Эти взаимоисключающие и при этом объективные требования отсеяли практически всех потенциальных претендентов, которые представляли собой либо явных ничтожеств, либо психологически неустойчивых или просто самостоятельных людей, способных после получения власти оставить ее себе, либо и тех и других одновременно. Единственным исключением был, насколько можно понять, спикер Госдумы Грызлов, невероятно глубоко и искренне преданный лично президенту Путину. Однако именно эта преданность делала его невосприимчивым к воздействию других членов путинской «бригады», многим из которых, по всей видимости, хотелось кардинально расширить свое личное влияние благодаря объективной слабости «временного президента». И, вероятно, поскольку его назначение (разумеется, под видом избрания) не сулило никаких персональных выгод другим представителям правящей бюрократии, проект «временного президента» также был отложен в долгий ящик.

Таким образом, процедура передачи власти самому себе при помощи использования «промежуточного руководителя» срывается из-за объективного отсутствия такого руководителя. Однако слабость человеческого фактора была преодолена в проекте «срыва президентских выборов»[53]– вместе с самим этим фактором, при помощи своего рода автоматизации политического процесса.

Действительно, систематические усилия по построению «управляемой демократии» не прошли даром: обеспечение необходимой явки избирателей на выборы, даже президентские и даже с использованием всей мощи административного ресурса, становится все более сложной задачей. В 2008 году простой отказ от использования административного пресса для того, чтобы «загонять на выборы» непосредственно зависимое от властей население, практически гарантирует их срыв из-за низкой явки избирателей. Это позволит Путину, не нарушая Конституции, выдвинуться и победить на следующих выборах, заодно создав достаточно убедительный и действенный пропагандистский миф о том, что россияне ходят на президентские выборы лишь для того, чтобы отдать свои голоса «дорогому Владимиру Владимировичу».

С точки зрения обыденного здравого смысла схема кажется безупречной, но дьявол, как обычно, кроется в мелочах.

Действительно: почти всякий взрослый человек твердо знает, что чудеса случаются.

И нынешние руководители России, хотя бы на примере «оранжевой революции» на Украине, не менее твердо знают, что даже наилучшим образом спланированные и просто обреченные на успех политические операции могут закончиться крахом.

Поэтому их пугают все сколь-нибудь сложные, пусть даже и тщательно выверенные, схемы. «Все, что сложнее прямого удара ломом, кажется им непонятным, запутанным и в итоге нереализуемым», – сказал один из аналитиков и, возможно, оказался ближе к истине, чем предполагал сам.

Их неоформленные страхи усиливает глубочайшее недоверие к людям и страх добровольно даже не отключить, а просто ослабить пресловутый административный ресурс – так неумелый пловец пугается одной мысли о возможности в силу тех или иных причин остаться без спасательного круга.

И ужас перед заведомо невозможным – перед массовым голосованием россиян за одного из заведомо третьестепенных кандидатов, – скорее всего, похоронит проект «срыв выборов», несмотря на всю его технологическую красоту, бесспорную осуществимость и безусловную, почти стопроцентную надежность.

Безысходность ситуации, по-видимому, вынудила на некоторое время вернуться к проекту «временного президента», полностью изъяв из него добровольность передачи власти. По крайней мере, такое впечатление производит анализ интервью Путина голландским СМИ 31 октября 2005 года, в котором Путин, в очередной раз пообещав не идти на третьи выборы подряд, очень четко оговорил, что сохраняет власть до момента принятия новым президентом присяги и не допустит никакой дестабилизации обстановки.

С учетом того, что отказаться от власти он не может (просто потому, что выстроенная им система, мафиозная по своей сути, в отличие даже от ельцинской, размолет в порошок любого, кто захочет отдать власть), это означает, что Путин действительно не идет на выборы президента в 2008 году, и на них действительно кто-то побеждает.

То, что новый победитель не имеет никакой власти до инаугурации, означает, что для сохранения власти Путиным необходимо, чтобы между проведением выборов и инаугурацией нового президента с этим новым президентом что-нибудь случилось. При этом, учитывая реалии режима, полностью исключить нельзя ничего – ни теракта («Норд-Ост» показал возможность безнаказанной концентрации в центре Москвы 50 боевиков, защита от которых представляет собой уже войсковую операцию), ни заболевания (пример Ющенко у всех перед глазами, а Щекочихина и Цепова – уже нет; были и другие примеры), ни странной автомобильной аварии, которые уже становятся чуть ли не неотъемлемым атрибутом высокопоставленного чиновника.

В принципе возможно и простое убеждение, после которого последует внешне вполне добровольный отказ от власти. Для этого нужно подобрать в качестве «спарринг-партнера» Путину политика, не имеющего серьезной команды и потому организационно обреченного на полную зависимость от аппарата, который до инаугурации будет контролироваться и направляться по-прежнему Путиным. Скажем прямо: придумать более простую задачу, учитывая современное состояние российской политики, невозможно.

Но у этого вроде бы безупречного варианта есть один сильнейший недостаток. Как ни странно, но разрабатывавшие его представители правящей бюрократии молчаливо исходили из презумпции полной законопослушности нового президента, которая и превратит его в смиренную жертву.

Люди, превратившие надругательство над буквой и духом закона в основное содержание всей государственной политики, по причудливой иронии судьбы искренне полагают, что политик, победивший их в предвыборной борьбе «без правил», будет свято чтить закон! И это в ситуации, когда законопослушный человек, как представляется, в принципе не может победить в политической борьбе в современной России. Так устроена – причем в значительной степени твердыми руками нынешнего президента и его соратников – вся наша политическая система.

Поэтому победитель выборов, скорее всего, отнесется к путинской уверенности, что до момента инаугурации вся полнота власти принадлежит старому президенту, то есть Путину, как к нелепому стариковскому суеверию. И даже не имея соратников, немедленно и решительно потянет властное «одеяло» на себя – и перетянет его в считаные недели, ибо, как было показано выше, для правящей бюрократии нужен президент, который готов дать ей больше. А слабый кандидат, борющийся за власть, всегда готов отдать на порядок больше того, кому эта власть уже принадлежит, – история борьбы Ельцина против Горбачева в свое время показала это с исчерпывающей ясностью.

Возможно, сегодня Путин, занятый текущими проблемами управления, еще не видит этого. Но как только вопрос о сохранении власти перейдет из сферы планирования в плоскость немедленных действий, он в полной мере прочувствует беспомощную зыбкость своего положения и откажется от этого сценария, на который он намекнул голландским журналистам.