– Плевать. Повторюсь – мне нечего терять. Все угрозы – пустой звук. Можете убивать здесь, сейчас. Сопротивляться не буду. К тому же вы всегда можете отослать обратно в селение, как только мое общество вам наскучит, правитель.

Хотя мое лицо не выражало в этот момент ничего, внутри я ликовала от собственной храбрости и страшилась собственной тупости, которая позволила мне общаться с Мулцибе́ром в подобном тоне.

В первую очередь я хочу быть другом для своих подчиненных, которые меня любят и уважают, а уже потом – правителем, которого почитают и боятся.

Мулцибе́р несколько мгновений стоял в молчании. Его негодование выдавал лишь нервно дергающийся кадык. Он склонил голову и, распахнув дверь из ванной комнаты, бросил через плечо:

– Если захочешь покончить жизнь самоубийством, есть куча других способов. Ни я, ни прислуга не захотят вынимать наутро утопленника из ванной комнаты. Скажи спасибо ламии, которая побоялась врываться в ванную и приползла ко мне, чтобы проверил, жива ли ты. Рад, что все обошлось. Еда на столе, часть вещей в шкафу, остальное довезут в обед. Приятного вечера, Касандра.

Мулцибе́р тихо прикрыл за собой дверь, но я заметила, как сильно обхватили его пальцы дверную ручку. Несмотря на то что демон был правителем континента, он обращался с прислугой почтенно и уважительно, не пытался пристыдить моими глупыми пылкими речами, лишь слушал и сдерживался из последних сил.

Опустившись в воду, я согнула колени и положила на них голову, обхватив ноги руками. Неприятное ощущение в душе разрасталось будто клубок. Паника, страх, принятие, неизбежность – гамма чувств отразилась внутри, скребя своими когтями, вызывая дурноту.

Лишь когда вода остыла, я вылезла из лохани, обтерла тело полотенцем и покинула ванную комнату. Распахнув дверцы шкафа, вынула одну из трех туник, что висели на вешалке, и накинула на себя. Изумрудный шелк приятно холодил кожу.

На столе стояли ваза с фруктами, вяленое мясо, хлеб и кубок вина. Положив в рот одну виноградинку, я дошла до кровати и легла, накрывшись одеялом с головой.

Сон не заставил себя долго ждать, и спустя пару минут я крепко спала.

Джойс

Последний вздох перед гибелью.

Я стояла около распахнутого настежь окна, наблюдая за тем, как солнце медленно садится за горизонт, окрашивая небосвод в золотистые оттенки. Смиренно прижав ладони к животу, вдыхала прохладный свежий запах, стараясь запомнить, каково это – жить. Годы идут, а зачастую смертные не замечают, как радости проходят мимо них – первая влюбленность, первая близость с тем, к кому тянется душа, чувство окрыленности и бесконечности, которые в одно мгновение могут превратиться в сущий ад на земле. Стоит испытать минутную эйфорию, как жизнь кидает о землю, заставляя вспомнить, что радость быстротечна. За все приходится платить – за объятие, поцелуй, вздох. К сожалению, я поняла это слишком поздно.

Стоя у окна и рассматривая небосвод с россыпью звезд, который окрашивался в темные оттенки, благодарила судьбу, что последние минуты я проведу там, где была счастлива моя душа.

Мулцибе́р, мой мальчик… Перед глазами возникал его образ тогда, в лесу, – испуганный взгляд, сжатые кулаки и губы, но сердце, полное отваги и невысказанной любви, которую он копил долгие годы, не имея возможности показать, каково это – быть рядом с тем, кто примет тебя со всеми изъянами и недостатками. Чем старше становился демон, тем сильнее обрастало его сердце жесткой коркой, которая не пропускала ни одно чувство. Он был сострадателен, всегда готов помочь, но за всю жизнь так и не испытал чувства любви, о котором говорят в книгах и поют в песнях.

Любовь – это добровольный выбор, который делает каждый. Это чувство окрыляет, наполняет душу искренней и почти что детской радостью, что заставляет сердце биться вновь и вновь, затягивать раны прошлого. Но любовь – это не только объятия и поцелуи – это огромная работа над собой. Контроль, власть, ревность порой затмевают разум влюбленного и не дают возможности дышать полной грудью, заставляя задыхаться в собственном бессилии. Любовь – это свобода. Любовь – это вера в своего партнера. Любовь – это то самое хрупкое чудо, которое надо напитывать магией верности, нежности и страсти. Пройдет время, и влюбленные смогут увидеть плод собственных стараний – крепкий союз двух сердец, которые повязаны между собой на долгие годы, покуда Смерть не разлучит их. Но кто сказал, что после того, как умирает душа, она перестает любить, уничтожая воспоминания прошлого?

Я прожила девять жизней, и в каждой из них страдала, кромсая душу в мелкие куски, которые уже никогда не соберутся воедино. Она напоминала истерзанную плоть, что уничтожал хищник, имя которому – боль воспоминаний. Каждая из жизней далась мне с большим трудом, но я ни о чем не жалела, так как наконец-то смогла понять, что такое любовь, пусть и за такой короткий срок. Душа возлюбленного канула в Забвение, но мой ребенок, мой мальчик ждет среди звезд, просыпаясь от младенческого сна смерти и протягивая свои крошечные ручки навстречу новому дню. Малыш чувствует, что скоро мама придет к нему, обнимет и скажет, как долго ждала этой встречи. Одна звезда ярко засветилась, и я непроизвольно улыбнулась, позволяя слезам стекать по щекам.

Мое единственное желание было исполнено. Но я оттянула момент ухода в Забвение у Смерти, которая согласилась дождаться, когда Мулцибе́р и Касандра встретятся. Чувствовала, что этот момент скоро наступит, поэтому подготовилась к нему заранее.

Пламя свечи колыхалось от ветра, перо, чернила и сверток бумаги лежали на столе. Убрав руки с живота, я обошла комнату и, тихо отодвинув стул, чтобы никого не разбудить, села и положила руки на деревянную поверхность. Пару раз сморгнула слезы и, взяв перо, окунула его в чернила и начала водить им по свертку. Прикрыв рот, чтобы подавить рвущиеся наружу крики боли и отчаяния, продолжала писать то, что было у меня на душе. Надеялась, что Мулцибе́р поймет и простит. У него не было никого, кроме меня и сатира, но мое время пришло. Касандра – вот кто сможет затянуть его кровоточащие раны, которые превратились за столько лет в окровавленные рытвины.

Мой мальчик, когда ты найдешь это письмо, меня уже не будет в живых. Прости, что не смогла сказать всей правды в лицо. Прости, что заставлю твою душу страдать, но этот нарост, что отравляет изнутри, надо сорвать и позволить будущему наступить. Я хочу, чтобы ты знал одно – даже после смерти буду оберегать и молиться мойрам, чтобы они позволили тебе познать всепоглощающую