Сначала фотография. Которую Никита носил с собой, даже не особенно и скрываясь. Затем эта бесстыжая дрянь оказалась в их комнате. При мысли о том, как Никита целовал ее, пока Анжела бездумно стояла под душем, у нее стиснуло сердце.

Анжела не выдержала и застонала. Муж пошевелился на кровати.

Нет, только не показывать ему! Единственный ее шанс сохранить хоть пару кирпичиков от казавшегося крепким здания – сделать вид, что она ни о чем не догадывается. Может быть, это всего лишь интрижка! Мимолетное увлечение, которое развеется через пару месяцев.

Но в глубине души Анжела знала, что не развеется. Высшие силы ее наказали за то, что она когда-то сотворила. Закон бумеранга в действии, вот как это называется.

Забыв обо всем, Анжела допила вино из горлышка бутылки и вывалилась в коридор, пошатываясь. Потом вернулась на цыпочках, чтобы не разбудить Никиту, вытащила из-под ковра фотографию Аси Катунцевой и снова вышла, сжимая ее за уголок ледяными пальцами. В эту минуту ей не было дела до смерти Джоника, до расследования, до запретов, наложенных Богданом… Анжела забыла обо всем. Никита, мирно храпящий на постели, одновременно уходил от нее все дальше и дальше. Рядом с ним шла скуластая девушка с упрямым взглядом и развевающимися по ветру русыми волосами. Догнать их? Куда там! Ноги вязнут в песке, словно ты пойман в силки дурного сна и не можешь выбраться.

Только все это не кошмар. А самая что ни на есть реальность. И вот оно, подтверждение: снимок в ее пальцах. Старческих пальцах! Худых, некрасивых, точно птичьи когти! А у этой, с волосами и стеснительной улыбкой, маленькие розовые ладошки, кожа, как у ребенка, губы без страдальческих морщинок в уголках.

Анжела застонала. Господи, какая же она поношенная, жалкая, нелепая… Косметологи, стилисты, маски, уколы, ежедневная борьба с лишним весом и силой земного притяжения, будь она проклята – все это вода, уходящая без остатка. Появляется сияющая девица, и ты плачешь, стоя по колено в сухом песке.

Анжела брела по особняку Богдана Грегоровича, но вокруг нее перекатывалась волнами барханов безжизненная пустыня. Никакие внешние обстоятельства не способны так глубоко погрузить человека в ад, как он сам. В эту минуту Анжела была сама себе и котлом, и дьяволом, и кипящей смолой, в которой она варилась, корчась от боли. Никита еще не успел сказать ей ни одного слова о своей любви к Асе Катунцевой. Но Анжела, мучимая страхом, уже развелась с ним, осталась одна, забытая и презираемая всеми, включая собственных детей. Они никогда не простят ей, что их отец ее не любит!

Она бы ни за что не простила.

Анжела прислонилась к стене, сползла на пол и вцепилась пальцами в волосы, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Выпавшая фотография спланировала к ее ногам.

Из-за угла вывернула Олеся Гагарина и остановилась в немом изумлении.

3

Олесе попросту надоело сидеть взаперти. Ей требовался простор, размах, приток свежего воздуха! Эверест! Побережье Баренцева моря! На крайний случай прогулка по особняку Грегоровича тоже сойдет. За неимением лучшего.

Прогулка даже предпочтительнее. Потому что ее запретили, а возле Баренцева моря гуляй не хочу, стоит только оказаться поблизости.

Олесе нравилось нарушать запреты. Сразу чувствуешь себя маленькой девочкой, которой строго-настрого наказали не забираться в соседский малинник. Но вот ты уже в колючих зеленых кустах, лопаешь ягоды, губы вымазаны предательским соком, в глазах скачут особенные летние бесенята.

Эти бесенята водились в синих глазах Олеси Гагариной круглогодично.

Ей даже хотелось, чтобы навстречу попался кто-нибудь из туповатых охранников Богдана. Ух, можно будет поразвлечься! Лишь бы не Кеша. С ним все будет предсказуемо: дернет губой в укоризненной полуулыбочке и скучным голосом попросит Олесю вернуться в ее апартаменты. И ведь не поспоришь.

Олеся уже настроилась столкнуться с охраной. Как говорит в таких случаях Ванька, она им устроит бухты-барахты.

Словно боксер перед сражением, Гагарина размяла руки, попрыгала на месте, нанесла несколько ударов воображаемому врагу и, пританцовывая от переполнявшего ее охотничьего азарта, двинулась дальше. Может быть, пошуметь, чтобы привлечь внимание?

И тут она увидела Анжелу.

Жена Никиты сидела на полу, обхватив голову руками. Фотография валялась рядом. Гагарина от изумления присвистнула. Анжела подняла на нее взгляд, и Олеся содрогнулась.

В глазах Анжелы застыла боль, граничащая с безумием. Женщина явно не узнала Олесю. Кажется, даже не отдала себе отчет, что перед ней живой человек.

Все легкомысленные намерения вылетели у Гагариной из головы. Тот, кто сейчас увидел бы ее, поразился, каким сосредоточенным и суровым может быть это милое лицо. Она молча смотрела на поверженного врага, не делая и попытки заговорить.

«Уйди, – посоветовала себе Олеся. – Пусть остается наедине со своими демонами. Я ведь ничего особенного не придумала. Только приоткрыла для них малюсенькую дверцу».

Вот она, эта дверца. Прямоугольная фотокарточка. За ней мир, полный страха и ревности.

«Она сама сотворила этот мир. Я здесь ни при чем».

От Анжелы разило вином. Черты бледного худого лица заострились до такой степени, что оно стало похожим на бумажную маску-оригами. Черные волосы спутались. Весь старательно наводимый лоск исчез, и на полу сидела потрепанная молодящаяся дамочка, жадная, злая, хваткая, не слишком умная. И очень, очень несчастная.

«Уходи! – приказала себе Олеся. – Пусть мучается и дальше. Она заслужила».

Губы сложились в жесткую гримасу. Олеся сделала шаг назад.

Анжела не изменилась в лице. Она вообще не заметила, что что-то происходит. Только едва слышно простонала на вдохе, словно внутри болело совсем уже невыносимо.

Олеся Гагарина остановилась. Заставила себя вспомнить годы, проведенные перед телевизором в плену собственного тела. Прыщавую морду молоденького журналиста, сующего ей под нос микрофон. Вопли разъяренных покупателей. Собственный страх и ощущение крысы, пойманной в ловушку – не день, не два, а месяцы подряд.

Бесполезно. Ничего не помогало. Слишком счастлива она была сейчас, чтобы подогревать собственную злость углями черных воспоминаний. Счастливые не бывают мстительны.

«Жалостливая ты дура, Леся», – вздохнула Гагарина. Подошла к Анжеле и присела перед ней на корточки.

– Слушай сюда, Бирюкова.

Взгляд той по-прежнему был бессмысленным.

– Помнишь, как ты мне по морде вмазала на том дурацком конкурсе красоты? А я тебя за это отправила с красной задницей дефилировать. – Олеся ухмыльнулась. Воспоминание о той шалости, несмотря на все последствия, до сих пор ее радовало. – Господи, помирать буду, а все равно посмеюсь. Слышишь, Бирюкова? Мы с тебя всей толпой угорали! Ты такая надменная вышагивала, как Снежная Королева! Спереди королева, сзади павиан.