– Это и у нас не редкость, – поощрила Анжелина.

– А где гулянка, там и вино, и решили парни искупаться. Спьяну.

– И?

– Вы сами видите, ваше высочество, берега у нас разные, вода тоже. Где глубже, где мельче, парни выбрали место, где поглубже, ныряют, шумят – и тут вынесло на них акулу.

Анжелина поежилась. Акул она видела – и не любила.

– Уж не знаю, чего бедной рыбине захотелось, но подплыла она поближе, прислушалась, пригляделась, а парни хотят свою лихость показать.

– И?

– Есть у нас тут один герой, так его акулобоем и прозвали с того дня. Турс Акулобой.

– Неужели он акулу убил голыми руками? – раскрыла глаза Анжелина.

– Гхм. Нет, не то, чтобы руками. Просто прыгал он солдатиком, – Бран показал, как это должно было выглядеть, – и ногами так акуле в голову и угодил.

– В пасть?

– Да нет, в голову, ушибся сильно, тонуть стал.

– Вытащили? – Анжелина сначала спросила, а потом поняла всю глупость вопроса.

– А то как же, ваше высочество. И его, и акулу. Ее оглушило, бедная рыбина тонуть начала…

– И что с ней потом случилось?

– Съели, разумеется. Под вино хорошо зашло. Молодняку у нас море как раз по колено, что там акула!

Анжелина весело смеялась. Плыть им было еще долго…

Храм Анноры Предсказательницы собой не украсил бы ни одну столицу, потому как храмом-то и не был в полном смысле слова.

Просто – скала.

Вирма вообще сплошные скалы, поэтому жрицы не стали строить невесть что.

Есть пещера в скале? Отлично!

В ней устраиваем жертвенник, очаг, и статую богини.

А вот к ней…

К пещере вела длинная лестница, вырубленная прямо в скале. То там, то здесь – площадки, перил нигде нет, если боишься высоты – в жизни в храм не попадешь, на втором витке поплохеет.

Анжелина отродясь ничего не боялась. Кроме гусениц, правду говоря. Такие гадкие твари, с этими лапками, которые щекочутся… Но это все Джолиэтт виновата!

У сестер получился взаимозачет. Джолиэтт тогда влюбилась по уши в одного пажа, а Анжелина всем разболтала о секрете сестрички. Конечно, та обиделась, и высыпала Анжелине на голову горсть гусениц. Собственноручно в саду собирала, не поленилась…

Так вот и не сложились у принцессы с ними отношения.

А высота – что?

Это красиво, здорово, только вот ветер и подол задирает, и прическу растрепал, и шляпку унес. А и ладно, все равно она принцессе никогда не нравилась!

И второе неудобство – Бран.

Анжелине было ужасно неудобно смотреть, как вирманин карабкается по ступенькам на своем костыле. Но и предложить помощь…

Она посмотрела на спутника, подумала пару минут, и решила не позориться. Все равно откажется. Такой человек.

Подъем занял больше часа. Лора решила не подниматься – испугалась гнева Альдоная, все же языческие обряды. Джин подумала и все же пошла вместе с принцессой. Хотя и ругалась на дурацкий подъем и крутую лестницу. Анжелина не тратила время на такие глупости, и бодро преодолевала виток за витком, останавливаясь на площадках якобы поглядеть на море, а на самом деле отдышаться. Ей было интересно, и она не прогадала.

Храм Анноры был простым и очень красивым.

Естественная пещера в скале освещалась откуда-то сверху, посреди большой белый камень – жертвенник, над ним статуя из мрамора, изображающая женщину с полностью закутанным лицом. Она протягивает вперед руки, над чашей с огнем.

Анжелина уже знала, почему так.

Не стоит заглядывать в лицо судьбе. Она тебя видит, а вот ты ее – нет. Можешь догадываться, можешь верить, но лик судьбы не для разглядывания.

Бран тихонько кашлянул.

– Ваше высочество, сейчас придет жрица.

Анжелина, которая за время пути успела расспросить спутника, как и что ей надо делать, согласно кивнула. Конечно, ждем.

– Я вас подожду снаружи.

– А вы не хотите узнать свою судьбу, Бран?

Вирманин покачал головой.

– Аннора не предсказывает судьбу. Она показывает дороги, но какую выбрать, на какую свернуть – это лишь ваше решение, ваше высочество. И помните – когда выйдете, вы никому и ничего не рассказываете.

Анжелина кивнула еще раз.

– Я понимаю.

– Ваша спутница пока подождет со мной, а потом, если решится…

Джин покачала головой.

– Нет. Я лучше просто на море посмотрю…

– Не стоит бояться, госпожа.

Джин тряхнула волосами.

– Я не боюсь. Я просто поверила. Оно все действительно всерьез, это видно. А раз так… не хочу я гадать, чтоб судьбу не прогадать.

Бран пожал плечами.

Анжелина покачала головой.

– Джин, это твой выбор. А мне… мне это нужно.

Бран чуть поклонился, кланяться ниже ему было сложно, и Анжелина осталась в храме одна. В тишине, спокойствии, перед ликом судьбы…

Принцесса вздохнула, настраиваясь на нужный лад, потерла мерзнущие руки.

Страшновато. Что ни говори – жуть накатывает.

Жрица не заставила себя ждать.

Женщина была закутана, как статуя, так, что видны были только кисти рук, но двигалась она неожиданно легко. И препятствия обходила спокойно. Выучила за столько лет дорогу – или ткань со щелочкой где-то? Анжелина могла поверить и в то, и в это.

Бран молча поклонился и вышел вон. Жрица повернула лицевую часть ткани к Анжелине.

– Ты взыщешь пути, дитя?

И что тут ответишь?

– Я иду по нему. И хочу осмотреться.

Жрица одобрительно хмыкнула.

– Тогда – смотри.

Анжелина протянула платок.

В нем были завернуты несколько колосьев, водорослей и какие-то растения. Анжелина так и не поняла, какие. Что ей дал Бран,, то она и отдавала жрице.

Жрица ловко вытряхнула принесенный сноп в чашу, запахло остро и пряно. У Анжелины чуть закружилась голова, а фигура в белом тем временем встала на колени перед статуей.

– Богиня судеб и дорог, перед тобой взыскующая путь. Прошу тебя отдернуть завесу…

Некоторое время жрица молчала. В храме царила тишина. Анжелина стояла и молча ждала. Боги Вирмы не требовали, чтобы перед ними становились на колени, но и сидеть в храмах как-то не принято. Анжелина принялась разглядывать стены храма.

Роспись.

Не особо искусная, просто нарисованы дороги. Их переплетения, люди, идущие по ним, на какие-то секунды Анжелине вдруг показалось, что картины дрогнули, ожили… люди – шли.