Смитсон шмыгнул носом. Вытер лицо.

– Кэт дала мне ключ и все такое…

– Какой ключ?

Он не ответил.

– Что еще за ключ?

– От какой-то лондонской квартиры Карвера, – пояснил Клоп. – Тайной, на случай облавы. Кэт назвала адрес и велела передать его тебе.

– Почему ты мне не сказал?

– Я…

– Надеялся на этом бабла срубить, – пояснил Клоп.

Я даже не разозлился на Глена. Появилась новая зацепка. Это внушало надежду.

– Ключ и адрес, – потребовал я. – Немедленно.

Мы помогли Смитсону встать, спуститься по лестнице и дойти до машины. До Королевской лечебницы мы доехали в молчании. Клоп припарковался как можно ближе ко входу и повернулся к Глену:

– Все будет хорошо.

Глен успокоенно кивнул.

– Надеюсь, вы ее найдете. – Он выбрался из машины и заковылял к дверям больницы.

Клоп откинулся на сиденье и вздохнул. Достал из кармана листок с адресом, поднес его к свету.

– А что это за Кэтрин? – спросил он.

Я молчал.

Он спрятал записку в карман, улыбнулся и завел машину.

– Забавно было тебя слушать. Можно подумать, ты к этой девчонке неровно дышишь…

Не говоря ни слова, Клоп выехал на магистраль М56, потом на М6[22]. Стоук. Бирмингем. Милтон-Кинс. Сотни каких-то деревушек. Клоп ехал с постоянным превышением скорости на пять-десять миль, и я был ему за это благодарен. Совершенно обессиленный, я мысленно подгонял машину сквозь серый день, по серым улицам, мимо серых людей. До Лондона было четыре часа езды, и весь первый час мы молчали. Я вдруг понял, что рад своему исступлению. Если бы не оно, воспоминания заполнили бы всю душу без остатка, стали бы такими же болезненными и отчетливыми, как синяки на коже. Я уставился в окно.

Безликая Британия.

Что или кого я увижу в лондонской квартире Карвера? Втайне я не хотел, чтобы там оказалась Кэтрин. Из малодушия я представлял ее счастливой где-нибудь на краю света. Вспоминал Зажима, искалеченного, испуганного, убитого. Из малодушия я надеялся, что никогда больше не увижу Кэтрин.

– Что у тебя с этой девушкой? – поинтересовался Клоп.

Мелькнул указатель придорожного сервиса.

– Заедем?

– Хм, как скажешь, – хмыкнул Клоп. – Ты у нас за главного. – Он включил поворотник.

Нужно было связаться с суперинтендантом Паррсом. Звонить с мобильного глупо. Отследить звонок с городского телефона тоже очень легко. А вот с автозаправки на шоссе – гораздо сложнее.

Утро четверга, начало одиннадцатого. Клоп нашарил на заднем сиденье парик вырвиглазного розового цвета и направился в сторону кафе.

– Пойду натуралов попугаю. – Он невинно пожал плечами.

Я посмотрел ему вслед, подошел к таксофонам у входа и набрал номер. После первого же гудка в трубке щелкнуло.

– Суперинтендант Паррс слушает.

– Это я.

– Уэйтс, – сказал он. – Где ты?

– Нужный нам субъект – Лэски.

Паррс шумно вздохнул:

– Приезжай немедленно.

– Не могу.

– Ты работаешь на два фронта. Прошлой ночью тебя взяли в доме Гринлоу. Ты напал на Лэски. И сбежал.

– Все было не так.

– А мадам суперинтендантша Чейз считает, что именно так. – Голос Паррса дрогнул. – Тебе повезло, что ты до меня дозвонился. Я освобождаю кабинет.

Я отвел трубку от уха. Мне хотелось ее бросить.

– Риггс подтвердит мою версию, если на него надавить, – наконец сказал я. – Лэски убедил его, что они действуют по вашему распоряжению. Полагаю, это ложь. Ее легко доказать.

Паррс ничего не ответил.

– Вчера после полуночи они приволокли меня в управление. Устроили допрос с пристрастием.

– Тебя привели в Центральный парк? На камерах наверняка осталась запись.

– Задержание не оформляли, а если Лэски еще не добрался до записей, то обнаружится много интересного.

– Допустим, я тебе верю. Чего он хотел?

– Проверял, много ли мне известно. И как это можно обратить в свою пользу.

– А что тебе известно?

– Глен Смитсон, – ответил я. – Сегодня утром поступил в Королевскую больницу с переломом ноги. Найдите его.

– Знакомое имя.

– Его должны были судить за изнасилование, но дело закрыли, потому что улики исчезли. Лэски постарался.

– С чего вдруг?

– Смитсон был барменом Франшизы. Недавно предал своих. И не своих тоже. Он всех сдаст, если гарантировать ему безопасность.

Паррс опять промолчал.

– Немедленно возьмите Лэски под стражу. Пока мы с вами разговариваем, он подчищает за собой следы.

Паррс молчал. Секунд пять. Я весь издергался.

– Нет, сынок. Я ухожу домой, а ты явишься с повинной.

Я собрался с духом. Оглядел стоянку.

– В каких отношениях вы состояли с Джоанной Гринлоу?

– Что-что? – тихо переспросил он.

– Я обнаружил ее труп под ванной. Отвечайте!

Спокойно.

– Это не то, что ты думаешь.

– А что я думаю?

– Вот я думаю, что у тебя была трудная ночь.

– В объявлении о содействии была фотография… Это вы фотографировали Джоанну.

– С чего ты взял?

– Снимок сделан в доме, где она скрывалась. Так что фотографировали либо вы, либо кто-то из полицейских. Видно, что она доверяла человеку с фотоаппаратом. Лицо у нее насмешливое и чуть удивленное.

– Эйдан Уэйтс заделался психологом.

Я ждал.

– Да, фотографировал я.

– Вы с ней спали?

– «Вы с ней спали», – передразнил меня он. – С чего это вдруг ты стесняешься в выражениях, сынок?

– Это вы ее убили?

– Нет.

– Это вы сообщили людям Франшизы или бернсайдерам, где ее искать?

В трубке слышалось тяжелое дыхание.

– Она согласилась дать показания против Карвера. Несколько лет собирала компромат на Шелдона Уайта. У вас с ней были секреты…

– Я ее оберегал, – сказал Паррс со странным волнением в голосе.