себе на гитаре, он поет для доны Флор: «…Под звуки мелодии страстной, / Под звон шестиструнной гитары…»

Сколько возвышенных эмоций пробуждает в душе женщины серенада! Кажется, что рыцарское прошлое не миновало, оно присутствует в современном индустриальном городе.

Любовь к гитаре у простых людей:

«Дона Флор воспитывалась на высоких творениях Баха и Бетховена, которым дона Тиза внимала в полумраке немецкой гостиной. Она привыкла к народным мелодиям и серенадам под аккомпанемент гитары, кавакиньо, беримбау и свирелей».

Гитара, несомненно, воспитывает музыкальный вкус у простых людей бразильского общества!

Ненависть самодовольных мещан к гитаре:

«Однако дона Розилда считала святотатством сравнивать вещи, исполняемые любительским оркестром для изысканной публики, с треньканьем каких-то болванов на гитаре».

Примитивным людям кажется, что на гитаре можно только «тренькать», а не играть!

Подводя черту вышесказанному, следует признать: бразильский писатель всем сердцем обожает гитару, видит в ней выразительницу духа своего народа.

«Габриэла» — роман о свободной любви и душевной привязанности. Его главная героиня — бразильская Карменсита. Естественно, что писатель не может обойтись без гитары. Она — неотъемлемая часть бразильского пейзажа:

«Норд-ост дует все сильней, наполняя паруса. Лети, «Смелый», лети, уже видны вдалеке огоньки Байи. Уже слышен барабанный перестук кандомбле, пение гитар, протяжные стоны гармоник».

Слепцы, поющие под гитару:

«Слепец, перед которым на земле стояла плошка, рассказывает под гитару истории времен борьбы за землю: «Храбр Амансио сверх меры, / меткостью своей гордится, / лишь один Жука Фейррейра / мог с ним в храбрости сравниться. / Темной ночью в сельве жутко, / повстречались близ границы. / — Кто идет? — воскликнул Жука. / — Человек — не зверь, не птица! / И коснулся палец спуска — / рад Амансио сразиться».

«Слово об Ильеусе распространялось по всему свету, слепцы под гитару воспевали его изобилие, коммивояжеры рассказывали, будто в этих богатых краях, населенных отважными людьми, можно устроиться очень быстро, ибо не было более доходной сельскохозяйственной культуры, чем какао».

Гитара на фазенде у богатого плантатора:

«Алтино устроил роскошный обед, на котором присутствовали фазендейро, коммерсанты, врач, аптекарь, священник — все, кто занимал достаточно видное положение в местечке. Алтино велел позвать музыкантов, играющих на гармонике и гитаре, певцовимпровизаторов, в частности одного слепца, слагавшего замечательные стихи».

Гитара в ночном баре:

«Габриэла быстро ушла. Совсем рядом с «Бате-Фундо», откуда доносились грохот бубнов и звон гитары, какой-то пьяный, качнувшись, попытался ее обнять. Габриэла оттолкнула его локтем, он потерял равновесие и схватился за фонарь. Из двери «Бате-Фундо», находившегося на плохо освещенной улице, слышался гул голосов, громкие раскаты смеха и крики».

Гитара в новогоднюю ночь:

«Около одиннадцати часов, когда на улице совсем мало людей, послышалась музыка кавакиньо и гитар, флейты и барабанчиков и голоса, певшие кантиги, которыми сопровождаются танцы рейзадо. Габриэла подняла голову. Ошибаться она не могла. Это терно Доры».

Гитара в повседневном быту. Богатый владелец плантаций какао содержит любовницу. Неожиданно он застает ее в объятиях учителя. И что же? Публика замерла в ожидании криков, выстрелов, убийства. Ничего похожего не случилось, кроме комичной сцены:

«И действительно, ничего не произошло, если не считать, что из дому вышли под руку Глория и Жозуэ и направились по набережной, чтобы миновать оживленный «Везувий». Немного погодя служанка выставила на тротуар узлы, чемоданы, гитару и ночной горшок — единственную пикантную деталь во всей этой истории…»

В романе «Габриэла» гитара занимает подобающее ей место. Автор в восторге от ее восхитительных звуков.

