– Что мы наделали? – прошептала Роуз. – Что. Мы. Наделали? – Во второй раз она истерически прокричала слова.

– Мы ничего не делали, – сказала Лили, внезапно звуча трезвой. – Конор был за рулем.

– Это не помогает, – сказала Роуз. – Нам нужно помочь Дейзи.

Она прощупала пульс и я помню, какими теплыми были ее дрожащие пальцы на моей холодной коже. Я хотела, чтобы она подержала меня за руку и сказала, что все будет хорошо.

– Она ударилась головой. Выглядит очень плохо. Очень много крови… очень. – Роуз склонилась надо мной и я ощутила запах алкоголя в ее дыхании. – Я не могу нащупать пульс и… не думаю, что она дышит. – Роуз начала громко всхлипывать. – Нам нужно найти телефон и вызвать «скорую».

– Как? – сказала Лили и я услышала, что она тоже плачет.

Мы знали, что они не смогут позвать на помощь, не заехав в город или в Сигласс, где им нужно было бы спуститься по скале и пересечь перешеек, чтобы добраться до телефона бабушки. Оба варианта заняли бы минимум двадцать минут, а к тому времени могло быть слишком поздно, если вообще не было уже в тот момент. В 1988-м у нас не было мобильных. Даже теперь в этом уголке корнуэльского побережья нет сигнала.

– Погодите, – сказал Конор. – Нам нужно это обдумать, пока мы не сделали чего-то, о чем пожалеем.

– О чем ты? Разве ты уже не сделал то, о чем жалеешь? – закричала на него Роуз. – Ты убил Дейзи!

– Я не сдал на права, – тихо сказал Конор.

– Что ты сказал? – спросила Роуз.

– Я не сдал на права, но не хотел говорить тебе, что провалился. Как я мог признаться моей гениальной девушке – которая собирается в Кэмбридж – что я не смог сдать простой тест? Я соврал. Ради тебя. И я не спросил разрешения у отца, чтобы одолжить машину, потому что он бы не разрешил – он знает, что у меня нет прав.

– О, Господи, – прошептала Роуз.

– Меня отправят в тюрьму, – сказал Конор. – Они скажут, что это непреднамеренное убийство. Я пил. Они меня закроют. Моя жизнь закончится… Я никогда не смогу устроиться на работу. Я просто хотел отвезти свою девушку на вечеринку перед ее отъездом в университет, девушку, которая все равно меня бросит, а теперь я сяду в тюрьму.

– Я не собиралась тебя бросать, с чего ты это взял? Это был несчастный случай…

– Несчастный случай, о котором я буду сожалеть остаток своей жизни.

Повисла тишина. Я слышала лишь шум моря. Это было похоже на колыбельную и я чувствовала, как меня куда-то уносит. Потом Конор снова заговорил.

– Нам обязательно делать все еще хуже? – спросил он.

– Что ты имеешь в виду? – сказала Роуз. – Дейзи мертва. Ничего не может быть хуже. Мне жаль, что ты соврал насчет прав, и мне жаль, что у тебя будут проблемы, но это твоя вина.

– Разве? Вы обе знали, что ваша младшая сестра была на вечеринке, хотя должна была оставаться дома. Ваши родители узнают, что вы за ней не следили и не пытались вернуть ее в Сигласс. Вы разрешили ей пить алкоголь, а потом оставили ее одну на пляже, хоть она несовершеннолетняя и у нее проблемы с сердцем. Вы издевались над ней и заставили ее убежать. Ваша семья будет ненавидеть вас точно так же, как меня, до конца вашей жизни.

Я хотела сказать им, что я в порядке. Что им не нужно беспокоиться. Но я все еще не могла двигаться.

– Он прав, – сказала Лили. – Они нас возненавидят.

– Вы оба с ума сошли? – отозвалась Роуз. – Что вы предлагаете? Оставить ее посреди дороги, как животное?

– Нет, – сказал Конор, и я испытала такое облегчение, пока он не заговорил снова: – Я предлагаю сбросить ее со скалы.

Даже если бы я в тот момент могла говорить, не думаю, что у меня бы получилось.

– Подумайте об этом, – сказал он мягко. – Я знаю, как это вас расстраивает, но Дейзи все равно оставалось недолго. Мы все это знаем. Все врачи говорили, что ее сердце долго не продержится. Она была хорошим человеком. Она не хотела бы, чтобы над тобой, мной или Лили всю жизнь висело это, как петля на шее. Ее жизнь кончена, что бы мы ни делали, но наши не должны заканчиваться. Это будет выглядеть как несчастный случай. Нам нужно просто разойтись по домам и молчать. Сказать, что она незаметно ушла с пляжа.

Я слышала плач моих сестер. Обеих. Я представила, что сажусь и мы все обнимаемся, переплетая руки. Я знала, они никогда больше не будут плохо со мной обращаться после этого. Я думала, может, мы станем лучшими друзьями и однажды даже посмеемся над тем, как Конор случайно сбил меня отцовской машиной.

Но произошло не это.

– Ну же, пока никто не проехал мимо и не увидел нас. Я возьму ее за ноги, – сказал Конор, хватая меня за лодыжки.

– Нет! Что ты делаешь? – закричала на него Роуз.

Я не думала, что мои сестры позволят этому случиться, но потом Лили взяла меня за руки. Я ощутила запах ее любимых духов: Poison.

– Думаю, он прав, – сказала Лили. – Иначе у нас будет столько неприятностей.

– Мы не можем этого сделать. Прекратите, отпустите ее, – возразила Роуз и я услышала возню.

– Она уже мертва. Какая разница? – ответила Лили.

До того момента я не верила, что они сбросят меня со скалы, на камни, в черные волны внизу. Я хотела отбиваться, кричать и кусаться, чтобы они меня отпустили, но не могла. И они этого не сделали.

– Ты уверена, что хочешь это сделать? Она же твоя сестра, – услышала я голос Роуз.

– Я не знаю, – сказала Лили, снова начиная плакать.

– У нас нет выбора, – сказал Конор.

Ложь. Жизнь это лишь череда выборов, у каждого они есть, каждый их делает и жалеет о них день ото дня. Способность выбирать между хорошим и плохим – фундаментальная черта человека. Но человечность Конора потерялась в ту ночь, и, боюсь, он так ее и не нашел.

– На счет три, – сказал он, а Роуз всхлипнула. Я ощутила дрожащие руки Лили, схватившие мои. Волны, разбивающиеся о камни внизу, звучали громом у меня в ушах. Конор начал считать, пока они раскачивали меня, как старую скакалку, с которой мы играли на пляже.

– Раз.

Миссисипи.

– Два.

Миссисипи.

– Три.

Миссисипи.

Когда они качнули меня в третий раз, я ощутила биение сердца у себя в ушах. Оно было громче отсчета Конора, громче