— Ага. Феерический выезд получился.

— Ну-у… а что там было? — ей явно так по-женски было интересно, даже забавно.

— Расскажу, конечно. Только сперва вот сюда посмотрите, — мы остановились перед моим детищем, — Вы ж наверняка Вову спрашивали, на что мы будем жить и прочее. Вот, это — моё. Доход тут пока небольшой, но для поддержки штанов вполне хватит.

— Погоди, ты парикмахером, что ли работаешь? Вова говорил, ты шьёшь.

— Правильно, я шью. А стричь я не умею. Это просто моя парикмахерская, тут работают две девочки. Этот вот товарищ в будке, — я кивнула на ключника, — за триста тысяч в месяц сидит, проходимость повышает. Ну и на остальную часть я тоже имею некоторые планы. Хотите зайти?

— А это тоже твоё? — мама Валя подняла брови и обвела рукой остальную, нерабочую пока часть.

— Ага. Тут пока ремонт заканчивается.

— Я смотрю, там тоже кто-то строить собрался.

— Это я. Денег пока нет. Фундамент залили, чтоб никто на нашей площади не воткнулся.

— Понятно.

Я открыла двери, показала зал. Тут, по большому счёту, особо смотреть-то было не на что. Пустота, чистота.

— А зачем зеркала?

— Для аэробики, танцев.

— Думаешь, будет выгодно?

— Очень. В Москве уже развернулось повальное увлечение. Через год как раз докатится до нас… Цену особо задирать не буду, массовостью возьму. В конце концов, не покатит — продам помещение, с таким ремонтом ценник у него сейчас в разы выше, чем я купила. Или разобью на отделы и сдам в аренду, как магазин.

С этим доводом соглашались все.

Посреди зала стояли четыре небольших лавочки для будущей зоны ожидания.

— Хотите присесть?

— Давай. Так что в Мегете там, расскажи?

— Да чего рассказывать. Сперва, вроде, ничего. Стол накрыли, встретили нас.

— А они сами вас пригласили?

— Ну да. На меня типа посмотреть.

— М-гм…

— Мы приехали. Здрассьте-здрассьте, прошли в дом, сели. Я не знаю, план у них такой был или они… сорвались, так скажем, — я тезисно пересказала перечень претензий, под конец не удержалась от возмущения, — Исключительные, блин! Если б не папа мой, нас бы с Вовкой прям с говном съели.

— А вы с папой ездили?

— Да. Познакомить вас надо, кстати. Когда ещё случай представится. Далеко вы забрались, на севера-то…

Она хотела спросить что-то, но у меня вдруг прям стрельнуло:

— А знаете что? Подумайте над переездом сюда, — мама Валя так и замерла с открытым ртом, — Погодите, не отказывайтесь. Там не будет перспектив. Поверьте мне. Успевайте, пока разбег по ценам на жильё не очень большой. Мы поможем вам. У Вовы особо возможностей нет из училища выходить — я помогу. Найду квартиру. Вы видите, можно купить совсем недорого, если постараться и поискать. Не хотите город — пожалуйста, у нас в садоводстве участки остались, по какой-то смешной цене вступительных взносов распродаются. Вокруг Иркутска деревень море, рядом, десять-двадцать километров — и вы уже в городе! Хомутово, Карлук, Урик строятся как активно! Народ поехал из города в деревню. Пока строитесь, можно и у нас пожить. Тем более, если вы любите цветы — тут-то насколько легче это всё, зона земледелия не настолько рискованная, и лето на два месяца длиннее. А что касается работы, бухгалтеру вашего уровня — точно так же взять несколько фирм и до́ма вести. Легко! У меня сестра двоюродная так спокойно зарабатывает.

— Оля! Ты что! — разморозилась мама Валя, — У нас же дом там, дача, стройка…

— Продать! Продать, пока это стоит хоть каких-то существенных денег. Иначе вы там увязнете.

Не знаю, чего моя дорогая свекровь ожидала от этого разговора, но вывезло меня вот так. И, по-моему, она решила, что я странная. Посмотрим.

28. В-Ж-ЖУХ — И ЗИМЫ НЕТ

ДА КТО К НАМ ПРИШЁЛ, НЕУЖЕЛИ⁈

4 января 1996, вечер.

После обеда наши мамы, как и собирались, умчали на дачу. Надеюсь, не придётся им ниву из сугробов выталкивать, хе-хе. Хотя… с другой стороны, совместный труд — он же объединяет. Так говорил сам кот Матроскин, а он понимал толк в отношениях.

А на утро, оказывается, у мамы Вали уже поезд! Вот она внезапная! Так и не получилось их с папой познакомить. Ну, ничего, летом обещала со всем семейством приехать, там как раз и с Вовиным училищем как-то вопрос решится.

Мы пока про планы уйти из армии никому ничего не говорили. Зачем? Только крыльями зря хлопать будут.

5 января 1996

Проводили мы Вовину маму, и тут приволокся курьер. Здрассьте пожалста, тра-та-та, Ольга Александровна приглашается в Комитет по делам молодёжи (города Иркутска, естессно). И часы приёма.

Подумала, Вове говорю:

— Пошли съездим? Там на сквере горка стоит, давай покатаемся, а? Заодно!

Городская администрация-то рядом. А горку на сквере много лет строили чуть не трёхэтажную, так что и взрослых на ней каталось много, а уж тем более студентов. Я к тому же сегодня модная, маму попросила с дачи кусок линолеума привезти, вместо ледянки. А с изнаночной стороны у него даже типа войлок, кочки не так по афедрону бьют. И народу в будний день явно не много будет, не то что в новогоднюю ночь, сплошная демонстрация.

Поехали. А чего нам, молодым да бодрым? Подорвались да понеслись.

Разговор в этом комитете вышел какой-то невнятный, как будто они сами не знали, чего от меня хотят. Да что, да кого, а где ваш устав?

Какой устав, говорю, это ж неформальный клуб?

Я уж молчу о том, что клуб-то, условно говоря, есть, а меня-то в нём, вообще-то, пока нет, это ж я всё данными из прошлого будущего оперирую. А из всех местных контактов — несколько Вовиных знакомых, именно что сугубо Вовиных, я их никого знать не знаю. Но вот этих «подробностев» я, понятное дело, раскрывать не стала.

— Ой-ой, а как же мы с вами будем работать?.. — застрадала девушка, порылась в бумажках, записала данные моего паспорта (от безысходности, видать), сделалась какая-то облизанная и сказала, что будет разбираться с нашим вопросом. И позвонит. Попозже.

Наверное.

На этом я и пошла. Да и пусть разбираются, хрен с ними. Вообще сейчас голову забивать не хочу. Хочу с горки кататься. Вот.

Вечером я вызвонила (наконец-то!) Анну. Припылила домой, неуловимая наша!