Переворачиваю страницу и вижу новый рисунок – в отличие от остальных, он довольно тщательно проработан. В первую секунду мне бросается в глаза странная композиция – словно художник лежит на спине, глядя на свое тело. На груди у него свернулась девушка. Я узнаю свои темные волосы, нос, очертания лица, уткнувшегося в грудь Деса.

Возможно, этот рисунок сделан по памяти об одной из многих ночей, когда я засыпала у него на груди, но что-то в нем… сама не знаю, что именно, подсказывает мне, что это была одна из плохих ночей, когда Дес оставался у меня, чтобы утешить после кошмара. И даже сейчас, глядя на рисунок, я чувствую отголоски прежней боли.

В такие вечера я ясно понимала, что люблю Десмонда. Что это не просто детская влюбленность, но нечто такое, что проникло в мою плоть и кровь. Что это чувство невозможно заглушить, изгнать из сердца.

Я полюбила Деса не за красоту, не потому, что ему были известны мои тайны, но потому, что он оставался со мной в трудные минуты, когда я была просто невыносима. Потому что он не пытался воспользоваться ситуацией, когда лежал рядом со мной по ночам, но утешал меня, успокаивал. Потому что каждую ночь он спасал меня заново – пусть не от полиции, не от отчима, а от меня самой.

Глядя на портрет, я понимаю, что Десу тоже хотелось запомнить те моменты. Я переворачиваю страницу, смотрю на цветной рисунок в темно-синих и темно-зеленых тонах. Я улыбаюсь, голова увенчана короной из мерцающих светлячков. Эту ночь я тоже помню…

Стук в дверь прерывает поток воспоминаний. Что я наделала? Мне нельзя было рыться в чужих вещах, пусть даже именно я послужила музой Торговцу. Я поспешно закрываю альбом, возвращаю его на место, стараясь положить точно так же, как было.

Иду к двери, оглядываясь на злополучный альбом. Он хранил мои портреты семь лет. И снова я вспоминаю его ответ на вопрос, как он чувствовал себя после расставания.

Так, словно мое сердце разбилось вдребезги.

И снова у меня возникает надежда, такая сильная, что мне становится больно. Но я забываю об этом, когда слышу, как кто-то колотит в дверь.

Неужели кто-то приходит к Десу в его уединенный дом? Кто бы это мог быть?

Несколько секунд спустя, посмотрев в замочную скважину, я получаю ответ.

– Пропади ты пропадом, – бормочу я сквозь зубы.

– Я все слышал, Калли, – произносит знакомый хриплый голос.

Нет, к Торговцу сюда никто не приходит.

А вот ко мне – да.

Май, семь лет назад

– Ничего себе, – усмехается Дес, материализовавшись в моей комнате в общежитии. – У тебя в коридоре настоящая зона боевых действий.

Из-за двери доносится приглушенный вопль: «О боже, уже некогда переделывать!!!» Какая-то девица в отчаянии – размазался лак на ногте.

Я сижу за письменным столом. Услышав голос Торговца, я закрываю ноутбук и поворачиваюсь к Десу. Бросаю быстрый взгляд на волшебный браслет. Сегодня я не вызывала Торговца, вчера вечером тоже; и вообще, я не просила его прийти уже несколько недель подряд. В какой-то момент Дес начал появляться у меня без приглашения.

Дес выглядывает в окно. Внизу, на лужайке, собираются небольшими группами девушки в вечерних платьях и парни в смокингах.

– Что тут у вас происходит?

– Майский бал.

Дес оборачивается и смотрит на меня, приподняв брови.

– А почему ты не собираешься на бал?

– Потому что я туда не иду, – отвечаю я и устраиваюсь в кресле с ногами.

– Не идешь? – удивляется он.

Разве это не очевидно? Я сижу в своей комнате, на мне шорты и поношенная футболка.

Пожевав нижнюю губу, я отрицательно качаю головой.

– Меня никто туда не звал.

– С каких пор тебе требуется разрешение? – спрашивает он. – А потом, как это возможно?

– Что «это»? – спрашиваю я, разглядывая свои колени. Я зла. Зла, как черт. Если бы я сейчас училась в своей прежней школе, то просто осталась бы дома. Мне не пришлось бы слушать писк и хихиканье возбужденных девиц, собирающихся на бал, и никто не заметил бы закрытой двери и полной тишины в моей комнате.

– Я хочу знать, как получилось, что никто тебя не пригласил, – поясняет Торговец.

Я пожимаю плечами.

– Я думала, что разбираться в чужих мотивах – твоя работа.

Я поднимаю голову и вижу, что Дес стоит, скрестив руки на груди, и внимательно рассматривает меня.

– Что такое? – спрашиваю я, внезапно смутившись.

– А ты хотела бы пойти на майский бал со мной? – спрашивает он.

О боже, только не это, ни за что ему в этом не признаюсь. Я заправляю за ухо прядь волос.

– Не пойму, какое это имеет значение.

Десмонд наклоняет голову – Господь всемогущий, он сейчас разгадает мои мысли. Он уже их разгадал.

– Имеет значение, и еще какое. Ну, так хочешь или нет?

Я сижу, стиснув зубы. Я знаю, что мне не нужно ничего говорить, что Дес может прочесть все в моих глазах. Да, мне не удалось влиться ни в одну компанию, да, я здесь по-прежнему чужая, у меня нет друзей, на меня в лучшем случае не обращают внимания, в худшем – бросают в мою сторону презрительные взгляды. Я пария, изгой. Я хочу быть как все, но в этой школе я не прижилась. Мне вечно суждено смотреть, как другие живут полной жизнью, и ждать, пока моя собственная жизнь начнется – или закончится. Возможно и то, и другое. Мое существование до сих пор представляло собой сплошное ожидание; я жду худшего ежедневно, ежечасно.

Дес делает шаг ко мне, а я, прижав колени к груди, просто смотрю на него.

Он опускается передо мной на колени, и воздух дрожит вокруг его могучей фигуры. Он берет мою руку и очень серьезно смотрит на меня.

Сердце готово выпрыгнуть из груди, я не в состоянии взять себя в руки. Я почему-то чувствую себя так, словно сижу перед ним без одежды – понятия не имею, почему.

Дес улыбается.

– Не соизволишь ли ты, Каллипсо Лиллис, пойти со мной на майский бал?

Наши дни

Эли. Список разыскиваемых преступников. Эта фраза безостановочно крутится у меня в голове, когда я выхожу из дома Деса и в дверях сталкиваюсь лицом к лицу со своим бывшим. Мне кажется, что в последний раз мы видели друг друга миллион лет назад. И, откровенно говоря, после всего, что произошло со мной в Ином мире, этот эпизод представляется мне… совершенно ничего не значащим.

– Ты специально напрашиваешься на то, чтобы тебя схватили, или тебе просто плевать? – приветствует меня Эли.

– Мне просто плевать. – Я складываю руки на груди и прислоняюсь к колонне. В душе снова разгорается гнев. Вот зараза! – Поверить не могу! Как у тебя хватило наглости прийти в мой дом во время Священной Недели! И после этого ты еще внес мое имя в список разыскиваемых преступников!