2

Вероятно, лучшим сериалом ужасов, когда-либо показанным поТВ, был “Триллер” (Thriller); он шел на Эн-би-си с сентября 1960 года до лета1962-го – всего два сезона плюс повторы. В то время телевидение еще не такупрекали за увлечение сценами насилия, серьезные упреки (и связанное с этимдавление на ТВ) начались после убийства Джона Кеннеди, усилились после смертиРоберта Кеннеди и Мартина Лютера Кинга и в конце концов заставили телевидениепревратиться в липкий сироп из комедий положений; драматическое телевидениеокончательно отказалось от образа призрака и с горестным криком “Нет! Нет!”улетело в катодную трубку.

Однако современники “Триллера” еженедельно погружались вкровавые ванны; это было время “Неприкасаемых” с Робеном Стеком в ролиневозмутимого Элиота Несса; в сериале без счета показывали ужасную смертьбандитов (1959-1963); время “Питера Ганна” (Peter Gann) (1958-1961) и “СотниКейна” (Cain's Hundred) (1961 – 1962) – я называю лишь немногие сериалы. Тобыла эпоха насилия на телевидении. В результате после медлительных первыхтринадцати недель “Триллер” перестал быть простой имитацией “Альфред Хичкокпредставляет” (Alfred Hitchcock Presents), как, видимо, первоначальнозадумывался (в первых сериях рассказывается о лживых мужьях, которые с помощьюгипноза заставляли жен прыгать с высоких утесов, о том, как отравили тетушкуМарту, чтобы из ее наследства заплатить карточные долги, и о многом другом, не менееутомительном) и зажил своей собственной мрачной жизнью. На короткий периодмежду январем 1961 года и апрелем 1962-го – пятьдесят шесть серий из общегочисла в семьдесят восемь – он стал уникальным явлением, и больше ничегоподобного на телевидении никогда не было.

"Триллер” – шоу в виде антологии (как и всетелевизионные программы о сверхъестественных ужасах, пользовавшиеся хотя быскромным успехом), и в роли постоянного ведущего выступал Борис Карлофф.Карлофф и раньше часто появлялся на ТВ, впервые – после волны ужасов“Юниверсал” и до тех пор, пока эта волна середины 30-х годов в конце сороковыхне сменилась серией комедий. Одна из ранних программ телесети Эй-би-сипрокатывалась осенью 1949 года. Первоначально она называлась “Выступает БорисКарлофф” (Starring Boris Karloff), затем – “Театр загадок Бориса Карлоффа”(Mystery Playhouse Starring Boris Karloff) (и то и другое успехом непользовалось) и наконец была снята с показа. Однако по ощущению и настроениюона поразительно напоминает “Триллер”, появившийся одиннадцать лет спустя; онавполне могла бы стать одной из серий “Триллера”:

Английский палач получает пять гиней за повешение и обожаетсвою работу. Ему нравится щелчок, с которым ломаются шейные позвонки, нравятсябезвольно свисающие руки повешенного. Узнав, чем он занимается, его беременнаяжена от него уходит. Минует двадцать лет, и палача призывают казнить некогоюношу; он вешает его с удовольствием, несмотря на то что располагает тайнымисведениями, указывающими на невиновность молодого человека. Неожиданно передним предстает его бывшая жена и говорит, что он только что повесил собственногосына. В гневе он душит жену и соответственно сам отправляется на виселицу.Другой палач получает за него пять гиней [177].

Этот сюжет – близкий родственник серии из второго сезона“Триллера”. Правда, там палач – француз и управляет не виселицей, а гильотиной;он представлен весьма симпатичным парнем (хотя работа, по-видимому, несказывается на его аппетите: это человек-гора). На рассвете он должен казнитьособенно жестокого убийцу. Однако убийца не отказался от надежды: его подружказавоевала доверие одинокого пастуха, и они вдвоем намерены использовать старуюлазейку в законе (должен сказать, что не знаю, подлинная ли это лазейка,подобно американской концепции вторичного привлечения к суду [178], илипросто сюжетный ход Корнелла Вулрича, автора сценария), которая заключается втом, что если палач в день казни умрет, осужденного отпускают.

