Паша плюхнулся в кресло, где ранее сидел Роберт, и я почувствовала себя неуютно, будто кто-то посягнул на мое личное пространство, уже помеченное энергетикой Роберта, но, между тем, и смутилась, ведь мужчина пришел меня поддержать, да еще и с такими препятствиями, а я собираюсь выставить его за дверь! Чем я тогда лучше Роберта?!

– И… Мне жаль твою подругу, – бухгалтер без разрешения взял меня за руки, но я, руководствуясь секундным порывом, вырвалась и, встав с кровати, пересела на диван под непонимающий взгляд мужчины. И только когда я вопросительно приподняла бровь, показывая, что пора бы прервать затянувшуюся паузу, глаза Паша стали по пять рублей, и он непонимающе прошептал: – Ну как же… Вера, что ли, твоя, которая с нашим Артемом еще снюхалась. Не знаю, как добился этого Роберт, но осудили их уже сегодня (барабанная дробь!) на пожизненное. Ух… Там такой скандал в СМИ начался! Роберт стал козлом отпущения всея Руси! Папарацци шага ему не дают сделать, все уверены, что он купил суд! – Павел замер на полуслове, наконец заметив, как сильно побелело мое лицо, и воспринял это по-своему: – Ты не переживай. Он билет в Нью-Йорк в тот же день купил, так что ему эта ситуация до фени. А вот СМИ… Всех сейчас можно купить, ну, а скандал за годик-другой потихоньку стихнет!

– Вероника… Мою подругу зовут Вероника… – тихо прошептала я, напрочь игнорируя его последние слова. Мысли снова разбегались, и я искренне не могла найти связь между мерзким поступком "засланного немцами казачка" Артема и моей утонченной подругой Вероникой… или не хотела… – Господи! Неужели она как-то причастна ко всей этой грязи?!

– Я думал, тебе рассказали… – смущаясь, проворчал себе под нос Павел и, немного неуверенно поведя плечами, из-за чего нижняя пуговица на рубашке лопнула, открывая его волосатый живот, сказал: – Я был на суде как свидетель. Не понимаю почему, но Роберт подозревал меня в причастности к этой вакханалии. Хорошо хоть не как подсудимый! Короче говоря, зрелище достойное высокобюджетной драмы! Не хочу портить тебе настроение и здоровье подробностями… Пусть кто-то другой, но не я… Хорошо, что Роберт улетает сегодня, иначе его бы заклевали! Кстати, все хотел спросить у тебя, ты у руля компании станешь на время отсутствия директора или ищут нового управляющего?

– Роберт улетает сегодня, – тихо прошептала я себе под нос, чудом сдерживая возникшие в глазах слезы, и, чтобы как-то их отогнать, резко спросила: – А почему вдруг секретарша должна стать у руля компании? Откуда такие безумные идеи?

– Вообще-то я не должен говорить… Тут есть прослушка? – обеспокоенно прошептал Павел, и я равнодушно пожала плечами, все еще не в силах унять нарастающую в груди боль, связанную с очередным предательством Роберта. – Меня точно когда-нибудь посадят… Короче, Роберт оформил завещание у Людочки, ну той, что в декрет ушла, когда ты к нам устроилась, помнишь? Так вот, она мне по секрету рассказала, что босс наш оставил доверенность на управление корпорацией на тебя. Да и все остальное его имущество по завещанию принадлежит тебе. Прикинь?! Это держится в тайне, но многие шепчутся. Людочка не умела держать язык за зубами, поэтому так рано в декрет и ушла… Кхе-кхе… Ты вроде как завидная невеста теперь!

– Когда он это сделал? – едва слышно прошептала я, а одинокая слеза все же скатилась прежде, чем я успела ее сморгнуть. – Как давно он оформил на меня завещание? Почему я не в курсе?

– Ох, ну еще до того, как ты к нам работать пришла. Людочка говорила, что там еще письмо какое-то прилагалось, но ты можешь его открыть только после смерти Роберта, – слишком увлеченно начал рассказывать мужчина, а я вдруг поняла, что не в той компании, чтобы разводить нюни и делиться такими подробностями жизни.

