– Тебя видели со мной. Кроме того, я всегда отступаю последним.

Обвалится или нет – вот что крутилось у Энки в голове, пока он полз по узкой норе. Когда руки уперлись в тупик, жрец был готов запаниковать. Застрять под землей в тесноте, где он и головы поднять не может?! Но какая выгода Арану заманивать его сюда?

– Сдвинь камень, – донеслось пыхтение позади, – он перед тобой.

Жрец толкнул крупный булыжник, потом еще раз, посильнее, и тот поддался. Энки выбрался наружу, с волос сыпался песок вперемешку с бесплодной землей. Он сплюнул грязь, попавшую в рот.

Аран еще не появился. Если поставить камень, закрывавший подкоп, назад и привалить к нему те, что откололись от внешней стены города… Энки покачал головой, удивляясь, почему в нее приходят такие мысли.

– Ты застрял, Аран?

– Немного… задержался… по… пути…

Из подкопа показалась рука. Энки потянул ее, помогая всклокоченному южанину выбраться.

– Шархи ждет нас. – Энки прищурился, убеждаясь, что одинокий силуэт неподалеку от города принадлежит другу.

Высокородный действительно ждал их. Точнее, он ждал Энки, а появление Арана стало неприятной неожиданностью. Увидев его, Шархи подобрался, готовясь столкнуться с угрозой.

– Вы вернулись раньше оговоренного, господин. Утомились от объятий наших девушек? Довольно… быстро! – улыбнулся Аран. – Уверен, вы планировали меня подождать.

– Южанин, у тебя длинный язык! Не его ли они хотят укоротить?

Шархи указал на всадников, галопом вылетевших из города. Люди, стоявшие на их пути, с криками бросались в стороны, страшась попасть под копыта. Аран внимательно оглядел погоню и заключил:

– Дюжина… Значит, не знают, из каких ворот города мы вышли…

Вооруженные всадники. «Дюжины более чем достаточно, чтобы разобраться со всеми тремя», – подумал Энки. Нужно бежать, но сколько продлится погоня? Их настигнут в считаные минуты, как бы быстро они ни бежали.

– Мы тебя не знаем, южанин, – сказал Шархи.

– Это, безусловно, убедит их оставить вас в покое, – насмешливо протянул Аран.

Энки тоже сомневался, что южане просто отпустят их. Может, и не убьют на месте, но схватят. А уже в плену выяснится личность Шархи. Иль-Нарам, хозяин Восточной цитадели, сотрудничал с южанами, и прибрать к рукам родственничка ему не составит труда.

Но Энки мог попытаться выйти на Грань. Как в тот раз… Все ведь получилось тогда, почему бы не попробовать вновь?

Жрец закрыл глаза, отстранился от всего окружающего.

Мир расслоился, открыл свою изнанку и пригласил посетить ее. Кувырок, остановленный посредине. Но в этот раз Энки не сумел остановиться вовремя и все же сделал первый шаг, чтобы перешагнуть Грань.

Его встретили руины и тишина. Люди все еще были видны, но превратились в некие… тени, мало похожие на самих себя. Неподвижные тени. Всадники остановились в тридцати шагах. Застыли, как каменные фигуры. Каждый – сгусток белого и красного, почти бесформенный, одного от другого не отличишь.

Сгусток, где должен был стоять Шархи, немного отличался. Белый цвет все тот же, а красного не было – его заменил глубокий синий. Неужели так проявлялось отличие народов на Грани? Но почему? И как сам жрец выглядит со стороны?

Энки подошел к красноватым образам воинов-южан. Что дальше? Дотронуться до них? Но сработает ли? В этот раз он прошел по Грани слишком далеко, и связь с миром людей ослабла.

Жрец протянул руку, но почти тут же опустил. Он услышал скрежет, граничащий с рычанием. Вой, раздавшийся где-то далеко, приближался. Голос, отзвук воли Ашу, прокатился по его существу, сбивая с ног.

«Нарушил… нарушил… запрет…»

У них не было тел. Они напоминали рой, в котором то сверкнет ощеренная звероподобная пасть, то покажется ошметок когтистой лапы. Это месиво двигалось непрестанно, яростно вереща. Земля под ними раскалывалась и осыпалась, превращаясь в зияющие провалы. Ашури, ведомые своими создателями Ашу. Они неслись на него через всадников. Задевая алые сгустки, ашури тушили их, будто задували свечи.

Энки шарахнулся назад – и в руку впились зубы. Всего пара секунд, и на костях не осталось мяса – оно сошло кусками плоти. Жрец заорал от боли, но из горла не вырвалось ни звука. Он потерял контроль и не смог удержаться на Грани – Энки стало швырять по ее слоям, перед его глазами сменялись картинки, но осмыслить их сил не было – агония в израненной руке стала центром мира. Все крутилось, вертелось, и Энки не понимал, где он. Старался представить людей, к которым хотел вернуться, но с ужасом понял, что не помнит, как они выглядят. Как те сгустки?.. Или есть другая форма?..

Кто-то схватил его. Лицо старика со странными глазами. Он уже видел его, но где?..

Энки вышвырнуло с Грани, как под дых ударило, и, открыв глаза, он понял, что мир обрел прежние краски. Мир людей. Земля под жрецом перемешалась, когда он очнулся. Он облизал потрескавшиеся губы, все еще ощущая боль в левой руке. Подняв ладонь к глазам, он с удивлением увидел не голую кость, а совершенно обычную кисть. Без видимых ран.

– Пришел в себя? – спросил Шархи, тащивший его на спине.

– Да. Я могу идти сам.

Оказавшись на своих двоих, Энки осознал, что заявление было слишком громким – его шатало.

– Что случилось? – Говорил он с трудом, язык отказывался подчиняться, а слова путались.

– Одни Ашу знают что, – буркнул Аран, шедший рядом. – Всадники упали замертво. Ты тоже отключился, но тебе, мудрый, повезло больше. Уверен, город не оставит без внимания их смерти. И это отвлечет Алулим от нас.

– От тебя, – поправил Шархи. – Мы пойдем своей дорогой, а ты – своей.

Энки обернулся – Абарги скрылся вдали. Сколько он был без сознания? Приняв протянутую Араном флягу, жрец враз ополовинил ее.

– Я иду к Обсидиановому посту. Около него заканчивается горная гряда и открывается путь на север. А еще через него пролегает кратчайший путь в башню вершителей.

– Это просто твои слова, Аран, – ответил Энки, возвращая флягу.

– Сколько недоверия! Смотрите сами: вот карта.

Он достал из сумы свиток и растянул его. Карта – весьма детальная, с рисунками, отмечавшими крупные города, реки, горы и даже животных, водящихся в разных местностях.

Насколько Энки мог судить, по пути до Обсидианового поста не встречалось даже поселений.

– Видите?

– Спрошу еще раз: какая тебе выгода, воин? Не отвечай, я уже знаю: хочешь сдать нас и покрыть себя славой.

– Хочу, чтобы восторжествовала справедливость, господин. Все честно. Мне нужно к Обсидиановому посту. Вам тоже. Со мной вы хотя бы часть пути преодолеете в относительной безопасности. Мой долг – доставить преступников на справедливый