Подружка убийцы готовит для палача сытный завтрак,приправленный сильным ядом. Он, как всегда, ест с удовольствием, затемотправляется в тюрьму. Но уже на полпути начинает испытывать первые боли.Остальная часть серии – леденящее кровь упражнение в саспенсе, когда камерамечется между осужденным в тюрьме и умирающим палачом, двигающимся по улицамПарижа. Очевидно, у палача сильно развито чувство долга, и он твердо намеренэтот свой долг исполнить.

Он добирается до тюрьмы, на дворе падает.., и ползет кгильотине. Пленника, одетого в балахон с открытым воротом (сценарист, очевидно,читал “Сказку о двух городах”), уже привели, и они встречаются у гильотины. Ивот, у последней черты, палач все же умудряется поместить приговоренного взажим и только тогда падает замертво.

Осужденный, стоя на коленях – с торчащим вверх задом он похожна застрявшую в штакетнике индейку, – кричит, что он свободен! Свободен,слышите? Ха-ха-ха! Врач, который должен был констатировать смерть казненного,теперь должен засвидетельствовать смерть палача. Он берет его руку, чтобыпощупать пульс; пульса нет. Но когда он отпускает руку, она падает на рычаггильотины. Нож опускается – бах! Зритель испытывает спад напряжения: жестокоеправосудие все-таки свершилось.

Когда начали показывать “Триллер”, Карлоффу было ужесемьдесят четыре года и со здоровьем у него было неважно: из-за хроническойболезни спины ему приходилось носить корсет. Болезнь началась у него еще втридцать первом, когда снимался первый фильм о чудовище Франкенштейна. ТеперьКарлофф появлялся не во всех сериях; многие случайные участники сериала –“гости” – были полными ничтожествами и так и остались неизвестными (один из них– Реджи Налдер – впоследствии играл вампира Барлоу в телевизионной версиифильма Си-би-эс “Жребий”), но фэны помнят несколько ярких появлений Карлоффа (в“Странной двери”, например). Прежняя магия, ничуть не померкшая, по-прежнемучувствовалась в его игре. Лагоши закончил свою карьеру в нищете, но Карлофф,несмотря на отдельные неудачи вроде “Люди-змеи” (The Snake People), сошел сосцены так же, как появился на ней, – истинным джентльменом.

"Триллер”, продюсером которого был Уильям Фрай, сталпервой телепрограммой, открывшей золотую жилу старых номеров “Странныхрассказов” (Weird Tales), память о которых до того сохранялась преимущественнолишь в сердцах любителей, в малочисленных сборниках в мягких обложках и,конечно, в антологиях “Аркхам Хауз” – с их весьма ограниченным тиражом. С точкизрения поклонников жанра ужасов, самым замечательным в “Триллере” было то, чтоон все чаще и чаще брал за основу произведения писателей, опубликованные вдешевых журналах – “shudder palps”, тех самых писателей, которые в 20 – 30 –40-е годы начали выводить жанр из викторианских историй о призраках и подниматьего до уровня современных представлений о том, что такое рассказ ужасов и какимон должен быть. Роберт Блох был представлен “Голодным стеклом”, рассказом, вкотором зеркало старого дома скрывает ужасную тайну; использовались и “Голубиада” Роберта Говарда, один из лучших рассказов ужасов нашего столетия; он досих пор остается самым любимым у тех, кто с удовольствием вспоминает “Триллер”[179]. Были и другие хорошие серии, например “Парик для мисс Де Вор”, вкоторой рыжий парик волшебным образом сохраняет актрисе молодость.., допоследних пяти минут, когда она теряет парик – а вместе с ним и все остальное.Морщинистое, осунувшееся лицо мисс Де Вор; молодой человек, слепо спускающийсяпо лестнице старого поместья, а в голове у него торчит топор (“Голуби ада”);парень, который, надевая специальные очки, видит, как лица мужчин и женщинпревращаются в чудовищные рыла (“Обманщики”, тоже по рассказу Блоха), – всеэто, возможно, не самое утонченное искусство, но в “Триллере” мы находим текачества, которые так ценят любители жанра: крепкий сюжет и похвальноестремление напугать зрителя до спазм.