Анька прищурилась, озирая одноклассников.

– Взрослых надо слушаться! – пошел вперед Митька. – И хорош на нас так зыркать! – Он забормотал слова гимна.

– Мать где? – за спиной у приятеля пристроился Влад.

– Надоели вы мне! Все! – крикнула Анька, как будто гранату бросила. Никто в ее чувствах и не сомневался.

– Эй! Вы чего там? А ну не трогайте ее. А то я ка-ак спущусь!

Перегнувшись через перила, на ребят смотрело помятое нетрезвое создание мужского пола в майке и тренировочных штанах. Одна тапка существом была потеряна в тяжелой борьбе с реальностью.

– Слушайся старших! – надвинулся на Леонову Митька. – Тебе что сказали? Домой идти? Вот и иди домой!

– Тебя не спросили, – прошипела Анька и выставила вперед свой чемодан, словно щит.

– А карты тебе что говорят? – Митька ногой подпер ее чемодан – зеленый такой крокодил с вещами, чуть не упавший на его ботинки. – Не послушаешься дельного совета – смерть тебе! Сама напророчила.

– Кто бы тут гадал!

– Вот и погадай! – Влад сунул Аньке в руку колоду, ту самую, украденную из магазина. – Будет так, как скажешь. И никак иначе. Правильно?

– Я на себя гадать не могу! – Андалузия все поняла.

Муранов оглянулся. Юрка непонимающе хлопал глазами. Митька нахмурился. Делать было нечего – снова ему придется подставиться…

– На меня погадай, – вышел вперед Емцов. – Я же все равно не успокоюсь, пока это дело не закончится. В драку полезу, если что! С песнями у меня не очень-то…

– Начинай, – поторопил Аньку Влад.

– Вернись в квартиру! – на площадке пятого этажа появилась Леонова-старшая. Монументальная, как памятник самой себе. Сейчас она была такой, какой ее увидел Юрка.

– Это кто? – Митька развернул Анькин чемодан, чтобы он сыграл роль стола.

– Моя мама, – буркнула Аня. – Любит играть в переодевания.

– Хреново она выглядит. – Митька с тревогой посмотрел наверх. Предыдущий вариант Леоновой-старшей ему нравился куда больше.

– Давай, давай, – поторопил Аньку и Юрка. Внешний вид ее родительницы его не обманул. Он знал, что Анькина мать в любом виде опасна.

Анька рухнула на пол перед чемоданом. Карты затанцевали у нее в руках. Змеиный Анькин взгляд уперся в Емцова. Митька старательно не отводил глаза.

– Это что вы тут делаете? – вынырнула из своей двери Баба-яга.

– Ушла отсюда! – рявкнула Леонова-старшая, но глухая старушенция, естественно, не расслышала ее слов и застыла на верхней ступеньке, будто страж-цербер у врат ада.

– Значит, так: будешь ты у нас бубновым королем, – начала плести нить судьбы Андалузия.

– Остановись! – медленно двинулась вниз Леонова-старшая.

– Ага! Это опять вы! – обрадовалась Баба-яга.

Слышать, но не слушать…

– Вы кто? – мутно посмотрел на всю эту компанию помятый пьянчуга.

– Люди! – буркнул разошедшийся Митька.

– А какие? – Анькин папаша явно ничего не понимал.

– Хорошие. Вы нам только не мешайте!

– О! О! Смотрите, хулиганы! – полезла вперед Баба-яга. Но так как смотреть одновременно на всех она не могла, то выбрала своей жертвой Митьку. Уперлась взглядом ему в губы. – Ага! Молчишь! – победно заверещала она. – Я же говорю – хулиганы.

– Я вас не слышу, – очень четко артикулируя, произнес Емцов и отвернулся.

Бабка опешила и пропустила момент, когда еще можно было кого-то остановить.

– Что? Помощников позвала? Против матери?! – зашипела Леонова-старшая.

Карты легли на зеленую обивку чемодана.

– Значит, здесь у нас – что было. – Анька ткнула пальцем в картинки, лежавшие слева от одинокого короля. – Здесь – что сейчас происходит, – она накрыла ладошкой короля, – а тут – что будет. – Она показала на карты справа от короля.

– Давай сразу с того, что будет. – Митька с волнением наблюдал, как степенно приближается Леонова-старшая. – С тем, что было, мы потом разберемся.

– Это за порогом, на пороге, перед порогом, – не слушала Митьку Андалузия. Ее некрасивые короткие пальцы скользили по разложенный рубашками вверх картонкам. – В мечтах, в мыслях, в действительности…

– К реальности давай ближе! Не тяни!

Леонова-старшая медленно спускалась по лестнице. Как заевшая пластинка, в Митькиной голове «включился» гимн.

– Остановись! – будто гром пророкотала гадалка из Алансона.

– Судьбу не остановишь! – Анька расправила карты. – Значит, что было у тебя: измена и болезнь. – Под ее пальцами мелькнули семерка бубей и восьмерка треф. – Сейчас у тебя – ошибка и столкновение с человеком, который решит твою судьбу. – Из-под ее ладони показался трефовый туз и восьмерка червей. – За порогом тебя ждут перемены в жизни. – Об этом Аньке сказали две черные девятки.

– Как всегда – ошибка! – перегнулась мать через присевшую на корточки дочь. – Эта карта означает смерть! – Она ткнула ногтем в трефового туза.

Анька перевернула карты, лежавшие над королем.

– Тебе угрожали! – Король пик. – Ты избежал опасности. – Семерка червей. – Ближняя дорога принесет тебе радость. – Маленький ноготок стукнул по бубновой шестерке.

– Все не так! – потянулась к картам Леонова-старшая.

– Слова сказаны! – Анька остановила ее руку. – Он победит!

– Вы тут никого не можете победить!

– Смотри! У него под сердцем – хорошие новости! – Аня подняла над головой восьмерку бубей.

– Не обманывай, дочка! Он сейчас на перепутье. – Леонова-старшая потрясла отобранной у дочери картой. – И от того, какую дорогу он выберет, зависит его судьба. – С неприятным хрустом карта сломалась в ее холодных пальцах.

– Он ее уже выбрал! – и Аня тоже потрясла в воздухе другой картой. – Перед ним сейчас преграда, достойная его. И он ее преодолеет!

Леонова-старшая бросила в лицо дочери обрывки карты.

– Неблагодарная! – взревела она. – Хочешь моей смерти?!

– Хочу свою жизнь!

– А нет у тебя жизни! Она – в этих картах! – Леонова-старшая все же дотянулась до расклада. Цветные картинки посыпались на грязные ступеньки.

– Насмешит тебя – разговор, обрадует – известие, – заторопилась Андалузия, уронив на пол уцелевшие карты. – Сердце успокоится любовью!

– Чушь!

– У тебя впереди еще пятьдесят лет жизни, и никто не помешает тебе ее прожить так, как тебе захочется!

– Он умрет! – рявкнула гадалка.

– У него будет жена и трое детей. – Анька схватила Митьку за руку. – И ты ничего не сделаешь против этого гадания!