– Все пошло не так, как я рассчитывала, – в отчаянии произнесла герцогиня. – Я надеялась, что этот загородный прием взбодрит Селию – она была такой подавленной и молчаливой. Тихой, как призрак, и почти такой же бледной. Я боялась за ее жизнь – она впала в такую хандру. И я вовсе не ожидала, что за этот месяц дочь в кого-нибудь влюбится, во всяком случае, не таким шокирующим образом и не с таким скандальным результатом. Я так скучала по своей дочери, лорд Уорфилд, и всего лишь хотела снова увидеть ее счастливой.

– Конечно. – Он обеими руками взял ее ладонь. – Как любая мать.

– Но я смогу порадоваться за нее, только если удостоверюсь, что мистер Гамильтон будет оберегать ее сердце и вообще достоин ее любви. Но не могу избавиться от страха, что он окончательно разобьет ее сердце. Что мне делать?

– Не знаю, – признался Уорфилд, ласково поглаживая ее руку. Розалинда подумала, что нужно выдернуть ладонь, но это так успокаивало. Она устала беспокоиться. Она совсем не радовалась доказательствам двуличности мистера Гамильтона, ее от них тошнило. Герцогиня подозревала, что он соблазнил Селию, воспользовавшись ее одиночеством и горем, но даже подумать не могла о том, что случится сегодня. Ужас от предательства, отразившийся на лице Селии, отпечатался в сердце матери. И Розалинда закрыла глаза, позволяя Уорфилду себя утешить.

В дверь постучались. Граф отпустил ее руку, и герцогиня положила ее на колени. Возникло ощущение пустоты, которое привело ее в замешательство. У него такие большие, сильные, теплые ладони, и прошло так много времени с тех пор, как мужчина держал ее за руку. Розалинда отвернулась, а граф пошел открывать дверь.

Стучался Дэвид. Он в нескольких словах тихонько объяснил, что случилось, и пригласил Уорфилда отправиться с ними на поиски пропавшего Гамильтона. Граф с очень мрачным видом кивнул. Только теперь Дэвид заметил герцогиню и замолчал, наверняка удивившись тому, что она оказалась в покоях лорда Уорфилда. Розалинда молча кивнула своему пасынку, и он вышел, не сказав ей ни слова. Граф закрыл за ним дверь и повернулся к герцогине.

– Мы едем его искать. – Розалинда снова кивнула. Следовало уйти, но почему-то она не сдвинулась с места. Уорфилд подошел к ней и опустился на колени. – Энтони все объяснит, всю эту неразбериху, иначе никогда больше не замарает своим присутствием порог вашего дома, – добавил граф, и его голос стал суровее. – Даю вам слово.

В этот момент Розалинда почувствовала, что охватившее ее напряжение ослабевает. Так и будет, поняла она. Было чудесно почувствовать себя уверенной хотя бы в чем-то. Герцогиня невольно протянула руку и сжала его ладонь.

– Спасибо, сэр.

Уорфилд несколько секунд смотрел на их соединенные руки со странным выражением на лице, а затем пробормотал:

– Конечно, – потом поднес ее руку к губам, легонько поцеловал костяшки пальцев и на мгновение прижался к ним щекой.

Это было невероятно нежно. Розалинда от изумления чуть приоткрыла рот. Граф тут же выпустил ее руку и, избегая ее взгляда, встал.

– Я должен переодеться, – сказал он. – Мы с Ризом через полчаса встречаемся на конюшне, оттуда и поедем.

– Да. – Герцогиня откашлялась. – Спасибо вам.

Уорфилд кивнул, уставившись в пол. Неужели его шея покраснела? Розалинда подошла к двери и, закрывая ее за собой, услышала, как он кричит на лакея.

В коридоре она остановилась. Грубый, некультурный шотландец. Герцогиня бессознательно потерла большим пальцем то место на руке, к которому Уорфилд прижался щекой. Разумеется, это совершенно исключено, но… Стиснув ладони, она направилась в свои комнаты.

Энтони не знал, сколько времени ему потребовалось, чтобы добраться до дома, но солнце уже перевалило за высшую точку, когда он завел Гестию на конюшню Эйнсли. Теперь, когда большинство гостей разъехались, на конюшне стало пусто и тихо, поэтому Энтони сам завел лошадь в денник, расседлал и, отправив мальчика за мистером Бичемом, внимательно осмотрел рану.

Пуля глубоко рассекла бок Гестии, но Энтони обрадовался, увидев, что в ране ее нет. Пришел мистер Бичем, и Гамильтон рассказал о произошедшем. Глаза конюха расширились, он сжал губы и, не говоря ничего лишнего, принялся промывать рану.

– С ней все будет хорошо, – заверил конюх, когда они закончили обрабатывать рану. – Шрам, конечно, останется, но уж лучше у лошади, чем у вас, сэр.

Энтони посмотрел на лошадь. Та неподвижно стояла в деннике, от изнеможения закрыв глаза; слишком тяжелое испытание выпало на ее долю.

– Да. Небольшое утешение, но уж какое есть. Футом ниже, Гестия бы упала и умерла.

Мистер Бичем кивнул.

– А футом выше, и погибли бы вы, сэр. – Он прищурился, глядя на шляпу Гамильтона. – Лучше лошадь, чем человек.

Энтони снял шляпу и сразу заметил то, что привлекло внимание мистера Бичема. Дыра прямо над полями, причем сквозная. Он просунул в нее палец – чистая и аккуратная с обеих сторон. Значит, стреляли совсем с близкого расстояния. И если только на его плече не сидел фазан, которого он совершенно случайно не заметил, значит, этот выстрел предназначался ему, да и все остальные тоже.

По спине пробежали мурашки, Гамильтон с трудом поборол порыв осмотреться по сторонам, чтобы проверить, не следит ли кто-нибудь за ним. Кто-то пытался его убить. Но кто? И почему?

Он оставил мистера Бичема наблюдать за Гестией и, напряженный до предела, быстрым шагом направился в дом. Взгляд метался по сторонам в поисках малейшего движения. Энтони выдохнул, только оказавшись в безопасности, в особняке, но плечи все равно не расслабились. Не имея ни малейшего представления о том, кто стоит за покушением, он не знал, как быть дальше. Разумеется, нужно рассказать герцогу. Всем необходимо соблюдать осторожность до тех пор, пока не выяснится, кто в него стрелял и зачем. Это мог быть браконьер, который подстрелил бы любого оказавшегося там человека. Четыре выстрела означают, либо стрелявший был не один, либо он перезаряжал пистолет. Ни то ни другое уверенности не вселяло.

На Дэвида Риза, одетого для верховой езды, Гамильтон наткнулся в холле и не мог не отметить, что у того в руках два пистолета. Увидев его, Дэвид остановился как вкопанный.

– Гамильтон! – воскликнул он, то ли с облегчением, то ли с опаской. – Вот ты где.

– Да. – Энтони тоже остановился. – Я здесь. Я кому-то понадобился?

Дэвид подошел чуть ближе, всматриваясь в него очень внимательно.

– Пожалуй, можно и так сказать. Где ты был?

Повинуясь давней привычке, Гамильтон, услышав вопрос, тут же замкнулся.

– Ездил верхом.

– Где?

– По имению.

– Долгая прогулка, – заметил Дэвид. Энтони только кивнул в ответ. Да что здесь вообще происходит? – Запланированная?

– В общем-то нет. – Риз прищурился. – Так кому я понадобился? Селии?

Дэвид ответил не сразу.