– Тогда ты скоро снова о нем услышишь.

Это было странно, но я не чувствовал страха. Другое чувство начало пробивать броню отрешенности, которая оказалась на мне с той минуты, как я узнал об этой истории. Оно только что возникло, но уже набирало силу, и где-то в глубине души я знал, что оно способно поглотить меня целиком, завладев моей душой без остатка.

Месть.

Найти виновных и покарать за их преступления.

Когда я сказал, что не хотел бы когда-либо ненавидеть, Николас Скотт ответил: «Благородные слова… и совершенно утопичные». Он был прав. До сего дня я был всего лишь жалким интеллектуалом, вскормленным конформистской политкорректностью и отрезанным от жесткой реальности происходящего.

Когда Гленн узнал, что Тим Фишер сбежал из машины «скорой помощи», то подумал: у этого парня в голове наверняка сидела какая-то мысль. Гленн дорого бы дал, чтобы узнать, какая именно. Поэтому он отследил его мобильный телефон и пошел по следу.

Он определил его местоположение на острове Рузвельта, но спустя некоторое время сигнал пропал. В чем дело? Села батарея?

Это странно – отправиться на остров Рузвельта. Разве там есть финансовые конторы? Впрочем, Фишер наверняка продолжал поиски поджигателя. А если учесть тот факт, что Фишер оказался первым возле банановоза, то его интуиция, вероятно, работала сейчас как никогда верно.

Гленн чувствовал, что надо продолжать слежку. Но чертов сигнал пропал! Ему ничего не оставалось, как ждать, когда тот снова появится.

Он чувствовал, что начал нервничать, а поскольку ему никак нельзя было этого допускать, Гленн сунул шоколадного мишку в рот и провалился в знакомое ватное оцепенение, такое состояние, когда все вокруг словно скользит и ничто не имеет значения. Состояние, в котором время не течет, а колышется.

Когда он был маленьким, его мать часто говорила: «Гленни, ты что, на луне?» – а он всегда хотел ей ответить: «Если бы ты знала, мама, как здесь хорошо…»

О… его бедная мать. Как ему ее не хватало.

Вдруг сигнал снова появился, и Гленн вынырнул из своей ваты, сказав себе с улыбкой, что надо взять себя в руки, иначе хорошим это не кончится.

Фишер вернулся на Манхэттен, он двигался по Шестидесятой улице. Гленн обратил внимание на скорость его передвижения. Она была постоянной, значит он передвигался не на машине по пробкам. Пешком? На скутере? Если он шел пешком, то очень спешил.

Гленн увидел, как Фишер повернул налево на Парк-авеню и двинулся по ней на юг.

Гленн взял банку кока-колы, сделал большой глоток, наполнив горло прохладой и сладостью, затем откинулся назад в своем кресле. Меблировка нью-йоркского отделения ФБР была не такой комфортабельной, как в Вашингтоне.

Он продолжал спокойно пить, наблюдая за светящейся точкой на экране, которая двигалась по Парк-авеню с одной и той же постоянной скоростью. Но вдруг она остановилась. Гленн нахмурился, затем встал и приблизился к экрану.

Дом номер триста сорок пять. Вот где Фишер оказался. И больше не двигался.

Гленн выждал несколько минут, затем, поскольку положение точки не менялось, он задал поисковый запрос, чтобы понять, какие предприятия находятся по этому адресу. Оказалось, что там их довольно много…

«Блэкстоун».

«Джей Пи Морган Чейз».

«Кэпитал Траст».

«Бэнк оф Америка».

«Дойче Банк».

«Пайпер Сэндлер»…

Клянусь, это место встречи благотворителей!

Гленн почувствовал, как сильно забилось его сердце. Как будто он вот-вот должен был сорвать джекпот в казино.

Это была очередная цель, он в этом не сомневался. Гленн это чувствовал. Он также чувствовал, что в этот раз успеет вовремя, чтобы остановить пожар и даже арестовать преступника. Порядок наконец будет восстановлен, и правосудие восторжествует. А он… возможно, его ждет повышение, после всех этих лет…

Гленн одним глотком прикончил свой напиток, закрыл окно на мониторе компьютера и встал, чтобы взять свой мобильный телефон, который завибрировал на подоконнике.

Абонент был скрыт.

– Джексон, – сказал он, ответив на вызов.

– Это Барри Кантор. Ближайшая цель – небоскреб «Блэкстоун».

– Но… Откуда вы знаете?

– Это не важно. Нужно любой ценой предотвратить пожар. Любой, вы слышите? Но сделать это надо тихо, не привлекая внимания прессы. Отправляйтесь на место. Поджигатель уже должен быть там. Я прошу вас найти его. У меня есть информация: ему около шестидесяти, коренной американец, волосы забраны в хвост, возможно, в коричневой бейсболке и в очках в бежевой оправе. Он чрезвычайно опасен. Так что идти на ненужный риск не надо, не пытайтесь арестовать его, просто ликвидируйте.

Гленн был задет за живое.

– Я все же мог бы попытаться…

– Не надо никаких попыток. Делайте то, что я вам сказал.

Гленн сглотнул слюну:

– Отправляюсь на место, постараюсь его найти.

– Не надо стараться, просто найдите его.

Кантор повесил трубку.

Сбитый с толку и встревоженный, Гленн сунул телефон в карман. Ему не нравился такой поворот событий. Он не для того пришел в эту профессию, чтобы стать палачом.

Гленн покачал головой.

Это никак не отвечало его представлениям о торжестве закона. Никак.

Он поспешно вышел из здания на Федерал-плаза. Он мог бы взять автомобиль ФБР, но с таким трафиком ему ни за что не успеть вовремя. Тут он заметил мотоциклиста, стоявшего на красном. Он подбежал к нему и сунул парню под нос свое удостоверение агента ФБР.

– Отвезите меня на Парк-авеню, дом триста сорок пять.

– Но…

– Это срочно.

И Гленн сел на заднее сиденье мотоцикла.

Мотоциклист рванул вперед.

Гленн с удовлетворением подумал, что через десять минут он будет на месте. Но вскоре разочаровался: его водитель двигался со скоростью трафика, благоразумно оставаясь в потоке машин. Он останавливался на каждом светофоре, даже когда горел желтый, уступал дорогу по необходимости… Он был похож на ученика на первом уроке вождения. В таком темпе на дорогу уйдет не меньше часа.

– Давай, друг! Я же не экзамен по вождению у тебя принимаю.

– Нет, но я подумал, что…

– У тебя карт-бланш, газуй.

– Ладно… надо было сразу сказать…

Он газанул так, что мотоцикл встал на дыбы. Потом взлетел на тротуар и помчался, лавируя между пешеходами. Гленн в ужасе пытался удержаться на сиденье, в то время как мотоцикл въехал по лестнице, спустился в городской сад и пропахал лужайку.