которые медленно, но подтягивались на звуки, исходившие из хижины. Она прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза, явно не ожидая, что визит Высшего примет такой поворот.

– Ты сказал, что надо лишь проверить. Но посмотри, что за представление ты устроил.

Я осмотрела комнату – кресло в углу валялось, пара досок промялись от удара Йенса, осыпавшись щепками на пол.

– Он хотел ее изнасиловать, Злата, и ты не меньше моего знаешь, что за подобное на континенте полагается смерть.

Женщина резко распахнула глаза и нервно сглотнула, оттолкнувшись телом от стены. Посмотрев на Йенса, она не смогла сдержать горькой ухмылки, наполненной тоской и разочарованием.

– Это правда? – тихо спросила Злата. Ее руки крепко сжимали подол платья, чтобы унять дрожь.

Йенс молчал, лишь кадык нервно подрагивал. Порой молчание красноречивее слов. Злата кинула умоляющий взгляд на Мулцибе́ра, который стоял посреди комнаты подобно каменному изваянию – скрещенные на груди руки и широко расставленные ноги. Через пару минут безмолвного диалога Высшего и лесного духа демон изогнул левую бровь, а затем кивнул, развернувшись. Вскинув одну руку вверх, он легким движением поправил одеяло, которое начало сползать с моего тела, почти укутав меня в него. Пальцами Высший удерживал края одеяния, скрывавшего наготу.

– Я могу предложить тебе только два варианта, Злата, – смерть насильника, или сейчас фея отправится со мной в крепость.

– Исключено, – зарычал Йенс, пытаясь подняться с пола.

Мулцибе́р лишь кинул на него презрительный взгляд, не удостоив ответом. Я же от возмущения была готова вцепиться демону в лицо и исцарапать кожу, участки которой еще не были покрыты шрамами.

– А меня спросить вы не хотите? Или я, по-вашему, товар, который можно передать другому владельцу?

Мулцибе́р усмехнулся, явно не ожидая от меня подобной выходки. Наклонившись, он обдал кожу на шее теплом и прошептал:

– С товаром я не столь благосклонен. Выбор за тобой – последовать в крепость, где безопасно, или же остаться здесь и ждать, когда животное придет ночью и заберет то, что не смог сделать сегодня. Выбирай, фея.

Выпустив одеяло из своей цепкой хватки, Мулцибе́р в полном молчании вышел из хижины и закрыл за собой дверь.

Стыд и воспоминания о мерзких прикосновениях Йенса вновь всплыли в голове, вызывая тошноту. Злата стояла рядом со мной, безмолвно соглашаясь с любым моим выбором.

– Я могу переодеться у тебя? Не хочу, чтобы эта комната напоминала мне о никчемности душ.

Злата едва заметно кивнула и жестом предложила мне выйти первой. Поплотнее обернувшись в одеяло, я направилась навстречу новому дню, который встречал ласковыми лучами солнца, пением птиц, не вызывающим никаких эмоций в душе. Закрыв дверь, я услышала, как Йенс кинул в стену что-то и зарычал, но дом не покинул.

Я тенью следовала за Златой до ее хижины, ступая босыми ногами по промерзшей земле. Ловя любопытные взгляды, лишь вскидывала голову, демонстрируя всем то, как ничтожно их мнение в сравнении с тем, что творилось у меня в душе. Глазами то и дело искала Высшего, который будто сквозь землю провалился. Мне ничего не оставалось, кроме как довериться судьбе и позволить ей вести в правильном направлении.

Смерть

С улыбкой на губах я водила ладонями по прозрачному шару, где виднелся силуэт Йенса. Его кадык подрагивал каждый раз, когда он кидал властные, собственнические взгляды на фею, которая сладко спала в своей кровати, не догадываясь об уготованной судьбе.

Проклятые души, что стонали за спиной, пытались добраться до призрачного шара и взглянуть, что там. Стена, воссозданная мною из магии, не давала им пробить барьер, отделяя нас друг от друга. Коса, столько лет бывшая верным спутником, лежала на полу, будто безвольная кукла. В последнее время она стала мне без надобности – дорога в рай, про которую так яростно рассказывают порочные души, давно заросла, оставив место лишь аду, поджидающему по ту сторону Забвения. Существа и люди сами обрывали себе жизни в борьбе за власть и богатство, позволяя мне свободно вздохнуть и не отслеживать потерянных и омраченных жизнью созданий мойр. Я стала вершителем судеб, который ожидал души в подземном царстве, чтобы определить их дальнейший исход – позволить перевоплотиться вновь или уничтожить, воссоздав очередную призрачную куклу, беспрекословно исполняющую любой приказ.

Продолжая наблюдать за Йенсом, я сощурила глаза и чуть сжала прозрачный шар, подавшись телом вперед. Орк, оставив на себе лишь светлые штаны, лег рядом с феей и притянул ее к себе, втягивая аромат волос. Его массивные ладони изучали тело девушки, начав массировать сосок и обхватывать грудь почти что в грубом прикосновении. Я с силой сжала пальцами шар, отчего он чуть не лопнул – мелкая сеточка трещин пробежалась по стеклу. Чувство тревоги за фею взяло вверх: если орк позволит себе взять ее силой, то все, что было предрешено десятки лет назад, будет утрачено. Если девчонка достанется ему, то я не смогу воссоединиться с сестрой.

Создание Смерти и творение Жизни должны добровольно возжелать друг друга, когда оба поймут, что любовь крепко засела в их сердцах. Это должны быть нежные, чистые и открытые чувства, где не будет места насилию и злости. Но сердце Йенса было занято лишь одним – порочной связью и желанием сломать фею, подчинить себе, чтобы она навсегда осталась рядом с ним. Орк любил фею, но его чувства противоречили всему – жестокость оттесняла нежность, ревность уничтожала заботу.

Мне нельзя было допустить, чтобы фея осталась с Йенсом. Случись насилие – и единственное желание Джойс не исполнится… Она никогда не вернется домой, ко мне и отцу, продолжая скитаться в смертном обличье, пока душа ее не сгниет. Джойс потеряется, уничтожит саму себя, оставив лишь оболочку, которая через несколько лет превратится лишь в груду костей и разлагающейся плоти.

Надо было сделать все, чтобы Мулцибе́р забрал фею с собой. Необходимо направить демона по следу. Высший ненавидел насилие, и, чтобы подтолкнуть его к отчаянному шагу ответственности, мне не оставалось ничего, кроме как начать вести нечестную игру.

Отведя руку в сторону, я вытянула ее вперед, продолжая удерживать вторую на шаре.

– Подчинись приказу и явись своей госпоже по первому зову.

Золотая нить, которая преобразилась в руках, слабо зашипела и начала извиваться между пальцев. Все ее движения выдавали силу, мощь, власть, граничащую с животной агрессией. Я сжала душу Йенса в ладонях и вернула взор на шар. Орк, отшатнувшись, закашлялся и перекатился на другой бок, пытаясь отдышаться. Я не сдержала улыбки, убедившись в том, что моя сила по-прежнему может влиять на действия и поведения