Кислов, ты идиот? — заорал Пётр, когда огонь рассеялся. — Ещё одна такая выходка, и я сам спущусь на арену, чтобы надрать тебе задницу!

Возмущённые голоса поддержали Аверина, поэтому Платон не стал встревать в конфликт. Теперь, когда он потратил массу энергии на создание ледышек и огненную волну, а Ульяна была занята, отбиваясь от Родиона, Кислову оставалось надеяться только на рукопашку.

— Давай сразимся! — закричал парень, окутывая пламенем крепко сжатые кулаки. А почему только кулаки? На всё тело таланта уже не хватает?

— Давно пора! — я решительно шагнул навстречу к Платону.

Первый его хук промелькнул у меня над головой. Я нырнул под рукой и мгновенно перенёс вес тела на другую ногу, чтобы уйти от встречного удара. Сейчас кулаки Кислова оставляли после себя огненные следы, словно кому-то захотелось быстро помахать бенгальским огнём, рисуя причудливые узоры. Правда, мне сейчас было не до развлечений. Один такой удар сулил не только рассечение, но и глубокий ожог. К счастью, у меня ещё оставалось немного энергии, и я замедлил время, насколько это было возможно.

Что там Ирина Валерьевна говорила на счёт эмоций? Положительные гораздо сильнее? Готов поспорить, потому как гнев из-за манипуляций Платона буквально переполнял меня и усиливал эффект от таланта. Сейчас Кислов двигался как в замедленной съёмке, а я без проблем уходил от его ударов. Кстати, пора бы дать достойный ответ. Уклонился от очередного хука с правой, заблокировал удар левой и ответил хлёстким ударом в челюсть. Пока противник прикрылся от бокового удара, провёл апперкот. Голова Платона закинулась назад, и он на какое-то время потерял концентрацию. Прямой удар с ноги в солнечное сплетение!

Грамотный рукопашник не позволил бы поймать себя на такой ошибке, но Кислов слишком полагался на свой талант и хитрость с бесконечными силами. С тем же Никитским такой трюк мне не провернуть, но в этом бою всё было иначе. Всего три чётких выверенных удара, когда Платон не может подстраховаться талантом, и противник бит.

— Победа Чижова нокаутом во втором раунде! — произнёс Гаранин.

Друзья бросились поздравлять меня, а я схватился за обожжённое плечо. В месте удара рукав спортивного костюма сгорел дотла, а искорки мерцали по бокам ткани, расползаясь дальше по ткани. Зашить такое невозможно, только выбросить. Всё-таки блок пылающего кулака не прошёл даром.

— Сень, у тебя одежда дымит! — заметил Серафимов. На лице Родиона красовался отчётливый след от пощечины, но парень особо не расстраивался. — Кстати, с тебя четыре пятьсот, я справился с твоим заданием!

— Без проблем!

Как только получил у Гаранина призовые, рассчитался с Родионом. Я совершенно не чувствовал укоров совести — всё было сделано честно. Кислов мухлевал, а я спутал его планы, заставив драться честно. А то, что он сам растратил силы — его проблема и наука на будущее.

На следующий день я не находил себе места. Завтра из Москвы должен был вернуться Гронский и озвучить решение императора по дуэли. От этого напрямую зависела моя дальнейшая судьба. Утром я собирался в академию вместе с Родионом и порывался выйти пораньше.

— Да погоди ты! — вспылил Серафимов, не выдержав моей прыти. — Какой смысл спешить в академию, если занятия начинаются в девять? Дай спокойно допить чай и дочитать новости.

— А что пишут?

— Ничего интересного! Говорят, в Карском море потопили два грузовых корабля. При этом корабли сопровождения уцелели, а виновника найти не удалось из-за сильного тумана.

— А ты говоришь, что ничего интересного! Там на десятки миллионов добра затонуло, в наших водах корабли топят, а тебе не интересно. Это же по нашей части!

— Пока мы закончим учёбу, без нас разберутся, — отмахнулся Серафимов и сделал последний глоток из чашки. — Всё, утренние традиции соблюдены, можем идти!

До академии добрались быстрым шагом минут за пять, но у входа меня ждало разочарование.

— Чижов, а тебе чего? — удивился охранник. — Распоряжения на твой счёт не поступало. Ты до сих пор временно отстранён.

— Как? Разве Гронский не вернулся из Москвы?

— Вернулся, буквально сегодня утром приехал в академию прямиком с дороги, чтобы отдохнуть и провести занятия по развитию таланта.

— А что на счёт меня?

— Распоряжений нет! — развёл руками охранник.

Мне не оставалось ничего другого, как торчать у входа. Хотя, через несколько минут я всё-таки отказался от этой идеи и отошёл дальше, потому как в академию подтягивались остальные студенты и косились на меня.

Плевать! Если понадобится, буду торчать тут весь день, пока Гронский не соизволит дать мне ответ. Если отчислен, пусть так и скажет, а если восстановлен, зачем тянуть время? День выдался прохладным, поэтому пришлось ходить кругами, чтобы не замёрзнуть. Часа через три махнул рукой и отправился домой. Какой толк торчать на морозе, если до тебя никому нет дела?

— Арсюш, а что это ты так рано сегодня? — забеспокоилась Нина Кузьминична, когда я возвращался домой.

— Неприятности в академии.

— Так, ну-ка, рассказывай! — потребовала женщина. — Заходи на пирог и рассказывай что приключилось! А то я испекла такой большой, а куда мне одной его есть? Вот думала вас с Родиком угостить.

— Спасибо! Честно говоря, проголодался.

— О, ты такого пирога с черникой в жизни не пробовал! Мой руки, и садись за стол!

Умеет Кузьминична выведать секреты. Пока я уплетал вкусный пирог и отогревался горячим чаем, поведал ей о своих проблемах. Конечно, в подробности не вдавался, но суть передал.

— Всё наладится! — заверила меня женщина. — Мне кажется, ректор тянет, чтобы ты немного понервничал и был более покладистым, понимаешь? Такой воспитательный момент. Ты ведь волнуешься? По тебе вижу, что волнуешься, места себе не находишь. А завтра он тебя простит и восстановит. И ты в следующий раз дважды подумаешь, прежде чем встревать в какие-нибудь неприятности.

— В ваших словах есть здравый смысл, Нина Кузьминична. Надеюсь, так оно и есть.

Родион вернулся из академии буквально через пару часов после того, как я поднялся наверх и с удовольствием расправился со своей порцией пирога, который завернула с собой хозяйка квартиры.

— Никаких новостей от Гронского?

— Неа! — отозвался Серафимов. — Я его вообще не видел сегодня, но говорят, что занятие он всё-таки провёл.

— Ничего, пойду завтра. Буду ходить каждый день, пока он не соизволит озвучить решение.

— Сень, только не горячись, ладно? Так можно дров наломать,