толпой дальше, но теперь поглядывал по сторонам и все чаще замечал необычное поведение южного народа. Держались за руки на людях, обнимались, громко смеялись. А одежда! Девушки открывали куда больше положенного, и при этом их смуглая кожа не обгорала на палящем солнце. На руки и ключицы красавицы наносили необычной красоты рисунки – тончайшие белоснежные линии сплетались в сложные узоры. Платья их были пошиты из легчайших тканей, блестящих, как поверхность озера в ясный день. Они обтекали изгибы их тел и порой становились легкими, как воздух, дразня и открывая взорам… Хранители благочестия востока назвали бы это «неподобающей картиной».

Отвлечься от зачаровывающего зрелища помогла все та же толпа – кто-то отдавил Энки ногу. Поморщившись, жрец заковылял дальше. Следить за Араном было не так увлекательно. Если бы он мог просто прогуляться по городу, открывая его для себя!

В третий раз его взгляд зацепился за переулок, в который никто не спешил сворачивать. Он вел в тупик, но и там притулилось несколько прилавков, а напротив них два паренька – обоим не больше тринадцати лет – расписывали стену ближайшего дома. Они рисовали восход над бесконечными песками юга и каким-то образом поймали притягательность мгновения, мимолетного и завораживающего.

– Папа сказал, что больше не пойдет через Восточную цитадель, – сказал один из художников.

– Это почему?

– Говорит, слухи всякие. Там люди умирают.

– Мор?

– Не знаю. Ходят-ходят здоровые, все хорошо, а потом – оп! – и падают замертво. А на телах потом укусы и царапины, как от дикого зверья.

– Вот жуть!

Энки отвернулся и зашагал, выискивая спину Арана. Смерти в Восточной цитадели? Они были там совсем недавно… Связано ли это с тем, что он ступил там на Грань? Нет, быть не может. Просто совпадение. В Восточной цитадели могло случиться что угодно. Странные смерти? Укусы? Да, вполне возможно, что напали звери. Не такая уж редкость! Шархи говорил, что на востоке волки, бывало, разоряли мелкие деревни. Разрывали всех, кто попадался на пути.

Размышления его прервал Аран. Воин остановился. Как и до этого в приюте Рафу, он первым делом пришел в башню с птицами. Энки стоял, скрываясь за углом и прислушиваясь к беседе.

– Сокол с синей лентой и гербом-плюмерией, – без предисловий сказал Аран.

– Да-да, прилетал такой, господин. Сейчас принесу.

Энки выглянул из укрытия. Аран дожидался слугу, нетерпеливо притопывая. Он ждал… сообщения? Списался с Иль-Нарамом?.. Нет, откуда ему знать о родственнике Шархи. Или кому-то сообщил об их поступке в приюте?..

– Значит, у сторожевого поста… – бормотал под нос Аран, читая послание, отвязанное от лапы птицы, – задерживает калека… есть шанс нагнать…

О чем он говорит? Энки недоумевал.

– Эй, – обратился Аран к ремесленнику, который принес ему птицу. – Дам тебе золотой, если сбегаешь к дому благородной семьи Элили и доложишь распорядителю обо мне. Скажи, что Аран из семьи Даор просит устроить встречу с благородными Элили, чтобы доложить о… происшествии. И я молю принять меня до заката. Понял? Иди. А мне нужно отправить еще парочку писем.

А вот эта просьба Энки совсем не понравилась.

– Элили?.. – Голос паренька-ремесленника задрожал. – Их… их нет.

– Нет? Не виляй хвостом и говори прямо!

– Уважаемый род Элили… ошибся. Их… Они ушли искупать проступок перед Шамашем. Властитель Дишар продал Абарги другой провинции. Теперь… теперь… – Он понизил голос, так что Энки едва расслышал. – Теперь городом правит семья Алулим. И вы…

Дальше Энки ничего не расслышал – помешал ор над самым ухом.

– Эй, да ты у меня своровал! Ты, да, вот ты!

Кричал торговец-мудрый – высокорослый и плотный мужчина. Он стоял за прилавком с медовыми булочками, возле которых роились мухи, и указывал пальцем на Энки.

– Я ничего не брал.

– Тьфу! Ну да, ну да! А чего торчишь тут, восточный ты крысеныш? Топчешься у моего прилавка! Карманы выворачивай!

– У тебя есть претензии, торговец?

Энки от разочарования едва не взвыл. Конечно, Аран услышал ругань и пошел посмотреть, в чем дело.

– Этот мудрый работает на семью, которой я служу. Если у тебя есть что сказать – не сдерживайся.

– Я… – Мужчина поджал губы. – Нет, воин.

– Ну и чудесно! Пойдем, Энки. Вижу, ты все же отказался от дневного сна?

– Расхотелось.

Аран тихо засмеялся и хлопнул жреца по плечу. И хотя мужчина улыбнулся, Энки заметил следы усталости на его лице – глаза покраснели, под ними залегли тени. Должно быть, решил Энки, он следит за нами, поэтому мало спит. И как он на ногах держится?

– Передохнем. – Энки указал на пустые ящики, наваленные рядом с покосившейся брошенной телегой. – Южная жара быстро утомляет.

Они присели. Аран вытянул ноги и ненадолго прикрыл глаза.

– Как быстро все меняется, – сказал он. – Отец говорил, быстрые перемены – признак близкой катастрофы. Я с ним согласен.

– Изменения могут быть к лучшему. Как ты сказал торговцу, Аран? Если у тебя есть что сказать – не сдерживайся.

Проходившая мимо торговка удивленно ойкнула. Прижимая к губам ладошку, она постаралась как можно скорее пройти мимо. Ее поразило фамильярное обращение «мудрого» к воину? Однако Аран не возражал.

– Да, я тоже презираю недомолвки. И преступников, попирающих законы.

– Преступники – зло. Представляешь, некоторые даже убивают невинных детей, которые забрели в их дом за помощью. Рафу и…

– Вон он! Ремесленник не соврал! Аран из семьи Даор!

Воины города приближались к ним, оголяя оружие.

– Взять его! – прогремел приказ. – Так велят благородные Алулим!

– Что-то мы засиделись. – Аран вскочил на ноги.

– Аран, кажется, ты преступил закон, – с притворной грустью заметил Энки. – Думаю, тебе лучше сдаться.

– О, а ты и шутить умеешь? Я пару раз сталкивался с Алулим. Ими движет месть, закон тут ни при чем.

Оставалось одно – бежать, не щадя ног. Энки опрокинул бочку с пованивавшей рыбой. Если он выиграет хотя бы пару секунд – уже повезло. Пусть искали не его, но попасться на дознание к воинам – все равно, что подписать себе смертный приговор.

Пока они неслись по улицам, стало ясно, что Аран хорошо знает город. Каждый уголок, каждая подворотня и каждый потайной проход открывались перед ним. Но и преследовавшие их воины прекрасно ориентировались. В очередной раз обернувшись, Энки обнаружил, что их стало меньше. На то, что они оторвались, надеяться не приходилось – значит, разделились. Хотели окружить?

– Сюда!

Аран пролез через дыру в обветшалой стене, Энки ринулся за ним. Они очутились на заброшенном дворике. Южанин отбросил с земли плешивые гниющие ковры, прикрывавшие подкоп.

– Так выйдем из города. Там темно, – предупредил он. – Зато никаких развилок. Просто ползи прямо.

– Они