могу двигаться, но я могу усилить нестабильность живы. Ствол начал оплывать синими каплями быстрее, словно воск, брошенный в огонь. Голубые брызги полетели во все стороны, часть капель попала на тело монстра. Тот инстинктивно попытался прикрыться руками.

– Этого не может быть, – сквозь зубы прошептал он. – Ты умер, это точно. Никто бы не выжил! Если только…

Монстр повернулся к дереву, лицо его искажала ненависть:

– Неужели серенький маг зашевелился? Как так? Сиротка без помощи и знаний, замурованный в стволе дерева с овадой. Ты должен быть моим неприкосновенным запасом, если не сработает Источник. Ты – лишь замороженная курица! Как ты смеешь мешать мне?

На монстра попало ещё несколько капель, он покачнулся. На лице снова появились признаки внутренней борьбы.

– Вот этого я не предусмотрел, – прохрипел монстр. – Кажется, вместе с живой я втянул серого мальчишку.

Я замер, осенённый догадкой. Возможно, я смогу снова попасть в своё тело! И попробовал сосредоточиться на золотом потоке, вливающемся в монстра из дерева. Тот радостно подхватил меня, втягивая в оранжевый сгусток.

– Наконец-то, – сказал я собственными губами и рассмеялся. – Спустя столько времени я в себе!

Не давая монстру очухаться от неожиданной перемены, я приказал потоку литься обратно в дерево. Да, весс Сергей очень сильный, несмотря на юный возраст. Не только умудрился выжить с монстром в одном теле, но и до сих пор сопротивляется ему. Мне не пришлось даже стараться: двух вессов ослабевший монстр не смог одолеть. Мы с сироткой легко загнали его в поток живы, возвращающийся в дерево. И монстра унесло из тела, словно щепку в бурной горной речке.

Ни секунды не мешкая, я вытолкнул Сергея вслед за монстром. Это было легко, тот не ожидал угрозы с моей стороны и не сопротивлялся. Это моё тело! Я обрубил поток, стараясь сохранить при себе как можно больше живы, ибо не собирался терять ни капли могущества, подаренного мне удачей. А что с ним делать теперь, подскажет старая книга предков. Да и судьбоносная тоже пригодится, не зря же монстр так боялся её.

Пока жива нестабильна во мне, я отыскал в золотисто-оранжевом потоке струйки фиолета и наклонился к девушке, вдыхая их в приоткрытый рот. Мерцана резко дёрнулась, распахнула глаза и отвесила мне оплеуху.

– Отойди от меня, чудовище! – заорала она в панике.

– Тише, – я сжал холодные ладошки, чтобы она не смогла больше драться. – Это я! Я! Алекс!

– Алекс? – недоверчиво покосилась девушка. – Чем докажешь?

– Ты в своём репертуаре, – рассмеялся я. – Ну ладно! Давай поздороваемся!

– Что? – недоуменно моргнула девушка.

– Дай мне руку, – терпеливо повторил я и раскрыл ладонь. – Мы снова неправильно начали. Представь, что мы опять только что познакомились. Меня зовут Алекс. Тебя – Мерцана. А теперь пожмем друг другу руки.

Она на секунду всмотрелась в мои глаза и, расплакавшись, прильнула к моей груди.

– Алекс! Это ты! Я думала, ты умер!

– Я тоже так думал, – задумчиво ответил я, положив руку ей на плечо.

Дерево постепенно теряло разноцветное мерцание. Оно не обрело былой мощи, скорее стало похожим на разбитую молнией корягу. Но главное оно исполняет – надёжно держит монстра… И младшего весса. Я вздохнул и пожал плечами: на войне без жертв не бывает. Всё равно он был никем, этот мальчик. А ещё где-то там осталась дикарка. Она сама виновата, так легко меня заменить глупым нищим мальчиком. А я найду утешение в объятиях скандальной, но красивой танцовщицы.

Взял Мерцану за подбородок и повернул её личико:

– Так значит, ты влюбилась в меня?

– Не поверишь же ты монстру? – засопела судьбоносная, вырываясь из моих объятий. – Лучше пошли в дом, я все сиськи отморозила!

Улыбнулся: ничего! И не таких приручал. А с новым могуществом эта дикарка будет служить мне вернее собаки. Но сначала разберёмся, что за империю я унаследовал от своего одержимого монстром деда. Одно знаю точно: моя судьба – быть самым крутым магом в мире!

Глава 25

Шекшема 11 сентября 2007

Сон. Яркий, тягучий, обволакивающий. Он не давал ступить и шагу, сковывал движения, парализовал мысли. Контролировал все, кроме эмоций. Чувства, плененные в паутине образов, в панике рвались на свободу. Холод трогал сердце, оставляя ноющие отпечатки боли. По телу расползалась липкая масса немощи. Краткий миг, озарение, острое желание скорой смерти. Она принесет долгожданное облегчение. И снова страх. Он сжимал горло, не давая стонам вырваться на свободу. Взрыв! В сияющих осколках ледяного ужаса метались отражения снов. И медленно таяли, сдавая позиции подкрадывающейся тьме.

Это лишь сон. Спокойно, Серый! Тебе всегда снятся эти кошмарные сны про чужие жизни. Зачем каждый раз дрожать, как продрогшая Каштанка? Но дрожь не унималась, становилась лишь холоднее. Это я так вспотел? Как же больно! Боль, кажется, пронизывала каждую клеточку тела. Страшно повернуться. Не хочется шевелиться. Онемение кожи постепенно проходило. На лице ощущались ледяные уколы. Попытался открыть глаза.

Это дождь. Так странно. Я проснулся в лесу. Ветер теребил остатки осенней листвы. Белое солнце, величественно раздвигая серые тучи, упиралось световыми столбами в холодную землю. Мелкая противная морось пронзала прозрачный воздух и хитро шуршала в опавших листьях.

Приподнялся, помогая себе непослушными руками, и наткнулся на внимательный взгляд. Передо мной сидела лиса. Крупные капли скатывались с топорщащихся усов. Запоздало вздрогнул и отполз назад. Ладонь наткнулась на что-то мягкое, из-под руки вырвался серый вихрь. Вскрикнул, отшатываясь, упёрся спиной в твёрдую шершавую поверхность. Это ствол дерева.

Не сводя глаз с лисы, попытался вспомнить, что же нам рассказывали о бешенстве. Судя по тому, что лиса вышла к человеку, она не здорова. Но как защититься в лесу, в одиночестве от бешеной лисицы? Этого я не помню, может, прогулял урок, как многие другие. Почему она не нападает? Появилось сомнение: вроде, должна быть пена на морде. Или это не показатель?

Серый вихрь вернулся, в ближайшем рассмотрении я понял, что это просто сова. Птица села рядом с лисой. Моё удивление ещё больше возросло. Лиса же засеменила ко мне. Всё тело сжалось в страхе, рука нащупала какую-то палку. Но зверь не думал нападать. Словно домашний пёс, лисица улеглась у моих ног и положила морду на колено.

– Не бойся, – услышал я за спиной. – Она не тронет тебя.

Повернул голову и встретился взглядом с колоритной старушкой. Та деловито раскладывала на льняной салфетке ломти хлеба, очищенный лук, мясо. На плоский камушек водрузился глиняный кувшин. В руке бабушки сверкнуло лезвие, в моей памяти ярко вспыхнул момент, как Мерцана пронзает грудь монстра.