миску ему в руки – тот удивлённо вскинул бровь.

– Чего это ты такой добрый?

Илар пожал плечами.

– Привык кормить людей. Дома хлеб пёк.

Чародей вновь мельком обернулся на городские стены, уходящие в туман, рыжий от огненных отблесков. Илару показалось, что озлобленное лицо стало тоскливее.

– Я Илар, – представился он и протянул руку.

Чародей впервые посмотрел на него в упор, внимательно и открыто.

– Смородник.

Они пожали руки и принялись за еду. Сначала ели молча, но через несколько минут Смородник, отставив миску в сторону, тихо спросил:

– Скажи-ка, Илар, у тебя, случайно, нет сестры?

Илар насторожился. Под рёбрами щекотнуло от странного предчувствия.

– Есть, – ответил он осторожно.

– Как она выглядит?

Илар задумался. Ну как можно описать Мавну? Девчонка как девчонка.

– Она небольшого роста. – Он растерянно постучал ребром ладони по своему плечу, отмеряя, докуда примерно доставала ему макушка Мавны. – Медленная. Кареглазая. Волосы у неё красивые, длинные и волнистые. Темнее, чем у меня. Девка как девка, что тут скажешь.

Смородник фыркнул под нос.

– Да уж, ты не мастак рассказывать.

– А сам-то. Откуда про сестру знаешь? Ты её видел? Отвечай.

Смородник чуть отодвинулся, будто напор Илара был ему неприятен.

– Видел. Довёз в Озёрье.

Илар вскочил на ноги.

– Мавну?! Ты видел её? Что ты с ней сделал?

Смородник посмотрел на него снизу вверх, сидя на земле. Он чуть сутулил плечи и выглядел сейчас донельзя уставшим, с тёмными кругами у чёрных глаз, но Илар был готов схватить его за рубаху и встряхнуть, чтоб скорее ответил – и ничего не утаил.

– Сядь ты. Всё с ней хорошо. Братца вашего нашла. Расколдовала.

Сердце Илара ухнуло вниз. Он смотрел во все глаза на этого человека и не понимал – неужели он настолько жесток, чтобы шутить такими вещами? С другой стороны, откуда он узнал про сестру и про брата? Разве что выведал у кого-то… у Боярышника? Да нет, они чуть не убили друг друга. Тогда… Откуда?..

– Ты врёшь.

– Раз вру, тогда иди к своим. Я устал от твоей болтовни.

Смородник снова взял миску и стал доскребать остатки. Ссутулился ещё сильнее, будто хотел закрыться или слиться с тёмной землёй. Илар не понимал, как его разговорить и чего от него ожидать – недавно он рвался в драку, как дикий пёс, а сейчас сидит в одиночестве и ершисто огрызается. Ну не бить же его?..

Илар выдохнул и сел рядом.

– Извини. Я долго её ищу. Просто не могу поверить… – Он провёл ладонью по лицу, с силой нажимая на глаза до цветистых разводов под веками. Встряхнул головой. – Фух. Ты правда нашёл Мавну? И… Неужели Раско? Быть не может.

– Да успокойся ты. Всё с ней хорошо. Жильё есть. Денег оставил. Брат был козлом, но Царжа расколдовала. Твоя сестра молодец. За тебя вот только переживает.

Илар расплылся в глупой улыбке. Так хотелось, чтобы этот чародей говорил правду! Звучало, конечно, невероятно, но вдруг Мавна и Раско на самом деле совсем рядом, за Озёрскими стенами? Лучше верить в это, чем искать их на болотном дне и раз за разом – каждую ночь – представлять мёртвыми.

Он снова украдкой посмотрел на Смородника – хмурого, нелюдимого, похожего скорее на убийцу, чем на того, кто оставил девушке денег. Внезапно от неприятной догадки по спине пробежали мурашки.

– Ты её трогал? – Кулаки сжались сами собой, от гнева забурлило в крови. – Что ты сделал с моей сестрой, пёс?

Илар с силой схватил его за плечо и встряхнул. Замахнулся для удара, но Смородник ловко вывернулся, толкнул Илара в грудь и рявкнул:

– Не смей так о ней говорить! – тяжело дыша, он едва не кидался на Илара, с пальцев сорвалось несколько искр. – И думать так даже не смей!

Илар вскинул руки. Этот чародей выглядел таким разгневанным, как чистое пламя, – оставалось только ему поверить.

– Ладно-ладно, остынь. Извини.

Смородник устало выдохнул и потёр переносицу.

– Ну и дурак же ты. Говорю ведь: всё с ней хорошо. Мавна пьёт пиво в Чумной слободе, Раско играет на дудочке райхи, у них покои из двух комнат и присмотр колдуньи. – Усмехнулся себе под нос, будто вспомнил что-то тёплое.

Илар не верил своим ушам. Это звучало, как злая шутка, – но в то же время так светло и прекрасно, как его самые смелые мечты. Сколько раз он мечтал о том, чтобы с Мавной всё было хорошо? А о Раско? Уже и надеяться перестал, почти смирился с его гибелью, хотя вслух себе не признавался.

Долго выдохнув, он снова сел на землю.

– Как ты прошёл от ворот? Как тебя выпустили привратники и не тронули упыри?

Смородник задумчиво обернулся на Озёрье, будто только сейчас понял, что для других выйти из города было непростой задачей. С неохотой он снял какой-то свёрток с седла – висел рядом с козлиным черепом – и осторожно развернул, показывая Илару.

– Что это?

– Угли райхи. – Смородник сказал это тихо, будто стыдясь. Илар и без того догадался, что тот либо сам из народа райхи, либо наполовину, и удивился, что он решил использовать искру, а не их кровное колдовство. Но промолчал.

– И что ты с ними делаешь?

Илар протянул руку, но Смородник снова завернул угли – давно холодные – в тряпицу и спрятал за пазухой.

– Ничего. Они делают меня невидимым для нежаков, только и всего. А как вышел из города… – Он дёрнул плечом. – Скажем так: угрозы всегда действуют.

Глядя в сторону шатров, Илар видел, как у общих костров ходит Купава, собирая пустые миски. Она отнесла их к краю стоянки, к мелкому ручью, почти незаметному за заросшими травой берегами. Илар махнул рукой, чтобы она видела, где он. Кивнув, она подобрала юбку на бёдрах и подбежала к нему.

– Доброй ночи, – настороженно поздоровалась со Смородником. Тот натянуто улыбнулся уголком рта.

– Купава. – Илар встал, приобнял её за плечи и качнул головой в сторону чародея. Тот ещё сильнее ссутулился, словно такое пристальное внимание было ему неприятно. – Этот парень знает Мавну. Она в Озёрье, ты можешь себе представить? И Раско с ней. У него есть угли, которые сбивают с толку нежаков.

Глаза Купавы расширились. Она неверяще посмотрела на Илара, потом – на Смородника – и снова на Илара.

– Ты шутишь? Мавна? В Озёрье? Ты уверен?

Смородник недовольно вздохнул и хмуро зыркнул на них исподлобья.

– Вы в ваших Сонных Топях все такие упёртые? Я, по-вашему, очень похож на шутника?

Он оскалился – беззлобно, скорее устало и вымученно. Склонился над своим