женщины, волосами и слегка плешивый. Заметно при этом, что и плешь он закрашивает чем-то, чтобы она не бликовала.

–

Я, — сказал он, — сыграю вам сюиту…

Мне эта сюита, откровенно говоря, была ни к чему, но поскольку Танюшке она, может быть, была интересна, я, конечно, не мог возражать. Хотя старичок этот мне сразу не понравился».

Вечеринка закончилась, гости разошлись по домам, но роковой гитарист Аркадий Емельянович всерьез полюбился шоферской жене Танюшке. Читаем дальше: «В третьем часу ночи, таким образом, заезжаю я к себе домой — и что же я застаю? Я застаю свою жену — вы не поверите и ни за что не угадаете с кем. С этим самым Костюковым, Аркадием Емельяновичем, с этим вроде того что пожилым, крашеным дьяволом, шестидесяти, можно сказать лет. Картина? Вот именно. И этот уже совершенно старый черт, приводя себя, как говорится, в порядок, этак усмехаясь от своего же конфуза и снимая со стены гитару, на которой опять, должно быть, играл тут свою сюиту, говорит мне:

–

Извините, — говорит, — если можете, Николай Степаныч, но я, — говорит, — не мог не уступить дамскому капризу. Такая, — говорит, — получилась у нас эмоция…»

Ничего не скажешь — романтичный музыкант. Хоть и плешивый, оказался милее женскому сердцу, чем простоватый шофер.

ИВАН АНТОНОВИЧ ЕФРЕМОВ

Ефремов, Иван

Антонович

(1908–1972) —

русский писатель, палеонтолог. Основатель тафономии («Тафономия и геологическая

летопись»,

1950).

Научно-фантастические, приключенческие,

социально-философские

романы «Туманность Андромеды» (1957), «Лезвие бри

твы» (1963), «Час быка» (1968–1969). Государственная премия СССР (1952).

Научно-фантастический роман Ивана Ефремова «Туманность Андромеды» повествует о далеком будущем человечества, когда технический прогресс достиг немыслимых высот. Тем не менее, старушку-гитару люди не забыли.

«— …Спойте, Веда, — попросил Дар Ветер. — У Карта Сана есть вечный инструмент со струнами времен Темных веков феодального общества.

–

Гитара, — подсказала Чара Нанди.

–

Кто будет играть?..

–

Попробую — может быть, справлюсь сама.

–

Я играю! — Чара вызвалась сбегать за гитарой в студию».

Импровизированный концерт начался.

«Чара медленно перебирала струны гитары, подняв свой маленький твердый подбородок. Высокий голос молодой женщины зазвенел тоской и призывом. Она пела новую, только что пришедшую из южной зоны песню о несбывшейся мечте. В мелодию вступил низкий голос Веды и стал тем лучом стремления, вокруг которого вилось и замирало пение Чары… Дуэт получился великолепным — так противоположны были обе певицы и так они дополняли друг друга. Раскаты струн следовали порывами, аккорд догонял другой и бессильно замирал, не достигнув слияния. Мелодия шла отрывисто, точно всплески волн падали на берег, разливались на миг по отмелям и скатывались один за другим в черное бездонное море».

Прославленный советский фантаст совершенно прав: сколько бы чудесных новинок ни выбросила на рынок электронная индустрия, люди будут скучать по гитаре, такой родной и привычной!

Интеллектуально-фантастический роман «Лезвие бритвы» был необыкновенно популярен в советские времена, в библиотеках приходилось неделями ждать своей очереди, чтобы его почитать. Приведем несколько фрагментов текста, имеющих отношение к гитаре. Уличная сценка на родине:

«Сима вернулась на уединенную дорожку у оленьих загонов и замерла в раздумье, едва касаясь пальцами холодной проволоки. Под смех и редкие аккорды гитары к ней направлялась компания молодежи. Ее окликнули две девушки из гимнастической школы. Сопровождавшие их молодые люди тоже были знакомы Симе, веселые и музыкальные ребята из самодеятельности соседнего завода, дружная тройка, часто ожидавшая девушек после занятий.

