Последним генералом в этой прославленной четверке командующих танковыми армиями времен войны был Семен Ильич Богданов, который с сентября 1943 года и до конца войны командовал 2-й (2-й гвардейской) танковой армией. Впервые Богданов и его танковая армия проявили себя в июле 1943 года упрямой обороной северного фланга Курской дуги, а также сентябрьским наступлением на Севск, которое расстроило оборону вермахта и побудило его к стремительному отходу за Днепр. После нескольких месяцев пополнения и переформирования танковая армия Богданова в январе-феврале 1944 года приняла участие в кровавой борьбе под Корсунь-Шевченковским, а затем в марте-апреле 1944 года шла во главе наступления 2-го Украинского фронта через Украину — только для того, чтобы в апреле-мае 1944 года потерпеть поражение в северной Румынии под Тыргу-Фрумошем.

Оправившись от ран, полученных в июле 1944 года в бою за Люблин, Богданов в январе 1945 года повел свою армию в драматическое наступление через Польшу к Одеру и сражался рядом с 1-й гвардейской танковой армией Катукова в битве за Берлин{457}. Подобно своему коллеге Рыбалко, Богданов еще во время войны стал дважды героем Советского Союза, а в 1945 году — маршалом бронетанковых войск. Что же до его боевой отдачи в качестве командующего, то, по словам одного коллеги:

«Командующий 2-й гвардейской танковой армией Семен Ильич Богданов отличался изумительной храбростью. Начиная с сентября 1943 года его армия принимала участие почти во всех решающих сражениях Великой Отечественной войны. Выдающиеся способности проявил Семен Ильич и в послевоенное время — был начальником академии, почти пять лет — командующим танковыми войсками Советских Вооруженных Сил»{458}.

По поводу его манеры командования биограф замечает:

«Немецкие командиры уважали генерала Богданова как хорошего организатора и за личную храбрость, видя в нем одного из лучших командиров танковых войск Красной Армии…. Богданов был настоящим паладином смелости и действенности — он выдвигался на поле боя с целью гарантировать, что подчиненные ему командиры понимают свои цели и задачи. Используя свое физическое присутствие для мотивации и вдохновения войск, а также благодаря способности четко и ясно ставить задачу, он мог на месте разрешить все проблемы и ликвидировать трудности. Его присутствие на поле боя с первых до последних дней добавляло войскам упорства и энергии. Богданов являл собой пример универсального полководца, который всегда должен быть впереди войска с мечом в руке. С выгодой используя ошибки неприятеля, Богданов всегда стремился оттеснить противника, и именно в точку его слабости он бросал свои бронетанковые войска»{459}.

За исключением самых знаменитых представителей Ставки и командующих фронтами, никто из старших советских офицеров не внес большего вклада в конечную победу Красной Армии, чем эта выдающаяся группа командующих танковыми армиями.

Поскольку в сражениях заметнее и активнее всего пехота, танки и кавалерия, то вполне понятно, что именно они и их командиры — командующие фронтами, полевыми и танковыми армиями, танковыми, механизированными и кавалерийскими корпусами Красной Армии — добились во время и после войны намного большей славы и известности, нежели их коллеги в менее блистательных вспомогательных войсках. Однако, хотя большая часть военной славы и известности досталась тем «великим капитанам», что планировали и проводили самые известные сражения и операции этой войны, их боевые успехи в огромной степени зависели от воздушной, артиллерийской, инженерной, зенитной и других видов боевой поддержки. Словом, «великие капитаны» Красной Армии на протяжении всей войны в борьбе с, по сути, превосходившими их в тактическом и оперативном мастерстве командирами и войсками вермахта полагались на артиллерийские, инженерные и в меньшей степени военно-воздушные силы, а также другие вспомогательные войска.

Инженерные войска. Масштабное наступление вермахта в ходе операции «Барбаросса» и неспособность Красной Армии на протяжении большей части первых 18 месяцев войны справиться с более опытным противником (частично из-за отсутствия у нее танковых и механизированных войск, способных на равных сражаться с грозными танковыми армиями, корпусами и дивизиями немцев) обусловили значение строительства стратегических, оперативных и тактических оборонительных рубежей, могущих замедлить и остановить наступление противника. Поэтому такие знаменитые оборонительные сооружения, как линия Сталина, Лужский и Можайский оборонительные рубежи, оборонительные пояса вокруг Ленинграда и сравнимые с ними оборонительные сооружения вокруг Москвы, сыграли значительную роль в успешной обороне Красной Армии в 1941 году. Схожим образом оборонительные рубежи на Юге России, особенно в районе Сталинграда, на следующий год помогли Красной Армии нанести поражение войскам Оси в ходе завершающего этапа операции «Блау».

Строительство этих оборонительных рубежей и связанных с ними укреплений во многом является заслугой тех старших (а в некоторых случаях и не таких старших) офицеров, которые возвели их. В первую очередь это командующие десятью саперными армиями, сформированными между октябрем 1941 года и октябрем 1942 года. Хотя в 1942 году НКО заменил эти армии другими строительными войсками, в период своего существования они выполняли весьма важную, а зачастую критически необходимую работу в один из самых опасных периодов войны. Пока они существовали, этими армиями командовало много самых различных офицеров, набранных как из инженерных войск, так и служб государственной безопасности и даже мобилизованных из народного хозяйства.

За 12 месяцев, прошедших с октября 1941 года по октябрь 1942 года, четыре из этих саперных армий (2-я, 5-я, 9-я и 10-я) проработали до своего расформирования четыре месяца, одна (4-я) прослужила шесть месяцев, одна (1-я) — восемь месяцев, две (3-я и 7-я) — по десять месяцев и еще две (6-я и 8-я) — соответственно 11 и 12 месяцев. За этот период командующими саперных армий побывало в целом 24 офицера — в среднем по 2,4 командующих на армию, если считать за год. За то же время саперные армии пережили 28 принятий и смен командования, дав высокую среднюю цифру в 2,8 командующих на армию или почти шесть, считая за год. То есть по сравнению с другими объединениями Красной Армии ротация в командовании саперных армий была весьма серьезной{460}.

С другой стороны, большинство офицеров НКО, назначенных командовать саперными армиями, обладали большим опытом строительства оборонительных рубежей и позиций. Например, 12 (то есть половина) из них ранее служили начальниками инженерных войск или строительных управлений (УОС) на уровне фронтов и НКО (либо их эквивалентов в ведомстве НКВД — УОР). Еще пять служили заместителями начальников УОС, а четверо были направлены на командные посты непосредственно из Главной военно-инженерной академии.

Более того, по завершении своего пребывания в должности командующих саперными армиями большинство этих офицеров продолжали до конца войны играть важную роль в инженерных войсках Красной Армии. Например, М. П. Воробьев, с декабря 1941 года по март 1942 года командовавший 1-й саперной армией, стал начальником инженерных войск Красной Армии, а Н. П. Баранов, командовавший 1-й саперной армией с июня по август 1942 года, стал генерал-инспектором инженерных войск. Кроме того, В. В. Косарев и А. С. Гундоров стали начальниками инженерных войск на уровне фронтов и военных округов, еще пятеро возглавили фронтовые управления оборонительного строительства (УОС), а несколько других возглавили различные инженерные управления НКО и НКВД.