, как она уезжала, и почему-то не отдали ей вещи, или она уехалабез нас, но тогда мы не знаем, с кем и каким образом.

Руслан шепотом выругался.

— Хорошо, — сказал он неожиданно покладисто. — Мы вернемся,скажем, что у нее, оказывается, нет машины, мы просто не правильно поняли, мыотдали ей вещи, а она ушла пешком… Переобувшись в свои туфли! — Последнееуточнение, видимо, предназначалось специально для Селин. — Спросит, почему ушла?Да нога разболелась до такой степени, что танцевать больше не могла. Вот иушла. Иди за пластырем, быстро.

— Ну да, танцевать я не могла, — пробормотала Алена, видя,что Селин послушно качнулась в сторону двери, — а пройти три километра доЛюзарш с разболевшейся ногой — это мне делать нечего. Где логика?

Селин замерла.

Руслан снова выругался.

— А если я, к примеру, вызвала такси? — осторожно предложилаАлена, которой казалось, что она принимает участие в спектакле театра абсурда.— Здесь же есть городской телефон.

— Ты что, совсем кретинка? — с ненавистью уставился на нееРуслан. — Полиция же будет потом искать таксиста! Лучше все-таки сказать, чтоты позвонила — по городскому телефону! — своему приятелю, этому самому Антуану,и он за тобой приехал.

— Невероятно, — с искренним (кто бы знал, насколькоискренним!) сожалением вздохнула Алена. — Он нипочем не успел бы примчаться изПарижа. Сюда ведь ехать не меньше часу. А с того момента, как я могла быпозвонить, прошло всего минут тридцать, не больше.

— А если предположить, что Антуан ожидал вас в Люзарш? —задумчиво сказала Селин. — Предположим, он вас туда привез, но потом машина унего сломалась, вы пошли пешком в шато, а потом позвонили ему, машину он к томувремени уже наладил и поехал за вами… Что скажете?

— Да! — вклинился Руслан. — Что скажешь?

И искательно посмотрел на Алену, словно она была маститымавтором, а они с Селин — начинающими писаками, которые притащили на рецензиюрукопись и смиренно выслушивают замечания мэтра.

Да, ребята, по части сюжетосложения вам и впрямь есть чемупоучиться у Алены Дмитриевой!

— Для дамского романа неплохо, — улыбнулась Алена. — Но естьнебольшая загвоздка. Ведь если Антуан ремонтировал машину в Люзарш, он долженбыл обратиться в автосервис… Что-то я сомневаюсь, что там вообще есть нечтоподобное, деревушка-то совсем маленькая. А даже если и есть, он туда необращался, поэтому ваша версия останется неподтвержденной, то есть опятьподозрения падут на вас. Более правдоподобен вариант, что я уехала на случайнойпопутной машине.

Алена прикусила язычок… Да поздно! Поздно!

Руслан даже не улыбнулся — оскалился хищно. Селинпрезрительно взглянула на пленницу, на идиотку, которая сама себе вырыла яму.

— Быстро принеси пластырь, Селин.

— Да я не знаю, где он лежит, — пожала плечами та.

— Посмотри в шкафчике в ванной, там есть, я видел, —подсказал Руслан и осекся, потому что откуда-то издалека вдруг долетел женскийголос:

— Селин! Селин!

Руслан и Селин переглянулись:

— Марго! Это Марго!