— Серафима Юрьевна, какую смешную песню нам спел Володя! Ну-ка повтори для Серафимы Юрьевны! — воскликнула одна из девушек, обращаясь к статному парню с кудреватыми золотистыми волосами русского добра молодца… Звучным, хорошим голосом он начал старый романс о глазах, как море, от которых не ждешь ничего хорошего, в темной их глубине видятся странные тени. В них силуэты зыбких растений и мачты затонувших кораблей.

Парень пел, а взгляд его выражал действительно мольбу о том, чего не могло быть. Чем больше настораживалась Сима, тем сильнее расходился певец, рвя гитарные струны. Парни улыбались, а девушки, женским чутьем поняв происходящее, притихли».

А теперь перенесемся за границу, в один из южных портов:

«Несложный ремонт «Аквилы» был уже закончен, когда Иво, Сандра, Леа и Чезаре вернулись в город. Моряки подружились с портовыми мастерами, и вернувшиеся из саванны нашли всю компанию в живописных позах под тентом на палубе, разучивающую под аккомпанемент двух гитар печальную португальскую песню «фадо» — тоска по родине».

Моряки развлекаются на палубе яхты:

«Наверху зазвенели гитары. Калабрийцы распевали неаполитанские портовые песни, ухарские и неприличные. Два вооруженных матроса с патрульного судна, дежурившие на палубе, весело ухмылялись, не понимая слов».

Сцена в гостях, на богатой вилле:

«Чезаре заметил внизу в холле европейскую гитару. Попросив принести ее, он принялся напевать вместе с Леа «Кантаре, воларе»… Итальянка слушала, не шелохнувшись. Под конец крупные слезы нежданно покатились из ее глаз.

–

Боже мой, Сандра, что с вами? — вскочил, отбрасывая гитару, Чезаре.

–

Да ничего, — Сандра досадливо тряхнула волосами…»

Этот неприхотливый и легкий инструмент можно встретить повсюду, на любом конце земли!

ИРАКЛИЙ ЛУАРСАБОВИЧ АНДРОНИКОВ

Андроников, Ираклий Луарсабович (Ираклий Андроникашвили, 1908–1990) — русский писатель, литературовед, мастер устного рассказа, Народный артист СССР

(1982).

Основные

исследования посвящены М.Ю. Лермонтову. Ленинская премия (1976), Государственная премия СССР (1967).

В 1943 году в Москве открылся Центральный государственный музей музыкальной культуры имени

М.И. Глинки, разместившийся в трехэтажных палатах бояр Троекуровых. Литературовед Ираклий Андроников, в 1960-х годах побывавший здесь, рассказывал: «Целый этаж музея занимают музыкальные инструменты, на которых играют народы Земли: от самых простых барабанов и флейт, сохраняющих первобытный вид, до инструментов современного симфонического оркестра. Тут — бубны и балалайки. Бандуры. Гусли. Кяманчи. Кураи. Кумузы. Дудуки. Охотничьи рога. Литовский каннель. Японский самейдайк. Румынский паи.

Индонезийский ситар. Гонги. Спинет XVI столетия. Клавесин. Первые образцы фортепиано… Более двух тысяч инструментов».

Готовя телепередачу и пытаясь как-то выделить наиболее ценные экземпляры, Андроников выбрал четыре экспоната с необычной судьбой. Вот они.

«Фанфара. Трофей Семилетней войны, отбитый у противника русским солдатом в 1759 году. А это — серебряная труба с Георгиевским крестом и надписью: «За храбрость при ФерШампенуазе» — то есть за последнюю битву, в которой Наполеон в 1814 году потерпел поражение, после чего русские войска вступили в Париж. Покажем барабан, на который Наполеон во время сражений любил ставить ногу. Может быть, даже щелкнем по нему пальцем. Приобщим к этим трем гитару цыганки Тани — из