– И что было дальше?

– Николас Скотт рассказал мне, что вся команда, включая твоего отца, отправилась несколько недель спустя в ресторан, чтобы отметить выход на пенсию одного из них. Но перед тем как сесть в машину, у Николаса появилось предчувствие, что они попадут в серьезную аварию, и он сказал, что вечеринку надо отменить. Все над ним посмеялись, заявив, что это профессиональная деформация. Как я тебе уже объясняла, риск нашей профессии состоит в том, что можно подпасть под власть страхов, принимая малейшие опасения, которые возникают у нас в голове, за предвидение. «Мы поедем очень медленно», – пообещали Николасу. Но он не отступал и в последний момент отказался ехать. Он видел, как уезжают его коллеги, а потом их машина съехала с дороги и упала с моста прямо на цистерну с горючим, которая сразу же взорвалась, как тебе известно.

Она замолчала. Я вновь ощутил горечь утраты, ведь отец мог бы спастись, если бы послушал своего коллегу и воспринял всерьез то, что действительно оказалось предвидением.

– Когда я вернулась из Амазонии, начальство меня буквально выпотрошило, что было очень странно. Меня допрашивали о моих контактах с командой во время моего отсутствия. Говорила ли я с ними по телефону? Обменивались ли мы письмами? А по электронной почте? Интуитивно я поняла, что надо ответить отрицательно, мол, я оставалась в изоляции все это время, чтобы восстановить силы, не думая о работе. К счастью для меня, наши единственные контакты проходили через приложение в интернете и не оставили никаких следов.

– Что они хотели узнать?

– Вот вопрос, который я задавала себе с тех пор. Ответа не было. Но через несколько месяцев, когда я была одна в лаборатории, совершенно растерянная, я приняла ЛСД, ты знаешь, о чем я говорю. Я рассказывала тебе, сколько невероятных открытий я сделала за эти четыре часа, получив доступ к неограниченному количеству информации.

– Да, я помню.

– В тот момент у меня возникла идея поискать ответ и на этот вопрос.

Она сделала очередную паузу и добавила нетвердым и огорченным голосом:

– Твой отец погиб не в результате аварии, Тимоти. Его убили.

Она замолчала, и ее слова эхом отозвались в моей голове.

Я не проронил ни слова. Совершенно раздавленный.

Кабина замедлила ход, а затем вошла в темное мрачное помещение станции прибытия и замерла в мертвой тишине.

– Кто это сделал?

– Там, в развалинах, Николас сказал мне, что был потрясен и испуган одновременно, когда увидел, как машина съезжает с дороги без всякой причины. На встречной полосе никого не было, никакого тумана, ничего такого. Она просто внезапно изменила курс. И к Николасу пришло осознание того, что все это подстроено. И он решил исчезнуть, выдав себя за мертвого, потому что понял, что такой мощный взрыв не оставит от тел никакого следа. У него не было семьи, так что его исчезновение никого бы не огорчило. И конечно, он искал того, кто за этим стоял. Он увеличил количество сеансов «Удаленного видения». Но всякий раз он так волновался, что ни о каком предвидении не могло быть и речи. Как ты знаешь, нужно освободиться от эмоций, чтобы продвигаться согласно протоколу. Он так и не смог этого сделать. Но, учитывая сведения, которые удалось получить твоему отцу относительно секретов президента, можно не сомневаться в том, что все это касается самых верхних эшелонов власти. Теперь… зная обо всем, что случилось за последние сутки, у меня есть более точные соображения на этот счет.

Двери медленно открылись.

– Скажи мне…

– Я думала об этом, когда бежала за тобой. Помнишь твой отчет о сеансе, который ты представил вчера утром в местном отделении ФБР? Ты рассказал нам о предвидении, которое у тебя было в твоей комнате в отеле: человек без одного уха, управлявший игрушкой, радиоуправляемой машинкой.

– Хм… да. Я об этом не подумал. Впрочем… я даже не связал этого человека с тем, кто на меня напал.

– В день аварии твой отец и вся команда были в «тесле», которую им дали напрокат. Это полуавтономный автомобиль с дистанционным управлением. Им можно прекрасно управлять на расстоянии и, если нужно, направить на цистерну с горючим и стереть все в порошок, не оставив никаких следов.

– Бог мой…

– И напомни-ка, когда тебе стали угрожать, а потом ты заметил слежку?

– Вчера вечером, примерно через двенадцать часов после того, как я рассказал об этом предвидении.

– Ну вот. А кто присутствовал на этом собрании?

– Роберт Коллинз, Гленн Джексон… и Барри Кантор.

– Точно.

Мы вышли со станции и оказались на набережной.

– Займемся моим кузеном.

– Я готова.

Я включил телефон и снова попытался дозвониться до брата, но его мобильный по-прежнему был на автоответчике.

От станции мы бросились по Шестидесятой улице. Но я двигался как на автомате. Мне нужно было спасти брата, я это знал, однако меня словно отрезало от моих чувств, эмоций, от моего тела. Как будто все, что произошло со мной в последние несколько часов, уничтожило мои идеалы, подточило волю и лишило веры во что бы то ни было.

– И все-таки, – сказал я, – почему ты решила обратиться ко мне с этим делом о поджогах?

– Напоминаю тебе, я не знала о том, что Николас Скотт все еще жив. Однако в глубине души я чувствовала, что оба эти дела связаны и что, если я ангажирую сына моего убитого шефа, это будет правильным решением. Возможно, я все же сохранила остатки дара предвидения. А потом, поскольку о тебе не было известно ничего, кроме твоего авторского псевдонима, я знала, что они не смогут связать тебя с отцом, если только не решат копнуть поглубже, что вряд ли случилось бы, поскольку ты должен был остаться лишь на несколько дней.

Она ненадолго прервалась, задыхаясь на бегу, затем продолжила:

– Знаешь, с того дня, как со мной случилось это предвидение под ЛСД, я живу в постоянном страхе. Я подозревала, что это был государственный заговор, но не знала о причинах, даже если и связывала его с давлением на твоего отца, чтобы заставить его молчать о том, что он видел. У меня не было возможности узнать об этом больше. Мои коллеги явно получили доступ к чему-то, о чем они не должны были знать. Я очень боялась, что меня заподозрят в том, что я тоже это знаю. Сожалею, что втянула тебя. Теперь и ты стал мишенью.

– Мой убийца в руках полиции. У меня есть передышка.

Если выводы Анны насчет радиоуправляемого автомобильчика были верны, то этот человек являлся также и убийцей моего отца.

Конечно, это был простой наемник, но все же именно он его убил.

И вдруг я кое-что вспомнил.

– Это точно государственный заговор, – сказал я.

– Что навело тебя на эту мысль?

– Этот убийца. Когда он пытался прикончить меня «Зодиаком», полицейский катер, который был совсем рядом, его никак не беспокоил. Он не боится американского правосудия…