Ричард мгновенно оценил перспективы.

– К примеру, человек пропал, если он у вас, его может поискать местный пастер, договориться с хозяином о выкупе, организовать все.

– И правильно будет, – кивнул Олав. – Я так считаю, если человек своим родным нужен, они не то, что на Вирму, к Мальдонае под подол заберутся. А коли нет…

– То пусть Мальдоная живет спокойно, – хмыкнул Ричард.

Так и начинает вырисовываться союз. За рассолом…

– Олав?

Женский голос прорезал полумрак большой залы.

Ричард поднял голову.

В дверях стояли две женщины. Одна.

Девушка…

Серебряные волосы, голубые глаза, самое прекрасное в мире лицо…

Сердце Ричарда дрогнуло, затрепыхалось и упало куда-то вниз. В бездну, имя которой – любовь.

Он смотрел, и голова кружилась, вовсе не от вчерашнего вина, и небо над домом было таким же бестрепетно синим, как и глаза незнакомки… уже знакомой. Старшая женщина, ее мать, говорила, Ричард слушал, понимая, в лучшем случае одно слово из трех, а сердце билось глухо и часто, в такт ее имени.

Тира Ройвссон Эллейг.

Юная госпожа Эллейга.

Кирия Эллейга, если докажет свою силу копьем и мечом.

Одно имя. Одно сердце. Одна любовь.

Тира…

– Вирма очень красива, Бран.

Анжелина говорила искренне. Ей вообще было достаточно легко с собеседником.

Когда рядом с тобой умный мужчина, который искренне желает скрасить тебе поездку – скучать не приходится. Бран рассказывал смешные случаи о людях, мимо земель которых они плыли, старые легенды, беззлобно подшучивал, сравнивал предания Вирмы и Ативерны…

– … и пока он спал, спьяну, Стурри нарисовал у него на спине, прямо на жилете, простите, ваше высочество, рожу. Да не человека, а козла. Рога, морда, вот-вот заблеет…

Анжелина фыркнула. Представила себе картину.

– Проспался бедолага Харас, вышел во двор, и не понимает, почему над ним хохочут. Потом-то жилет он сжег, но прозвище осталось.

Анжелина улыбалась.

– Думаю, вы никогда столько не пили?

– Правильно, ваше высочество.

– А… вчера? Бран, откройте мне секрет? Что Ричард, что Олав – все вповалку, а вы словно вчера и не пили ничуть? Совсем незаметно.

Она сидела в лодке рядом с хозяином Гардрена. Вирмане, сидевшие на веслах, слегка прислушивались к разговору, но Бран и Анжелина сидели на носу, как почетные гости, ветер был попутный и разговор был никому не слышен.

Анжелине нравилась лодка, нравился сам день… а вот ее фрейлинам, кажется, не все пришлось по душе. Девушки боялись, это было видно невооруженным взглядом. Но – что поделаешь?

Куда принцесса, туда и свита.

Не вся.

Алия Рейнст и Эшли Лорин остались дома, сопровождать принцессу отправились более стойкие Лора и Джин. Но и им было неуютно в море. Одно дело – корабль, там как-то надежнее, а вот так, на лодке, под парусом… это не прудик у королевского дворца, это океан. Неуютно было даже Джин, хотя девушка старалась не показывать внимания и вовсю отвечала на шуточки вирман, отчего гребцы то и дело разражались хохотом. Лора кривила губы, но на это никто не обращал внимания.

Анжелина мимолетно подумала, что Джин точно на Вирме останется. Здесь светского общества нет, и девушка на своем месте.

Анжелина плыла на одной лодке, девушки на другой, и никто не мешал ей разговаривать с действительно интересным человеком. Редко ведь таких встретишь! Беспримесный скорпион!

Бран весело улыбался.

– Ваше высочество, просто я могу больше выпить – и не опьянеть.

– Не верю. Ну Бран, пожалуйста!

Перед мольбой этих синих глаз устоять было невозможно.

– Хорошо, ваше высочество. Но не выдавайте меня, прошу!

– Никогда!

– Я заказал кузнецу особый кубок. Там есть отверстие, я могу его заткнуть, тогда кубок полон, а если открыть – вино выливается на землю. Надо просто вовремя подменить посуду – и ждать подходящего момента.10

Девушка хмыкнула.

– А я-то думала…

– Всего лишь ловкость рук. Ногами, как видите, я не одарен, здоровьем тоже, поэтому приходится хитрить.

– Это естественно. У волка клыки, у зайца ноги. Чем люди хуже?

– Ничем, – развел руками хозяин Гардрена. – Не хочешь, чтобы тебя скушали, изволь быть умнее других. Если уж с силой не задалось.

– Вам ли прибедняться, Бран?

– Может быть, я хочу, чтобы вы считали меня слабым и безобидным, ваше высочество? – подшутил вирманин. – А потом ка-ак наброшусь! Что там положено страшным язычникам делать с невинными девами?

– Держаться подальше от особо невинных. И все у язычников будет хорошо.

– А если не получается держаться подальше? – заинтересовался Бран. Анжелина продолжала ставить его в тупик раз за разом. И было интересно…

– Тогда попрощаться со спокойной жизнью. Об этом во всех романах написано, кстати говоря. Поймал страшный язычник невинную деву, а та его как принялась обращать в истинную веру…

Бран содрогнулся в непритворном ужасе, представляя себе этот процесс, а потом расхохотался. Весело и искренне.

– Вы чудо, ваше высочество. Никогда не думал, что скажу это, но вы чудо.

– Я тоже не думала, что так скажу, но у меня было совершенно другое мнение о вирманах.

– И совершенно правильное. Мы – страшные пираты и морские разбойники. И моря трепещут при одном виде наших кораблей.

– И начинается сезон штормов?

– И поднимается со дна моря Великий Змей Иршас, чтобы проглотить солнце.

– И не жалко вам беднягу, – Анжелина улыбалась уже вовсе весело. – Ай-яй-яй.

– Ваше высочество? – невольно растерялся Бран.

Вообще-то это был эпос. Великий Змей дремлет на дне океана, приливы и отливы его дыхание. Когда он ворочается, поднимаются шторма, а когда в конце времен он восстанет и проглотит солнце, наступит конец света. Положено бояться, а не смеяться, вообще-то.

Ладно, хотя бы не относиться легкомысленно.

– Солнце – светит и греет. Оно невероятно горячее. Представляете, что будет с человеком, который проглотит раскаленный уголь? А вы его – Змею. Не бережете вы морских зверей.

Бран фыркнул.

– Ваше высочество, вы как в воду глядели. Не бережем, не получается. Была у нас тут одна история… решили парни на берегу костер развести, рыбку пожарить, девушек… гхм. Пригласить.