замер около сердца. Хлоя старалась не подавать виду, но на ее суровом холодно красивом лице отразилась секундная скорбь, которая была красноречивее слов.

– Я больше не могу сдерживать твой переход, сестра… Пришло время пойти на мой зов.

Смерть сделала пару шагов навстречу, обхватила холодными руками мои дрожащие пальцы и потянула на себя, заставляя подняться. Я подчинилась и, всхлипнув, прижалась что было сил к сестре, чувствуя, как магия Жизни покидает мое тело. Теперь могла касаться Смерти, ощущать ее тепло и такой родной, давно забытый запах, который сохранился столько лет спустя – аромат апельсина и лимона.

Сестра одной рукой обхватила меня за талию, другой положила мою голову на свое плечо, крепко сжав затылок и зарывшись пальцами в волосы.

– Все будет хорошо… не стоит бояться Смерти… не стоит бояться меня. Я сделаю все, чтобы твой переход прошел без боли и страха.

Я сжала платье сестры и заглушила рвущиеся наружу рыдания, что душили изнутри. Дымчатый туман, который был вместо ног, медленно начал рассеиваться в воздухе, оставляя после себя лишь пепел, украшающий пол серой россыпью.

– Смерть станет твоим единственным спасением, покуда душа твоя не найдет покоя. Отзовись, последуй за мной и дождись часа перерождения в Забвении, которое станет временным пристанищем.

Слова сестры успокаивали, заглушая страх, который цепкими объятиями окутал нутро. Я зажмурила глаза, не в силах вынести то, во что превратилось мое последнее смертное тело – кожа, сосуды, мышцы осыпались на пол, словно снег зимой, – медленно, кружась в воздухе и вырисовывая смертельные узоры.

– Он ждет тебя. Всегда ждал.

– Спасибо…

Прохрипев последнее слово, я распахнула глаза и отшатнулась от Хлои, не в силах даже обхватить пальцы сестры: вместо ладоней – культи, которые пожирали руки выше, оставляя после себя пустоту. В отражении глаз Смерти видела, как погибаю, – моя душа, истерзанная предательством и ложью, больше не могла бороться. Единственной радостью за все прожитые годы был мой мальчик, который обретет свое счастье с феей. Я надеялась, что он простит меня.

Последний рваный вздох – и моя душа, будто выбитая крепким ударом кулака, вспорхнула и обвилась вокруг вытянутой ладони Смерти. Маска равнодушия сестры дала трещину: она плакала и улыбалась, радуясь, что я смогу вернуться домой – туда, к родным.

– Сияй, моя звезда, и освещай прогнившие души богов и смертных, которые поплатятся за все, что сделали с тобой.

Вскинув руку вверх, Хлоя резким движением откинула от себя линию жизни. Та, взмыв вверх, устремилась на небосвод к миллионам звезд, которые рассекали сумрак своим светом. Погубленные души, продолжающие свое существование даже после смерти в надежде найти покой на земле.

Смерть не сводила взгляда с небосвода. Облегченно вздохнув, она стерла слезы, скопившиеся на подбородке.

Две звезды, Сенсия и ее сын, сияли ярче других, празднуя свое долгожданное воссоединение.

Эпилог

Забвение дернулось мелкой сеточкой, когда А́тропос – мойра будущего – пробудилась ото сна. Ее лицо начало покрываться морщинами, кожа, которая подсвечивалась изнутри, поблекла и приобрела сероватый оттенок. Белое одеяние ее было сплошь покрыто комьями грязи. Распахнув заспанные глаза, А́тропос оглядела пещеру и привстала, опершись ладонями о каменистую неровную поверхность. Уголки ее губ дрогнули в подобии улыбки, когда она встретилась взглядом с Клото́ – сестрой, которая сидела напротив и пряла нити судьбы, любовно поглаживая их, будто успокаивая.

Мойры в унисон поднялись и подошли друг к другу, протянув руки. Как только их ладони соприкоснулись, в глубине пещеры, на самом ее дне, послышался страдальческий стон Интстроха – духа первого бога. Мгла, окутывающая тело прародителя, долгие годы служила ему подобием колыбели, усыпляя. Звон кандалов эхом отражался от стен, когда Интстрох пытался выбраться из своей клетки. Стон заменился на крик отчаяния.

– Кровь… мне нужна кровь…

Осипший мужской голос звучал со всех сторон, сопровождаемый грохотом цепей. Бог, дремавший столько лет, наконец-то начал пробуждаться, подпитываясь силами мойр. Родственная связь помогала ему насытиться крохами магии, которая слетала с тел сестер, подобно искрам.

Его нить, слабо подсвечивающаяся позолотой в сумраке, дрожала, устремленная вверх, в Забвение. Мойры переглянусь и переплели свои пальцы. А́тропос достала из-за пазухи свои ножницы, ее старческое лицо исказилось в улыбке. Она двинулась в сторону души Интстроха, потянув за собой сестру. Остановившись буквально в паре сантиметров, А́тропос ткнула острием ножниц в золотистую нить, отчего следом послышался оглушительный рев первого бога.

– Кровь… тебе нужна кровь…

Старческий, хриплый голос А́тропос эхом отразился от стен. И она перерезала золотую нить ножницами, с хищной улыбкой на устах наблюдая за тем, как меркнет душа Интстроха и стихают все звуки.

– Но ты не нужен нам…

Бестиарий

Наяды – древние божества. Они являлись хранительницами вод (источников, родников и ручьев) и обладали благодетельными силами. У них длинные распущенные волосы – символ божественной раскованной природы. По своей магии они похожи на русалок, но лишены хвоста – в отличие от кентавров и сатиров у них нет животных частей тела.

Те люди, что жили по берегам рек, населенных наядами, приносили им скромные жертвы. По поверьям, благосклонность нимфы увеличивала урожай и наделяла землю плодородием. Как и у всех нимф, у наяд была особая связь с местами их обитания. Божества имели долгий срок жизни, но и они со временем умирали. Тела наяд были созданы из воды, и если ручей, в котором обитает наяда, пересыхал, то умирала и сама нимфа. Дух источника не может покинуть обиталище. Пока наяда жива, свой источник она наделяет особыми магическими свойствами. Если обработать такой водой раны, то даже глубокие порезы, ожоги и укусы заживут. А если вглядеться в воду, то можно узреть свое будущее.

Стимфалийские птицы – они были вскормлены Аресом и имели медные клювы, крылья и когти. Птицы нападали как на людей, так и на животных. Самым грозным их оружием были перья, которые сыпались на землю как стрелы. Они пожирали урожай в округе, либо также поедали людей.

Эхса – паук, достигающий двадцати сантиметров в длину. Его белоснежное пушистое тело покрыто острыми волосками, с которых стекает яд. Три пары глаз гипнотизируют жертву, а затем впиваются клешнями в живот, вспарывая его и выпивая кровь, в которой находится магия. Служили джиннам, но зачастую были предоставлены сами себе.

Абаас – огромное каменное чудовище с железными зубами, которое живет в лесной чащобе подальше от людских глаз или под землей. Рождается