Собирательный образ художника, незаурядной творческой личности, неоднократно воплощался в литературе XX века. Достаточно вспомнить Кола Брюньона из одноименного романа Ромена Роллана (1904–1912), Адриана Леверкюна из «Доктора Фаустуса» (1947) Томаса Манна и Педро Аршанжо, главного героя «Лавки чудес» (1969) Жоржи Амаду.

Последнего, а именно Аршанжо, называют двойником автора. Мы не ошибемся, если в этом персонаже увидим некоторые черты личности и бразильского композитора ВиллаЛобоса.

Интересно проследить, какое место занимает гитара в жизни Педро Аршанжо, ученогоэтнографа, создателя теории «смешения рас», но, к сожалению, получившего признание только после смерти.

Кто он, местре Педро?

«Педро Аршанжо Ожуоба проходит в танце (т. е. танцует — В.Р.), он не один, он разный, он многолик: старик, зрелый мужчина, юноша, подросток, гуляка, танцор, говорун, выпивоха, бунтарь, мятежник, забастовщик, демонстрант, гитарист, влюбленный, пылкий любовник, писатель, ученый, колдун».

«Лавка чудес» — это центр народного творчества, руководимый Педро, где представлены всевозможные образцы ремесленных и художественных изделий. И, конечно же, «здесь толкутся певцы-трубадуры, бродячие поэты, гитаристы-импровизаторы, сочинители книжонок, что набраны, сверстаны и отпечатаны в типографии Лидио Корро или в другой какой-нибудь, не менее убогой, — книжки эти идут по пятьдесят рейсов — за бесценок, и расходится поэзия и проза по вольной земле Пелоуриньо».

Педро сызмала «искусно играл на гитаре и кавакиньо — о беримбау или атабаке и говорить нечего: этому он научился еще в детстве, когда устраивался праздник на улице или на террейро».

Педро в юности:

«Когда он вернулся из Рио, ему шел двадцать второй год, был он щеголем, играл на гитаре и кавакиньо».

Любимая женщина Педро:

«Чтоб рассказать про Розу, Розу де Ошала, Розу-негритянку, чтоб описать, как веет от нее ароматом ночи и запахом самки, как блистает ее шелковистая, нежная, словно лепесток, иссиня-черная кожа, как бренчат ее серебряные браслеты, как полна она глубинной гордой силы и красоты, как томно сияют ее колдовские глаза — для всего этого надо быть великим поэтом, растрепанным рапсодом, а бродячий певец-гитарист с соседней улицы, хоть и ловко

складывает семистопные частушки, тут не справится, нет, не справится!..» Педро аккомпанирует танцующей Розе:

«Берет Лидио Корро флейту, будит мелодией звезды, гитарным перебором ищет Педро Аршанжо луну в небесах, подносит ей, Розе, — ничего для нее не жалко, ничего для нее не слишком, и о Розе рождается в «Лавке чудес» самба, и плачет-заливается флейта о любви…» Педро с другой женщиной:

«Хлопают в такт красотки, кружится самба, звучит флейта, громче звенит гитара. У каждой — своя тайна, свое томление, своя мука. У ног Педро Аршанжо, прижавшись к нему, сидит белокожая и белокурая шведка Кирси».

Игру Педро слушают студенты:

«В центре площади, у фонтана, его окружили студенты, и один из них, лоботряс четверокурсник, любивший праздники и шутки, отдававший должное таланту Педро в игре на гитаре и кавакиньо — он и сам с удовольствием бренчал на виоле, — показал ему брошюрку».

Педро в компании девиц:

«…А собирались они в Рибейру. Будиан отправился вперед, повез провизию и девиц. Обещалась там быть одна, по имени Дурвалина, — просто куколка… Педро Аршанжо посулил ей, что будет