Подтверждением может служить телеграмма М. В. Алексеева № 1833 от 1 марта, которая сразу выделяется из общего ряда и диссонируeт со всеми предыдущими телеграммами Ставки. В ней начальник штаба Ставки не упоминает об уже прозвучавших требованиях отречения императора в пользу сына Алексея и своем одобрении этого! Текст телеграммы только подготавливает к тому, что с императором разговор будет уже о чем-то другом, не об ответственном министерстве. И это другое решение будет мирное и укрепит Россию, то, о чем постоянно говорил Николай II. Вероятно, М. В. Алексеев определился и принял решение участвовать в давлении на императора и, возможно, следовал предложениям М. В. Родзянко – подвести Николая II, уже колеблющегося и готового на уступки, к осознанию безвыходности ситуации и необходимости отречения.

Дальнейшие действия М. В. Алексеева лишь подтвердили оценку качества его личности, данную историком А. Я. Аврехом: «…в позиции Алексеева, как и в других случаях, отражался все тот же необъяснимый паралич воли, поразительный разрыв между пониманием и действием, неспособность взять на себя подлинную ответственность за государственные дела».

Таким образом, М. В. Алексеев своим «пассивным участием» сыграл одну из главных ролей в государственном перевороте, задуманном и осуществленном политическими деятелями. Понимание того, что его провели искушенные политики, вероятнее всего, преследовало М. В. Алексеева всю оставшуюся жизнь. На наш взгляд, именно это заставило его принять самое активное участие в создание Белого движения.

После отречения императора от престола начальник штаба продолжал оставаться фактическим Верховным главнокомандующим. Его отношения с представителями новой власти были сложны и не находили взаимопонимания. Приказ № 1, подорвавший основы построения армии, был встречен Верховным главнокомандующим крайне негативно. Временное правительство, приняв на себя «монаршую власть», не хотело брать на себя ответственность за состояние дел на стремительно разлагавшихся с их подачи фронтах. Новый Военный министр А. И. Гучков, выполняя волю Временного правительства, требовал наступательных действий с целью выполнения решений, принятых в феврале в Петрограде на Межсоюзной конференции. М. В. Алексеев отчетливо видел бесперспективность наступления в данных условиях. Негативно он отнесся и к устроенной А. И. Гучковым «чистке» в армии, в основе которой лежали не деловые качества офицеров, а политические мотивы. Еще более усугубило нестабильность обстановки в армии издание Приказа № 2, инициированное А. И. Гучковым и преследовавшее цель сгладить негативное влияние Приказа № 1. В этих условиях главной заботой М. В. Алексеева было сохранение безопасности офицеров в условиях оголтелого экстремизма со стороны нижних чинов, поддерживаемых потоком приказов и постановлений новой власти.

Военным министром А. Ф. Керенским, сменившим А. И. Гучкова, было оказано давление на правительство, результатом которого стало увольнение Верховного главнокомандующего. Смена М. В. Алексеева была оформлена в мае 1917 г. как его самостоятельное решение – письмо министру-председателю Временного правительства: «…Я подал… прошение об увольнении меня от службы по болезни… Разрушение дисциплины в армии, опасное своеволие солдат лишает меня возможности бросить армию на врага, как подсказывает мне долг перед Родиной и крайне благоприятная военная обстановка. Считаю при таких условиях недопустимым носить звание Верховного главнокомандующего, прошу заменить меня другим, который, быть может, сумеет вдохнуть в армию порядок, дисциплину, желание сражаться». К рапорту был приложен Акт медицинского освидетельствования № 455 от 4.6.1917 г., в котором заключалось «…безусловно, службу продолжить не может и нуждается в постоянном врачебном уходе за собой». Истинная причина смены военной власти была изложена М. В. Алексеевым в июне того же года в письме генералу А. П. Скугаревскому, в котором он писал: «Я оказался неудобным, неподходящим тем темным силам, в руках которых, к глубокому сожалению, безответственно находятся судьбы России, судьбы армии…»

Уход в распоряжение правительства не остановил активного общения М. В. Алексеева со своими соратниками и единомышленниками в Ставке и в Петрограде. Да и Временное правительство не собиралось списывать генерала, авторитет которого среди широких армейских кругов, общественности в России и военно-политического руководства союзнического блока был очень высок. Это понимал и А. Ф. Керенский, который неоднократно обращался за помощью к М. В. Алексееву.

