что мне стыдно за них. А потом понимаю, что без них было бы совсем скучно. Да ведь? – обратился Арджи к Эл. Она все так же улыбалась, ничем не выказывая внимание к парню. – Элеттра?..

– Я не буду. Спасибо.

– Что не будешь? Я ничего не предлагал тебе. – Арджи недовольно усмехнулся.

– Да? Что ж, видимо, я задумалась, – сказала Элеттра, стыдливо опуская очи долу.

– О чем?

– Да о ерунде. Не бери в голову.

– Элеттра, я хочу знать, о чем ты думаешь. Мне это интересно. Я хочу понимать, что происходит в твоей душе. – Как верующий просит помощи у высших сил, так и Арджи почти взмолился, чтобы добиться от Эл понимания и поддержки.

– Я сама не понимаю, что у меня там происходит, – хмуро улыбнулась Элеттра. – Так что вряд ли тебе это удастся.

– Мы можем объединиться. Наши совместные усилия принесут плоды, это уж точно.

Арджи попытался обнять Эл, но та его слабо оттолкнула. Как только он приблизился к ней, Элеттра почувствовала до боли знакомый аромат: чистая амбра, дубовый мох, жасмин… Отец пользовался теми же духами. Господи, как резко, как удушливо! Точно Бронсон снова рядом, все такой же сильный, неуправляемый, одержимый.

– У тебя новый парфюм? – с отвращением спросила Эл.

– Нет. Я вообще не пшикался сегодня.

Но запах… этот тошнотворный запах все еще витал вокруг Элеттры. У нее закружилась голова и слюны во рту стало так много, что ее хватило бы на сотню плевков в лицо того, кого Эл ненавидела всей душой. Элеттра молча ушла от обескураженного Арджи, поняв, что еще немного и она зальет рвотой всю рядом стоявшую толпу.

Арджи не стал идти за ней. И страшно ему было за нее, и обидно за себя. И все равно тянуло его к ней, очень сильно тянуло. Теперь он понимал свою мать. Когда Смит был совсем маленький, его отец был заправским пьяницей. Мать что только не делала, чтобы выбить из супруга эту страшную нужду в горячительных напитках. На вопрос сына: «Зачем ты живешь с ним, если тебе плохо?» – она отвечала: «Затем, что я должна спасти его. Только я могу это сделать. Когда человек хочет вот так отчаянно, самозабвенно спасти кого-то – это любовь, Арджи. А ради любви можно многое стерпеть». Вот и Арджи теперь убедился в том, что он в самом деле любит Элеттру, раз так неистово хочет спасти ее. Вот только от чего? Что ее мучает? Она скорбит по отцу, это понятно. Но Арджи чувствовал, что есть нечто большее, что ниспосылает ей тяжкие страдания. Элеттра отвергает все его попытки помочь ей разгадать ее тайну. Так как же быть?

– Где Элеттру потерял? – спросила Рокси.

– Она сама ушла куда-то.

Хоть Арджи и старался принять вид ничем не обеспокоенного человека, все же ему не удалось провести Рокси. Подруга сразу заметила его погасший взгляд, сдержанную улыбку. Разило от него ненатуральной веселостью.

– У вас трудности?

– Рокси, я вообще не понимаю, что у нас, – мгновенно признался Арджи. Все-таки ему хотелось выговориться. Как славно, что судьба подарила ему такую подругу, как Рокси, которой можно пожаловаться, высказать все, что накопилось, без околичностей. – Я знаю, что есть люди, которым трудно раскрыться, довериться кому-то. Но черт возьми! Неужели я до сих пор не заслужил ее доверия?! Что со мной не так? Или с ней что-то не то…

– Я могу поговорить с ней, если хочешь.

– Хочу! Очень хочу, Рокс. Сделай что-нибудь!

Элеттра нашла тихое местечко у кромки воды, расположилась на хрусткой траве. Голхэм-лэйк умиротворенно поблескивало на солнышке, его бесшумные маленькие волны словно что-то нашептывали холодному берегу, а тот отвечал недолгим копошением взбаламученных мелких камешков. Озеро такое безмятежное, просто сияющее божье зеркальце, в котором отражалась вся живописность его розовато-дымчатых, причудливых покоев. А что же оно скрывает там, на своем темном-темном дне? Сколько ужаса оно таит? Как холодно у него внутри…

«На моей глубине тоже мрачно, страшно и холодно. Но об этом никто не догадывается, потому что люди привыкли судить по поверхности. Не выдержат они тот ужас, что нападет на них, когда узнают, что прячется за неколебимой гладью».

Рокси пришла. Вначале болтала о чем-то несущественном, а потом решила перейти к делу, спросив напрямик:

– Скажи, Арджи есть на что надеяться?

– Конечно. То есть… я думаю, у нас все в порядке. Мы не ссорились, – замешкалась Эл.

– Лучше бы вы поссорились, – вздохнула Рокси. – Ссоры возникают тогда, когда между людьми есть чувства. Хорошие, плохие… неважно. Главное, что они есть. А между тобой и Арджи, кажется, вообще ничего нет. И это странно.

– Ты ошибаешься, Рокси. Просто это мои первые отношения. Я не знаю, как надо вести себя, чтобы Арджи все устраивало.

– Никогда бы не подумала! Тебя что, до зрелости держали в подвале? Иначе почему парни столько времени не замечали тебя? – изумилась Уэллер.

– Мне все это не нужно было, – презрительно уронила Элеттра.

«Все это… Она говорит о любви, о ярчайшем чувстве всех земных существ, как о чем-то обременительном! Бедный мой Арджи…» – пришла в негодование Рокси.

– Элеттра, ты до сих пор не поняла, как тебе повезло. Арджи – очень хороший парень. И я говорю так вовсе не из-за того, что мы с ним друзья. Он действительно такой.

– Однако он бросил Никки и тут же переключился на меня. Разве хорошие парни так поступают?

– А вот и причина… Ты сама знаешь, какая Никки на самом деле. Это миломордашное ничтожество. Арджи давно следовало бы расстаться с ней. И уж точно его не должно волновать, как она поживает без него. Такие, как Никки, не заслуживают того, чтобы о них думали и беспокоились! Знаешь, почему Арджи выбрал тебя? Да потому что он – патологический романтик. Ему нравятся сложные отношения. Он любит бороться, завоевывать. Он верит в любовь до гроба и уверен, чтобы заслужить ее, необходимо пережить тысячу и одно страдание. Наши мнения в этом вопросе расходятся, но Арджи, мой наивный, чувствительный мальчишка, действительно верит в это, и вера его непоколебима. Никки сразу отдалась ему, и он увлекся ею чисто для легкого наслаждения, ровно до того момента, пока не встретил ту самую настоящую, священную любовь, то есть тебя, Элеттра. Ты заставляешь его страдать. И он через страдания познает любовь. Я тебя, наверное, совсем запутала, да? Говорю, чтоб не мучила его, а потом утверждаю, что из-за этого он тебя еще сильнее любит. У меня одна просьба к тебе: будь не такой суровой, что ли… Пожалей его немного. Перестань бояться его. Позволь