– И ты ж*па! – осудила Лулу Эскина. – Она ругать тебя, ты разговаривать!

– Послушайте, что вы себе позволяете, – вмешался в их разговор солидный мужчина, съезжающий вместе с ними по эскалатору.

– А вы уши ватой заткните, может лучше будет, – с усмешкой прошептала Алла.

– Я в силах сделать вам больно, – поглядел на нее с гневом мужчина.

– Ну, попробуй, ж*па! – шепнула Алла, оглядываясь на него. И тут мужчина резко толкнул Аллу на Эскина.

Эскин упал на Лулу, Лулу на старушку, старушка на толстяка в очках, и уже дальше попадали все друг на друга, на эскалаторе раздался то ли визг людей, то ли визг тормозов автоматической лестницы.

Окровавленный Эскин, разбивший голову о край эскалатора, судорожно глотал в себя воздух, обнимая двух своих женщин.

Злого мужчину тут же скрутили и увели подоспевшие милиционеры. А Эскин с Лулу, Аллой и остальными людьми еще долго сидел на лестнице эскалатора, с удивлением вглядываясь в непроницаемые черные зрачки Аллы, словно пытаясь отгадать ее сокровенную тайну, пока не прибудут врачи.

– Ты веришь в бессмертие?! – опять спросил ее Эскин.

– Да, мой дорогой, – засмеялась сквозь слезы Алла, а Лулу довольная, что отделалась только легким испугом, доверчиво прижалась к Эскину как домашняя кошка.

– Самое главное, до головы не прикасайся, – посоветовала ему Алла, – кровь уже запеклась и ее совсем немного.

– А о чем ты беседовала с этим мужчиной?! – спросил ее Эскин.

– Он пообещал мне сделать больно, – ответила Алла.

– И что, прямо так совсем ни с чего?! – удивился Эскин.

– Угу, – кивнула она головой.

– Странно, – задумался Эскин, – как же много среди нас психов!

– Ты прав, дорогой! – театрально всхлипнула Алла.

Сказать Эскину, что она кандидат психологических наук, и что в целях научных изысканий проверяет людей на любую агрессию, она побоялась. Просто она решила прекратить свои эксперименты!

– Лулу слышать, Алла ругать он!

– Ну, хватит, Лулу! – не поверил ей Эскин. – Хватит! Не будем больше об этом!

Несколько врачей и санитаров с носилками уже подходили к стонущему и плачущему эскалатору.

Часто думающий о своем отце, Эскин действительно многого не слышал. И теорию абсолютного бессмертия он вспомнил только из-за того, что боялся, что с его отцом уже что-то случилось.

С дядей Абрамом действительно случилось что-то невероятное. Он стал заговариваться, называя свою Риту мамой.

– Да, я даже по возрасту в матери тебе не гожусь, – пыталась его переубедить наивная Рита, – ты чего, от молнии, что ли ох*ел?!

– Какая молния?! – удивился дядя Абрам.

Перепуганная Рита взяла у него из рук пустую бутылку пива и принюхалась.

– Вроде, пахнет пивом! – сказала она. – Ничем другим и не пахнет.

– Ой, мамка, дай-ка, пососу молочка! – развеселился дядя Абрам.

– Соси, ирод! – тяжело вздохнула Рита и оголила для него левую грудь.

Дядя Абрам жадно к ней присосался, а Рита про себя еще подумала: А может он, шутя, называет меня своей мамой?! Просто нравится человеку сосать мою грудь, а почему бы и не дать, и молоко не надо сцеживать.

Правда, когда на экране телевизора начался футбол, дядя Абрам перестал ее сосать. Глядя на экран, он сильно сжимал зубами ее левый сосок.

– Бл*дь, да что же это такое-то! – закричала Рита. – Мне же больно!

– Прости! – прошептал, краснея, дядя Абрам.

– И не х*ра тебе смотреть футбол, сейчас сериал по второй будет! – и Рита решительно оттолкнула дядю Абрама от экрана и переключила телевизор на второй канал.

– Ну и х*р с тобой, – обиделся дядя Абрам и ушел в сауну.

В сауне было очень жарко, поэтому, надышавшись аромата эвкалипта, которого здесь стояла целая литровая банка масла, дядя Абрам сбегал в бассейн.

Теплые волны, которые он сам поднял взмахом своих рук, очень быстро его успокоили, и он заговорил с невидимым продюсером честно и открыто, как будто это был его товарищ.

– И сколько мы здесь еще будем?! – спросил его дядя Абрам. – Ну, неохота отвечать, что ж, бывает! Я тоже порой устаю и делаюсь таким безмолвником.

– Это монахом, что ли?! – переспросил его продюсер.

– Ну, что-то вроде этого! – уже радостно пояснил дядя Абрам.

– Что-то, вроде! Как вы вообще разговариваете с умным человеком? – рассердился продюсер.

– Виноват, – быстро извинился дядя Абрам и больше с продюсером уже ни о чем не разговаривал.

Было понятно, что эти разговоры все равно ни к чему не приведут, а только обозлят продюсера, который давно уже привык вмешиваться сам в их разговоры с Ритой, когда ему только хотелось.

«Хозяин, конечно, барин, – удручено подумал дядя Абрам, – но куда вообще ведет выход из этой жизни!»

Рита уже хотела сброситься вместе с ним с крыши, но он ее отговорил, а может зря, и эта жизнь взаперти не сулит им ничего хорошего?!

Гостиничный номер с телевизором, кухней, туалетом, сауной и бассейном воспринимался дядей Абрамом, как только временное пристанище, данное продюсером для такой же передышки, а дальше, он чувствовал, наступают суровые испытания для их несчастного рассудка. Вскоре к нему в бассейн нырнула Рита.

– Уф, как хорошо, – вынырнула она.

– Надолго ли? – вздохнул дядя Абрам.

– А ты не думай, – улыбнулась она, – пусть снимает нас как угодно! Главное, что мы вместе и нам хорошо, а на остальное наплевать!

– Не думаю, что он просто так оставит нас в покое!

– А ты его не провоцируй! И может он проявит к нам свою благосклонность!

«Господи, какая она наивная, – подумал дядя Абрам, – впрочем, благодаря ее простодушию и оптимизму я еще могу оставаться человеком!»

– Ты не можешь оставаться человеком, – вдруг послышался голос продюсера, от которого сильно вздрогнул дядя Абрам.

– Не бойся, это просто телепатический сеанс, – промурлыкал довольный собою продюсер.

И вдруг в своей голове дядя Абрам явственно услышал мысль продюсера: «Как бы им еще насолить?!», и вслух ее произнес.

– Да, ты тоже телепат, – удивился продюсер.

– Не ты, а вы, – поправил его обиженный дядя Абрам, – и вообще нам не о чем с вами говорить!

– Пожалуйста! Не зли его! – прошептала с испугом, подплывая к нему, Рита.

– Да, пошел он к черту! – махнул рукой дядя Абрам, уже вылезая из бассейна.