class="p1">— Я еще проверю кое-что, — покачал головой Тарло. — Однако почти уверен, что ауреусы не фальшивые.

— То есть как?!

— Очень просто. Если бы месье Абрахам обнаружил в монетах ювелирное золото, я бы и не подумал об этом. Но если мы и впрямь имеем дело с работой «Аристо» и корнетом Савиным, то «милый Николя», я уверен, сыграл злую шутку с беспечным собирателем древностей. Максимин не успел отлить собственных золотых монет. Ему было не до того. Так что клад фон Эберфельда не подделка — это оригинальные современные ауреусы, посвященные солдатскому императору. Только сам Максимин о них даже не догадывался.

— Да уж… хитро.

— Пока мы имеем дело с виконтом, по-другому и не будет. Так вот, я уверен, что де Тулуз-Лотрек, и без того весьма раздосадованный провалом своего плана выкрасть «Звезду Голконды», далек от мысли смириться с потерей этакой груды золота. Теперь признать очевидное поражение — неминуемая потеря репутации. А это стоит куда больше, чем полмиллиона франков.

— То есть, он будет охотиться на телохранителей эрцгерцога, чтобы вернуть ауреусы? — ухмыльнулся Андре. — Верно?

— И на брата Дитриха, который скоро должен приехать. А мы в свою очередь постараемся взять корнета Савина на золотую наживку.

— Охота на живца…

— Гм, не совсем. Но можно сказать и так. А пока, распорядись, чтобы ночные дозорные приглядывали за домом фон Эберфельда.

* * *

Гостиничный портье бросился навстречу драгоценному постояльцу и его камердинеру:

— Счастлив видеть, ваше сиятельство! Что-нибудь желаете в номер?

— Пожалуй нет, — ответил граф.

— Вас ожидает некий господин. Он уже битый час тут сидит. Говорит, что у него к вам личное дело. Сейчас он в баре. Прикажете звать или же передать ему, чтобы завтра приходил?

— Отчего ж, — ответил Тарло. — Если так долго ждет, значит, у него действительно какое-то важное дело. Пусть он поднимается ко мне в номер. И принесите что-нибудь легкое — скажем, вино и фрукты.

— Вам, как обычно, Шато Лафит?

— Да, — кивнул Тарло, выходя из задумчивости.

— К нему нынче есть замечательные цыплята с эстрагоном и жареные бекасы. Не желаете ли отведать?

— Пустое. Только вино и фрукты.

Портье с легким недоумением посмотрел на «сумасшедшего русского», столько варварски обращавшегося с дорогим напитком, но промолчал. Впрочем, он и не успел бы сказать ничего.

— Эй, эй! Скажите, вы часом не граф Тарло? — послышалось от распахнутых дверей ресторана.

На лестнице, преграждая дорогу, широко расставив ноги, стоял крепко сбитый мужчина с обветренным квадратным лицом.

— Да, это я, — ответил Владимир. — С чем имею честь?

— Джордж Уолтер Лесли, сэр! Капитан вашей яхты.

— Лесли? Я понимаю, вы не местный?

— Я родился в Канаде. В американском военном флоте дослужился до первого лейтенанта на фрегате «Бостон». Затем командовал яхтой, которую нынче подарили вам. Скажу вам прямо — мы с этой шхуной одно целое. Десятки раз я спасал ее, а она меня. Мы вместе обошли вокруг света и гонялись через Атлантику, чтобы выиграть Кубок Ста Гиней. Теперь я в вашем распоряжении, сэр! Конторщики, выкупившие «Галатею», сказали, что это лишь на год. Но ежели вам будет угодно, я останусь на этом корабле, покуда он держится на плаву. Или пойду вместе с ним в гости к Нептуну, коли такова будет наша судьба. Ей-богу, я не возьму много.

Тарло с любопытством глядел на моряка. Пожалуй, именно так и должен был выглядеть истинный морской волк, сошедший со страниц любимых книг Жюля Верна и Фенимора Купера.

— Надеюсь, мы с вами поладим, мистер Лесли.

Капитан смерил его изучающим взглядом:

— Полагаю, что поладим. Во всяком случае, прежде нареканий на меня ни у кого не было.

— Быть может, желаете выпить за знакомство?

— Уж лучше там, на «Галатее». Я, признаться, неуверенно себя чувствую, когда пол не качается под ногами.

— Тогда до завтра. Надеюсь, представится случай выйти в море.

* * *

Андре привычно запер дверь апартаментов.

— Ваше сиятельство желает сегодня идти в игорный дом?

— Нет, — покачал головой Тарло. — Можно сказать, у меня траур по старине Дитриху.

— Можно сказать? — удивился Андре.

— Именно так, ты не ослышался. Сейчас я невольно чувствую себя Фомой Неверующим. И очень хочу сунуть персты в отверстые раны.

— Признаться, меня несколько смущает этот образ, — нахмурился Андре. — Я все же добрый католик.

— Да и я не злой. Но мне представляется, что сегодня Безглазая решила посмеяться над нами. А я не люблю, когда дамы надо мной смеются. Даже такие.

— Вы что же, утверждаете, что майор фон Эберфельд жив?

— Скажем так, я это допускаю. Это одно из толкований имеющихся у меня на руках карт. То есть, конечно, фактов. И признаюсь, все иные выглядят еще более фантастичными.

— Но мы же сами видели, как террорист стрелял в него. Как майор упал весь окровавленный. Видели его потом…

— Не надо мне рассказывать, что я видел, — прервал его Владимир.

Он подошел к журнальному столику, взял лежащую на нем колоду игральных карт, перетасовал и будто случайно вытянул одну из карт.

— Любезнейший Андре, что это?

— Туз пик, ваше сиятельство.

Тарло сделал изящный жест рукой и вновь задал вопрос:

— Так ты утверждаешь, что это — туз пик?

— Прошу извинить, но это туз червей.

— Вот именно об этом я и говорю. Мы увидели то, что нам показали. И меня сейчас очень интересует, чего же мы не увидели.

В дверь постучали.

— Прими, это лафит и фрукты. А я покуда вдохну морской воздух. Быть может, ночное светило подскажет мне истинный расклад. Геката, богиня луны и колдовства, была отчаянной затейницей во всем, что касалось человеческого коварства. Возможно, мрачная повелительница духов объяснит, что тут вообще кругом происходит?!

Граф вышел на балкон, поднял голову и уставился на острый коготь растущего месяца.

— Владимир! — послышалось с соседнего балкона, оплетенного виноградной лозой. — Сколько тебя можно ждать? Это просто даже неприлично!

Тарло бросил на тонкий месяц прощальный взгляд и вздохнул, расставаясь с Гекатой:

— Прости, кажется, пообщаться нам не дадут…

— Ты что, пьян? Заливаешь смерть приятеля?

— Вовсе нет.

— Странно! После того как Леопольд весь сегодняшний вечер расхваливал мне бедного майора, я и сама едва не решила помянуть беднягу. Признаюсь, сегодня мне как-то особенно жутко и одиноко тут… Этот майор еще сегодня утром был полон сил и казался несокрушимым, как скала… А теперь он в гробу…

Нежный голос баронессы задрожал.

— Знаешь, большой такой черный деревянный гроб, в крышке стеклянное окошко, и он там лежит бледный-бледный…

— Ты что же, его видела? — с любопытством спросил Тарло.

— Да, Леопольд потащил меня оказывать несчастному телохранителю последние почести. Караул