– Сначала – к Пуле! – Влад был уверен, что Лерке и Ольке не повредит поспать еще пару лет.

– К нему нас не пустят. – Митька еще не совсем пришел в себя. Вовсю зевал, вид у него был изрядно заспанный, но лицо уже слегка обиженное: они все решили без него!

– А бабушка на что?

– Ба! – сорвался с места Емцов. – Можешь Пуле позвонить?

К телефону бабушка пошла с пакетом муки в руках – для пирожков.

Они все рвались в бой, они готовы были спасать мир! Но баба Маша долго охала, выслушивая проблемы Юркиной мамаши, поддакивала, твердя: «И у нас, и у нас!» И только через бесконечно долгие пять минут она открыла Юркиной маме свой способ борьбы с непокорным чадом.

– Вы ему построже, построже скажите, – решительно проговорила бабушка. – Я уже было ремень в руки взяла – вот тогда он и встал!

Ребята побежали в прихожую за своими куртками. В убедительности интонаций Юркиной мамы они не сомневались. Дамой она была весьма решительной.

– Мальчишки… – продолжала беседу бабушка, махнув рукой. – Что вы хотите? Все бы им играть, ничего дельного в голове нет. Никакого будущего. Что вы! Дети! Сущие дети.

Влад тихонечко прикрыл за собой дверь. Митька с Васей уже мчались вниз по лестнице.

Препятствий для входа в Юркин дом у них не возникло. Услышав Митькин голос, мама Пулейкина без лишних слов открыла дверь.

– Кто это? Кто идет? – на заднем плане вяло поинтересовался в домофон Юрка.

Пулейкин выглядел ошалевшим, события последних дней перепутались у него в голове. Убедившись, что метод действует, обрадованная Васька отправилась к своим подружкам, пообещав потом прийти к Леоновой.

– Ну что, а теперь – к ведьме в логово? – скомандовал Муранов. – И песню какую-нибудь в голове крутите!

Емцов снова почувствовал, как власть уплывает из его рук – уже второй раз подряд он не успевал перехватить инициативу.

– А как мы против нее бороться будем?

– Ее же методом.

– Кувалдой по башке дадим, что ли? – Митька отнюдь не спешил слушаться «неавторитетного» в его глазах Влада.

Муранов пропустил эту реплику мимо ушей, списав раздраженность приятеля на тяжкие последствия внушенного ему сонного состояния.

– Гаданием. Вы же сами видели – сбывается то, что предсказывают. Тебе предсказали ушиб на физре – и пожалуйста! Пуле напророчили двойку – и он ее имеет. Андалузская мамашка пытается сопротивляться тому, что предсказано, хоть и знает, что она обречена – будет так, как ей напророчили.

– И как мы это сделаем? – почти сдался Емцов.

– А мы сейчас сами ей нагадаем! – воскликнул Влад. – Как скажем – так и будет.

Митька насупился. Поскорее бы вся эта история закончилась! Надоело ему подчиняться.

– У меня колода есть! – вспомнил Юрка.

– Да ну вас, еще накаркаете! – заупрямился Митька. В разборках он признавал только силовой метод – догнать, подраться. Это – дело. А хитрить и подстраиваться под кого-то – нет, это не по-мужски.

– Доставай! – Командиром сегодня был Муранов.

– Только в них играли. – Юрка выложил на стол коробку с надорванным клапаном.

– Это неважно. В гаданиях главное – чтобы тебе верили. Сбудется то, в чем ты сам будешь уверен. Митька, ты помнишь, что надо делать?

Емцов взял карты.

– Ну… там… Было, будет, сердце успокоится, – пробормотал он, вспоминая, как сегодня во дворе им гадала Андалузия. – Короче, ахинея всякая.

– Ты начинай! Предсказывай!

Митька погрел колоду в руках. Не верил он во все это. Не верил категорически! Хотелось запустить картами в радостное лицо Влада, в растерянное Юркино – и отправиться догонять невидимого противника. Да хотя бы ту самую Черную Девочку!

Ну ладно, сами напросились.

– Значит, так. – Для солидности Емцов откашлялся и бросил на стол первые две карты. – Было у тебя, Пулейкин, много неприятностей, длинные разговоры, бестолковые, и сам ты дубиной оказался…

– Чего это – дубиной сразу? – запротестовал Юрка, разглядывая выпавшие ему шестерку пик и червонного валета. – А потом, ты всего две карты положил, а наговорил аж на тридцать две! Новые давай выбрасывай.

– Ну вот, я же говорил, что ты дубиной был. – Емцов ткнул пальцем в трефовый туз. – И крест на тебе все поставили! Но тут пришли бодры молодцы, – бубновая десятка с крестовым валетом вполне соответствовали сути рассказа, – и освободили тебя, дурака. Впереди – поздняя дорога, разговор с приятелями, битва со змеем и победа! – Произнеся это слово, он скинул червового туза и довольно засопел.

– И чего, так все и будет? – усомнился Пулейкин.

– Конечно, будет! Куда ты денешься, – со злорадной улыбкой произнес Митька. – А еще, – он вновь сгреб колоду. – Было у тебя приключение, будет неприятный разговор. Сердце успокоится известием из казенного дома. Обрадуют тебя друзья, насмешат – девчонки. А дело кончится очередной контрольной!

– Нет, ну ты мог хоть что-нибудь приличное нагадать?! – возмутился Юрка. Но было уже поздно. Последняя карта легла на стол.

– По-моему, неплохо получилось. – Митька довольно почесал живот. – Короче, пишем Андалузии эсэмэску, что мы идем. Пусть встречает!

И все трое взялись за телефоны.

* * *

Дом, словно бы предчувствуя, что приближающаяся к нему гвардия в количестве трех человек ничего хорошего с собой не несет, казалось, весь подобрался, даже вода с балкона второго этажа капать перестала.

– А если ее там нет? – усомнился Емцов. Их сообщения отправились в безответную пустоту.

– Куда она денется? – Влад кивнул на метлу, стоявшую у мусоросборника. – Такси-то ждет!

Подъездная дверь была распахнута. Лужицы на первом и втором этажах настороженно подсохли.

Наверху что-то грохотало.

– Баррикады строят? – предположил Митька.

– Баба-яга ступу выволакивает, – мрачно пошутил Муранов.

Вспомнив вредную старуху, соседку Аньки, Влад и Емцов замолчали. А Пулейкин молчал, потому что ничего не понимал.

– Далеко собралась?! – заорал кто-то сверху.

И весь дом, словно получив разрешение на жизнь, засуетился, зашумел. Хлопнула дверь, из ближайшей квартиры до них донеслись телефонные трели, по улице с шумом проехала машина.

С пятого этажа явно попытались кого-то сбросить.

– Стоять! – проревел некто, явно пребывающий в подпитии.

На лестничной площадке четвертого этажа нарисовалась Андалузия – с чемоданом в руках.

– Ты куда?! – хором спросили приятели.

Лестница была слишком узкой, чтобы так просто обойти застывших мальчишек, выстроившихся в ряд.