Иванова практически все, кто работал с ним, либо уволились, либо сели в тюрьму, либо, – Фериде развела руками, – исчезли.

– А как он погиб? – спросил Гуров, ловя себя на том, что он перенимает манеру общения Фериде. Неторопливую, мягкую, но в то же время очень уверенную и краткую.

– В пользу самоубийства говорила записка, найденная у него на рабочем столе. «Не расхищал, не торговал, не прятал Палатских ценностей». Его тело нашли на железнодорожных путях. У него была снесена часть затылка, если я не ошибаюсь. Но ведь это мог сделать и не поезд.

– Возможно, что его кинули под поезд уже мертвым, чтобы замаскировать убийство, – машинально отметил Гуров.

Фериде кивнула:

– Да, скорее всего. Но на следующий день в Оружейную палату наведался следующий чиновник с очередным мандатом и реквизировал для продажи еще сто двадцать экспонатов. И среди них были те, за которые так рьяно сражался Дмитрий Дмитриевич. И даже выкупал их за свои деньги на аукционах. Его тело еще не успело остыть, а реквизирование ценностей продолжилось.

– Он был богат?

– Это неизвестно, – поморщилась Фериде, но добавила тут же: – Но есть документы о том, что много предметов директор покупал сам на собственные деньги.

– А как хранятся драгоценности? Есть еще какие-то, не выставленные в залах?

– Провести вас в фонд без разрешения директора я не могу, но да, конечно, как я понимаю, вас интересуют в первую очередь не фонды нашего музея, а запасники Алмазного фонда? – развела руками хранитель, но они договорились, что, если будет нужно посетить запасники, Гуров побеседует с Еленой Юрьевной. А про Алмазный фонд, само собой, лучше узнавать в Гохране. Это гораздо более закрытая организация, хоть и ее выставочные пространства находятся также в Кремле. И многие путают его с Оружейной палатой. Большая часть фондов организации перенесена в Гохран.

Гуров уже понимал, что постарается сделать это в обход директора, напрямую через Фериде, по тому, как вела себя Елена Юрьевна, было видно, что она оказывает помощь следствию, но только в рамках именно просьбы, не проявляя инициативы, и очень хочет, чтобы вся эта история как можно раньше закончилась. Не потому, что она расстроена из-за убийства Нелли Казинидис. Просто все это было… немного раздражающим и мешало директору музея хранить суверенность ее организации. Таких руководителей оперативник видел уже немало. Она будет защищать честь музея до последнего, и, даже если будет знать, что ее сотрудник в чем-то виноват, никто из окружающих об этом никогда не узнает.

После того как Фериде ушла на рабочее место, Лев смог переговорить с хранителем фонда Фаберже и архива и узнал, что Нелли в прошлом посещала все лекции по ювелирному делу, которые только читали в то время в Оружейной палате. Исходя из того, что она увлекалась ювелирным делом, и глядя на ее эскизы, можно сказать, что в этом не было ничего удивительного.

Но Лев был уверен, что это лишь начало лабиринта, куда заводит их Казинидис.

Уже через час Гуров буквально ворвался в свой кабинет в Главке.

Крячко как раз вернулся со своих встреч.

– И что у нас плохого? – тоном героя мультфильма «Тайна Третьей планеты», вечного пессимиста доктора Зеленого, спросил Станислав, видя настроение друга.

– Ничего тебе не напоминает?

Гуров открыл каталог Картье на изображении того гарнитура, что экспонировался в Оружейной палате, и показал другу.

– Браслет и серьги Казинидис. Они части этого гарнитура? Картье?

– Или это второй гарнитур, но сделанный в том же стиле и тем же мастером, – предположил Лев, – я в этом уверен.

Гуров соврал Фериде. Он немного разбирался в ювелирном деле. Их со Станиславом профессия обязывала разбираться практически во всем и запоминать детали.

Либо серьги и браслет, либо колье и перстень. Если бы это был один гарнитур, то такое обилие тяжелых каскадов бриллиантов стало бы перебором и показателем дурного вкуса.

Значит, это были два гарнитура, выполненные в одном стиле и одним мастером.

И кажется, что Гуров уже знал имя дизайнера этих украшений.

– Вы оба серьезно думаете, что у меня есть выход на ювелиров дома Картье? Ведь, если я правильно понимаю, это закрытая информация? – возмутился Петр Николаевич Орлов, когда оперативники пришли к нему с докладом.

– Очень нужно. Закрытая. Права на все произведения принадлежат дому Картье.

– Это будет официальный запрос, и, как ты понимаешь, ответ придет не очень быстро, – ответил генерал, побарабанив пальцами по столу.

Сложилась странная тенденция: во время расследования этого дела генерал Орлов вызывал своих подчиненных к себе в кабинет только по другим делам. А для того, чтобы выяснить что-то новое из дела Казинидис, всегда приходил сам. Уклончиво говоря, что хочет проветриться. Следователи не спрашивали, но было видно, что Орлов не очень хочет, чтобы кто-то еще, кто совершенно случайно может оказаться либо рядом с кабинетом, либо прослушивая кабинет генерала, узнал об этом деле.

– Есть ли у вас возможность выйти на нужных людей не по официальным каналам? – поинтересовался Петр Николаевич.

Крячко и Гуров кивнули.

– Действуйте, – сказал Орлов. И добавил: – Запрос я отправлю.

– Через твою Аглаю? – уточнил Крячко. Гуров кивнул. Генерал кивнул на прощание и вышел из кабинета оперативников.

– Интересно, кто Орлова слушает, – заметил Крячко без особого, впрочем, любопытства.

– Кто может слушать генерала Главка? – фыркнул Гуров, передернув плечами. – Сам-то как думаешь?

– Безопасники… – вздохнул Станислав и добавил иронично: – Это был риторический вопрос, если до тебя не дошло.

Гуров пожал плечами. Такое бывало раньше. Во время ведения громких дел, которые очень сильно интересовали начальство, Орлов вызывал их к себе в кабинет только для кратких формальных бесед. Если речь заходила про то, не нужно ли проверить его кабинет на прослушку, генерал только пожимал плечами с таким делано равнодушным видом, что становилось понятно: прослушка вполне легальная, и если бы генерал хотел, то легко бы ее убрал. Но раз терпит, значит, знает, как избежать того, что кто-то услышит что-нибудь лишнее.

Что-то вроде чуть более усиленного контроля, который при грамотном использовании можно было легко использовать против тех, кто накидывал этот «поводок».

В этом деле очень много всего не сходилось. Пока Крячко поехал «уточнить» по поводу подрывника Капибары, Гуров отправился по знакомому адресу на Старый Арбат.

Конечно, учитывая современные технологии и возможности, уже давно не нужно было мотаться по городу, всю необходимую информацию мог собрать грамотный технарь-аналитик. Найти, где нужно, вытащить оттуда, откуда формально ее добыть сложно, распечатать, красиво упаковать в папочку и положить на стол сыщику.

Но Лев Иванович привык работать по старинке. Потому что только в