Покаталась на автобусе. Супер.

На какой-то миг стало совсем тихо. Будто кто-то остановил карусель, дав мне последнюю возможность надышаться и насладиться мертвым спокойствием.

Мертвым.

Я вглядывалась в темноту снаружи. Тварь не двигалась, но я слышала, как булькала его кожа и ломались кости.

Перед автобусом стоял Кави. А он как здесь оказался?

Ладонью он закрывал глаза от слепящего света, но упрямо шел к нам. Губы у него кровоточили, лоб расшиблен. Может, его сбил автобус? Вроде нет. Никакого удара не было.

Я вскочила с места и хлопнула ладонями по лобовому стеклу, привлекая его внимание. Разглядев меня, он сильно удивился и поспешил обойти автобус. Я же решила высмотреть в приборной панели что-нибудь, способное открыть дверь.

Кави что-то кричал мне, но я ничего не слышала. Вряд ли здесь было какое-то особое стекло. Снова чары?

Едва уловимый запах магии и… труп. Водитель мертв? Меня затошнило. Пространство вокруг сузилось, а паника разлилась по телу. Я едва заставила себя подойти к панели и начать бессмысленно жать на все кнопки. Дверь. Чертова дверь.

Но вместо нее включилось радио. Пошловатенькая «Lady in Red». Это было бы комично, если бы не было так страшно. Еще и лампа наверху начала мигать. Классика жанра.

Кави стукнул пару раз ладонью по стеклу. Он пытался что-то мне сказать, но я не понимала. Он кричал, широко открывая рот и четко выговаривая буквы, но без толку.

Тогда он подышал на стекло и быстро нарисовал что-то. Буква «Т». Что это такое?

– Ай!

Грязная рука потянула меня за волосы и приложила пару раз о руль. В глазах вновь заплясали искры. Удар пришелся по уху и дважды по виску. Я еле вырвалась и поспешила в самый конец вагона. Кави семенил рядом снаружи, но во тьме его почти не было видно.

Мертвец много времени потратил на то, чтобы снять ремень, точнее, разорвать на две части. Двигался он медленно, явно наслаждаясь, что мне некуда бежать. Теперь в нем мало что осталось от человека. Тело неестественно вытянулось, появились длинные когти и острые зубы.

– Да-да, Лавстейн, – шипела тварь, брызгая слюной. Отступать мне было некуда. – Глупая, глупая Лавстейн.

Внезапная догадка озарила меня.

Кави настойчиво стучал в окно и, когда я посмотрела на него, снова нарисовал букву «Т».

Тварь схватила меня за ногу и потащила к себе. Острые когти разорвали штанину в клочья и вонзились в кожу. Я пыталась отпихнуть его и зарядить ботинком в лоб, но не могла. С едким хохотом он тащил меня по полу вдоль сидений, а потом резко впился когтями в икру. Я заорала как чокнутая.

Снаружи доносился равномерный стук. Видимо, Кави пытался разбить стекло.

Точно! Это была не буква, он нарисовал молоток. Молоток в случае пожара, он есть в каждом автобусе.

– Глупая, глупая Ивейн, – повторяла тварь, с мучительным удовольствием водя ногтем по моей икре. Нога горела, а джинсы все больше пропитывались кровью.

Мои глаза, мутные от слез, видели красное квадратное пятно. Там должен был висеть молоток. Надо только отвлечь его.

– А сам прийти зассал, а, Варрон? – Мой голос дрожал от боли и слез и оттого звучал не так грозно.

Тварь озадаченно посмотрела на меня. В яблочко. Это точно был Варрон. Так он донимал меня в школе: «Глупая, глупая Лавстейн».

– Ссыкло ты, а не маг! – Я сплюнула в сторону, стараясь выглядеть как можно смелее. – Я думала, ты уже где-нибудь в Канаде. И Селена так считает.

С коротким рыком он яростно бросился на меня, но я успела увернуться, так что тварь приземлилась на пол. Правда, его локоть попал мне прямо в глаз. Я выхватила этот чертов молоток и побежала к двери, но тут меня снова схватили за волосы.

– Из-за тебя моя жизнь пошла под откос. Из-за твоего инкуба, из-за твоих поручений мои родители чуть не погибли…

– Не драматизируй. – Когти впились в кожу головы, и я заорала от боли. В руке я сжимала молоток.

– Единственное, что хорошего ты могла сделать, – так это убить Уоррена, но и тут облажалась! – Он ударил меня коленом под лопатку, и я согнулась от боли, но молоток не выронила. Моя поза была унизительна. Я стояла на четвереньках, словно собака, тварь держала меня за волосы, а снаружи за всем этим наблюдал Кави. Самое время пробудиться его настоящей личности и спасти меня. – Лавстейны всегда все портили. Вас выбрали случайно, возложили такую ответственность! – Он с такой силой пнул меня, что руки не выдержали, и я распласталась по полу. Удар по ребрам. Хрип вместо крика, боли было так много, что мое тело занемело. Я так и сдохну? Из-за неуравновешенного мага, из-за секс-видео с моим другом? Я усмехнулась, и ему это явно не понравилось. Тяжелый ботинок опустился на мои пальцы. Будто со стороны я услышала хруст и собственный крик. Но молоток все еще оставался в моей руке.

– Я хочу отомстить и твоему дружку, – ласково сказал он, отходя куда-то, – той же монетой.

Я попыталась шевельнуться. Одна рука не работала.

– Переворачивайся! – Он пнул меня, и я с трудом перевернулась на спину. Стоило ли говорить, что кинуться с молотком я не смогла бы. – Улыбайся, Ивейн, улыбайся. Я покажу это Каспию, а потом Кави, как только он вернется.

На меня смотрел объектив камеры.

Меня ждало нечто намного ужаснее, чем избиение.

– Сейчас, надо только ее куда-нибудь закрепить…

Сейчас или никогда!

Удар по коленке ногой, он согнулся на пару секунд, а камера упала вниз. Я едва поднялась на ноги и увидела стоявшего за стеклом Кави.

Моего Кави, настоящего Кави.

Я занесла руку для удара, но в этом не было нужды. Мы встретились взглядами через мутное стекло, и я все поняла.

Ужасный крик и сильный запах гари. Водитель внезапно загорелся.

Два удара молотком – и Кави уже тянул меня за куртку. Оказавшись на земле, мне удалось сделать лишь пару шагов, прежде чем повалиться на бок: от боли, шока, пережитого ужаса. Адреналин, на котором я продержалась, истрепал меня.

Я была больше искалечена, чем жива.

Кави

Ему было стыдно за свою хижину: пыльную, частично прибранную, неуютную и отталкивающую. Местами протертый паркет, криво покрашенные стены. Мебели мало, не говоря уже о каких-то горшочках и лампах. У него даже стеллажа не было, книги валялись стопками на полу. Было стыдно показывать ей это, потому что такое было ее недостойно.

Недостойно глупого подростка в вечно мятых рубашках.

Он принес стул из кухни в спальню и поставил рядом с кроватью. Под тремя одеялами сопела девчонка, хмуря брови и периодически вздрагивая. Все равно от нее веяло спокойствием, но он не знал почему.

Он успел принять ванну, промыть лоб и губу, отмыть копоть. Волосы еще были мокрыми, на пол с них капала вода. Шишка и рассеченная губа – мелочи, ничтожные по сравнению с ее ранами.