— Твоему сыну нужен крутой урок уважения, — усмехнулся Алехандро.

Я ухмыльнулся в ответ.

Гектор промычал в знак согласия. В мою сторону был направлен уничтожающий взгляд, и он отвлек от меня своего сообщника по преступлению. Но я знал, что это ни в малейшей степени не в моих интересах.

Я зарычал, желчь подступила к моему горлу. Гектор поправил галстук и блейзер, выходя из отдельной комнаты. Женщина моложе меня застенчиво посмотрела на мое искаженное отвращением лицо и, не сказав ни слова моему отцу, убежала в противоположном направлении. Последствия сексуального контакта можно было увидеть за милю.

— Твоя жена снаружи, — отругал я, температура внутри меня поднялась от его беззаботного выражения лица.

Он закончил приводить в порядок свою одежду и подошел, чтобы встать рядом со мной. Он похлопал меня по плечу, и я подавил в себе все, что хотело наброситься на него.

— Твоя мама знает, в чем дело. Пока бастарды больше не рождаются, это больше не проблема.

— У тебя нет стыда, — прошипел я.

— Скоро ты подаришь мне внуков, — усмехнулся он, но мои конечности сковал лед. — Мне нет необходимости кого-то обрюхатывать в моем возрасте, особенно когда у меня может не хватить времени исправить ошибки, которые я допустил с тобой. Теперь это твоя обязанность.

— Сделай это, и ты окажешься на вершине моего списка дел, — пригрозил я, стряхивая его руку, которая предупреждающе напряглась, с моего плеча.

Мы привлекали внимание гостей, но многие знали, что мы не пользуемся расположением друг друга. Для меня мало имело значения, каково было их восприятие.

— Такое разочарование, но я верю, что надежда есть. Тебе просто нужна коррекционная работа в особом месте, которое снова приобщит тебя к тому, что действительно важно. Ты, кажется, думаешь, что уйти — это вариант.

Он ухмыльнулся, его слова вызвали у него какую-то внутреннюю шутку.

— Извините, что прерываю, — объявила Аделла и повернулась к моему отцу. — Папа, тебя искал человек из Совета министров.

Расправив плечи, он ответил моей сестре:

— Ты выглядишь… прилично.

Ее брови поползли вверх, но она ничего не сказала на его жалкий комплимент. Повернувшись ко мне, он сказал с ледяной улыбкой:

— До следующего раза.

Наблюдая, как он уходит в толпу гостей, я тихо вздохнул с облегчением. Каждое взаимодействие с этим человеком вызывало во мне желание принять участие в любом виде насилия. Мое тело слегка расслабилось, но я все еще был настороже, особенно с теми, кто был рядом.

— Gracias. Ты спасла мой рассудок, — сказал я Аделле.

Ее глаза забегали по сторонам, как и мои.

— Я могла видеть за милю, что тебя нужно спасать. Где твоя спутница? — она произнесла это слово с отвращением.

— Там, где я ее оставил, за столом.

— Не делай этого ни с собой, ни с Ческой. Ты собираешься испортить что-то хорошее, — взмолилась она.

Я склонил голову; не потребовалось много времени, чтобы имя Чески стало связано с моим и распространилось со скоростью лесного пожара.

— В последнее время проводила кое-какие исследования о своей личной жизни? Есть еще что-нибудь, чем ты внезапно заинтересовалась?

Аделла сглотнула.

— Я просто знаю…

Матео с важным видом подошел и присоединился к нам. Он успешно пресек все, о чем твердила Аделла. Моя сестра иногда говорила загадками. Должно быть, это семейная черта. Но даже я не мог их понять. Матео и Аделла разделили короткое молчаливое противостояние, прежде чем их позы слегка изменились. Они были ближе друг к другу, и в силу обстоятельств у них оказалось гораздо больше общего.

— Импровизированное воссоединение брата и сестры вскоре после предыдущего, это то, о чем я всегда мечтал, — невозмутимо ответил я.

Я вытянул шею и увидел, что мама смотрит в мою сторону, на ее лице всегда появлялась вспышка боли, когда она видела моих сводных братьев и сестер. Краткий укол вины закружился внутри меня, прежде чем я отбросил его прочь; это была не моя вина.

Матео уперся одной ногой в стену, прислонившись к ней всем телом. Его непринужденная поза, даже когда он был в костюме, просвечивала насквозь. Иногда я завидовал тому, какими свободными, должно быть, казались его плечи.

— Я не собираюсь снова тебя оскорблять. Это пустая трата моего времени, — ответил Матео, глядя мне прямо в глаза, когда произносил свои следующие слова. — Не стоит недооценивать силу тех, кому необходимо получить то, что они хотят. Это болезнь, которая распространяется, и никто из нас не достаточно силен, чтобы противостоять ее мощи. Прими свое место.

Аделла переминалась с ноги на ногу, но не произносила ни слова. У нее на лице было написано, что она согласна с Матео, что я должен сдаться и принять тот ограниченный выбор, который мне был предоставлен. Проблема была в том, что они видели ситуацию только со стороны и не были в курсе всего. Если бы они были, я гарантировал, что они будут сражаться — как и я — пока в их теле не останется воздуха.

Я давно смирился с тем, что не все согласны с тем, что я встречался лицом к лицу с Гектором так публично. Мнения, которые меня интересовали, были как можно дальше от этого события, за исключением абуэлы. Без полной истории люди не должны делать предположений.

— Хм, никогда не думал об этом. Хотя ответ по-прежнему звучит категорически отрицательно.

Я ухмыльнулся.

— Ты гребаный дурак.

Матео покачал головой. Его ноздри раздулись от раздражения, но намек на что-то вроде триумфа промелькнул в его глазах. Это больше, чем что-либо другое, заставило мои мышцы напрячься.

— Не хочешь просветить меня? — я склонил голову набок.

— Я бы так и сделал, но, как ты ранее очень ясно дал понять, ты не веришь ни одному моему слову или моим намерениям. Я всегда заботился о себе и своих интересах, и теперь это не изменится, — ответил Матео.

Моя челюсть сжалась. Мне придется покопаться поглубже в нем и в том, чем он занимался в последнее время. К сожалению, среди своих друзей Матео совершал определенные ходы, за которыми даже я не мог уследить. Как и я, он научился искусству скрывать их, если только не хотел продемонстрировать. Как ни жаль, но из него получился достойный противник.

Наклонившись, я чмокнул Аделлу в щеку и одарил Матео самоуверенной улыбкой, которая создавала впечатление, что мне наплевать на его слова, хотя на самом деле что-то в них меня задело.

Может, я и дурак, но