– Что это за пакет? – резко перевела тему я, глядя на громадный баул в кресле, и, передернувшись, сбрасывая внезапно нахлынувшие эмоции, перевела взгляд на задумчивого Павла: – Не смотри на меня так. Я не буду обсуждать с тобой свои проблемы и жаловаться на Роберта! Давай поговорим о чем-то другом.

– Мне и не хотелось разговаривать с тобой о боссе, – недовольно проворчал мужчина, а затем встал со стула и уверенно направился к большому пакету. Несколько неловких движений руками – и моему взору открылось невероятной красоты черное вечернее платье на бретельках, длиной чуть выше колен, с гипюром по подолу: – Именно это я подготовил тебе для побега… Но раз все срывается и маскарадный костюм больше не нужен, просто решил подарить… на память, что ли.

Тут в голову проникла внезапная и очень-очень противоречивая идея. Я просто обязана появиться в "Кашемире" и поговорить с Робертом! Либо все подстроено, в чем я очень сильно сомневаюсь, глядя на чем-то убогого Павла, либо судьба сама на блюдечке принесла мне идеальный вариант побега!

– А маска есть? Перчатки? Туфли? – задумчиво спросила я у бухгалтера, загадочно прищурив глаза. – Мы идем на этот корпоратив, и надеюсь, у тебя есть пропуск?

Как всегда, решиться на что-то морально оказалось намного легче, чем воплотить в реальность. Родственник Павла даже слушать не стал о возможности выйти мне из палаты, а сама больница оказалась из крутых, на каждом этаже которой стоит по охраннику-амбалу, требующему либо пропуск посетителя, либо выписку от врача. И в теории, может, и можно было бы как-то обойти их, если бы не турникет на выходе, рассчитанный на одного человека, рядом с которым постоянно дежурило два человека и вахтерша.

Все это поведал мне оживившийся после моей невероятной идеи Павел, и, мало того, у него был готов вариант моего побега – через окно.

– Ты в своем уме? – серьезно спросила я мужчину, глядя на землю с высоты десятиэтажного здания, и чудом не покрутила у виска пальцем, напоминая себе, что я все же уже взрослая леди, а не маленькая девочка. – Ей-богу, я не человек-паук, простыней у меня мало, да и волосы не то чтобы слишком длинные. Это шутка, да?

– Паникерша… Туда посмотри! – закатив глаза, заметил мужчина и пальцем указал в нужную сторону с многозначительным видом: – Пожарная лестница! Не то чтобы я знал о ней раньше, просто случайно увидел, когда шел тебя проведывать. Так вот… Охранник патрулирует территорию каждые пятнадцать минут. Как только он пройдет, я махну тебе рукой и ты слазишь. Только аккуратно! Не расшибись… А то приключения – это хорошо, но нужно еще жизнь сохранить!

– Окей… – немного нервно протянула я, грозно посмотрев мужчине в глаза, стараясь повторить прожигающий насквозь взгляд Тани. – Допустим, лестницу ты случайно увидел. А про охранника откуда знаешь?

Мужчина тут же залился краской и, смутившись, как невеста во время выкупа, тихо сказал:

– Так я это… Зайти долго не решался. Все думал, что ты меня выгонишь, – увидев мои расширившиеся глаза и растерянный вид, он робко улыбнулся и, направляясь к выходу, бросил: – Платье я, значит, забираю! Увидимся внизу.

Мужчина ушел, а я в каком-то безумном нетерпении уставилась вниз. Не прошло и пяти минут, как Павел уже стоял под окнами и почти стразу начал махать мне рукой, дескать, слазь. Ей-богу, если меня спросят про мой самый неадекватный, отчаянный, сумасшедший поступок в жизни – я смело расскажу, как в больничной пижаме перелезла через подоконник и, едва не соскользнув в пропасть, все же успела удержаться за лестницу, чудом ухватившись за ржавые прутья двумя руками. Дальше подключился древний инстинкт выживания, заставивший слезть меня так быстро, что я опомнилась уже около радостного Павла.