Первый раз это случилось в конце августа 1917 г., когда А. Ф. Керенский принял должность Верховного главнокомандующего (отстранив Л. Г. Корнилова), назначил М. В. Алексеева своим начальником штаба и просил его оказать помощь в локализации деятельности находящегося в Ставке и не желавшего сдавать свои полномочия Л. Г. Корнилова. Это и было исполнено М. В. Алексеевым 2 сентября.

В сентябре того же года А. Ф. Керенским был поднят вопрос о посылке представителя России в Париж для участия в общесоюзном совещании по вопросам, связанным с войной. Выбор пал на М. В. Алексеева, но генерал дал согласие при одном условии, что правительством будет ликвидирован большевизм. А. Ф. Керенский отказался от выполнения этого условия. В ответ М. В. Алексеев, отвергнув предложение, сказал: «Я краплеными картами не играю», заставив политика молча проглотить «пилюлю». Интересен прогноз событий, который сделал М. В. Алексеев в сентябре 1917 г. после отказа А. Ф. Керенского подавить большевицкое движение. По его мнению «Большевики овладеют Россией и заключат с Германией сепаратный мир, который, однако, не помешает считать германцам Россию завоеванной. Украина отделится от России, отделятся Финляндия, Грузия с Закавказьем, где Турции будут развязаны руки, армяне будут вырезаны. Япония высадит свои войска во Владивостоке и займет Сибирь…»! Читатель оценит прозорливость Михаила Васильевича.

А.Ф. Керенский

После октябрьского переворота М. В. Алексеев приехал в Новочеркасск. Вместе с Л. Г. Корниловым и А. М. Калединым был образован триумвират, «целью которого была освободительная война и организация, необходимая для ведения армии». В выпущенном воззвании военачальники призвали всю Россию подняться против немецко-большевицкого ига. Но всенародного энтузиазма, на что рассчитывали организаторы, не произошло. Рождение «добровольческой армии» шло очень сложно, в условиях почти безденежья, осложненных трудностями во взаимоотношениях между лидерами новой армии.

После множества столкновений с Л. Г. Корниловым произошло разделение функций. М. В. Алексеев стал ведать финансовыми вопросами, внутренней и внешней политикой, оставив своему соратнику командование армией. Приняв участие в Кубанском походе, М. В. Алексеев после смерти Л. Г. Корнилова возвратился с армией в Донскую область, где 18 августа 1918 г. принял звание Верховного руководителя Добровольческой армии.

Отдав все силы Белому движению, М. В. Алексеев умер 25 сентября 1918 г. В тот же день состоялся приказ № 1 Главнокомандующего Добровольческой армией генерал-лейтенанта А. И. Деникина, в котором кратко были подведены итоги жизни патриота России. В нем сказано: «Сегодня окончил свою полную подвига, самоотвержения и страдания жизнь Михаил Васильевич Алексеев. Семейные радости, душевный покой, все стороны личной жизни – он принес в жертву служению Отчизне. Тяжелая лямка строевого офицера, ученый труд, боевая деятельность офицера Генерального штаба, огромная по нравственной ответственности работа фактического руководителя всеми вооруженными силами русского государства в Отечественную войну – вот его крестный путь. Путь, озаренный кристальной честностью и героической любовью к Родине – великой и растоптанной. Когда не стало Армии и гибла Русь, он первый поднял голос, кликнул клич русскому офицерству и русским людям. Он отдал последние силы свои созданной его руками Добровольческой армии. Перенеся и травлю, и непонимание, и тяжелые невзгоды страшного похода, сломившие его физические силы, он с верой в сердце и с любовью к своему любимому детищу шел с ними по тернистому пути к заветной цели спасения Родины. Бог не судил ему увидеть рассвет. Но он близок. И решимость Добровольческой армии продолжать его жертвенный подвиг до конца пусть будет дорогим венком на свежую могилу собирателю Русской Земли (выделено мной. – А. П.)».