Арджи стать твоим героем. Он очень хочет этого. Более того, он достоин этого! Доверься ему.

Из всего того, что пыталась донести Рокси, Эл поняла лишь одно: если она сдастся Арджи, станет легкой добычей, то он, скорее всего, быстро потеряет интерес к ней. Проявить инициативу, огласить свое решение расстаться с ним – Элеттра не могла. Тормозили ее все те же жалость и благодарность к нему. Но и продолжать эти отношения ей тоже не хотелось. Прошлое давит на нее, настоящее сводит с ума, будущее пугает… Слишком много проблем у нее, травм, незаживших ран. Не способна она сейчас любить кого-то. Ей сперва себя полюбить нужно, а на это потребуется уйма сил. Так пусть Арджи насытится ею вдоволь и откажется наконец от нее. Пусть разуверится в своей сакральной любви, после того как Эл обесценит ее.

И она отдалась ему. Душа ее была заперта для всех без исключения, а вот тело доступно для любых истязаний, оно уже ко многому привыкло… Они ушли глубоко в лес, и когда Элеттра поняла, что тусовка осталась далеко позади и ни один явственный шорох из их логова не донесется до отдыхающих, то немедля первая накинулась на Арджи. Тот не стал тратить время на расспросы и предался заветным ласкам, трепеща всем существом от радости, близости вожделенного тела. Элеттра больше не проявляла настойчивость, не двигалась вовсе, позволив тем самым Арджи делать с ней все, что ему заблагорассудится.

– Тебе так нравится? – спросил он, оторвав на секунду бесстыдно-жадные губы от ее шеи, но не остановив при этом умелые, чародейные руки, ласкающие ее самые нежные места.

– Да. Делай дальше, – напряженно ответила Эл, глядя на немое, неулыбчивое небо.

Теперь Арджи полностью замер.

– Делай дальше… а я потерплю, – в его голосе звучала бессильная злоба.

– Что ты, Арджи?

– У меня складывается такое ощущение, будто я насилую тебя.

– Господи, не говори так! Я же молчала, не мешала…

– Да в том-то и дело! – осатанел Арджи. – Ты ведешь себя так, словно приготовилась к самому страшному. Ну что с тобой? Элеттра, что у тебя произошло до встречи со мной? Почему ты стала такой? Я должен знать.

– Арджи… – сказала Элеттра, обхватив его голову горячими ладонями. «Я расскажу тебе правду, только не словами».

Элеттра стала целовать его лицо. Целовать так нежно, сладко. «Так мне хотелось бы, чтобы меня любили. Чисто, по-настоящему. Это было давным-давно». Далее ее губы прильнули к его губам бесконечным поцелуем. «Как счастлив ты сейчас, Арджи, так счастлива была и я, когда мама была жива. Мой хрупкий, лучистый оберег… она охраняла меня как могла». Арджи хотел обвить ее талию руками, но Эл резко оттолкнула его, села верхом, обеими руками сжала его горло. «А вот что случилось после ее смерти. Из меня выпотрошили жизнь, изрезали на куски мое сердце, переломили хребет моего достоинства». Арджи сначала испугался этой неожиданной грубости, первобытно-дикой силы Элеттры, а потом поддался, ведь слишком долго Смит вынашивал это неистребимое желание. И они предались этому остервенелому бешенству, похоти, боли, безумству на влажной земле, в окружении надменных, широкогрудых дубов. Это было грязно, жестоко, нечеловечески страстно. «В каждую трещину моей души он вводил свое длинное, толстое орудие пытки. Вот с такой яростью, вот с таким желанием он доводил себя до вершины экзальтации. Я многое постаралась забыть. Я не думала о том, что он со мной сделал, таким образом я оберегала себя от тотального разрушения. Он будет делать это со мной еще и еще, нет смысла обращать внимание на свою боль. Надо было сохранить в себе хоть что-то, то, до чего он еще не сумел добраться. И вот он умер. И теперь у меня полно времени, чтобы вспомнить все… Я вспоминаю об этом кошмаре каждый день, каждую минуту. Я не могу никуда деться от этих воспоминаний. Я чувствую его запах. Я слышу плач нашего неродившегося ребенка. Во снах вижу, как он топит мою мать… она громко кричит, а я не слышу, ведь в этот момент я поглощена игрой на фортепиано! Пока дрожали его струны, мама содрогалась в предсмертных мучениях… Я не могу, не могу, не могу! Да, кричи, Арджи, тебе и больно и хорошо, а мне только больно. Мне всегда будет больно. Я ненавижу себя. Я – его продолжение. Я вся состою из него. Я так обрадовалась его смерти, а это был всего-навсего обман! Он жив, пока я жива. Он здесь, прямо сейчас, между мной и тобой. А я так хотела быть с тобой, думала, что у меня получится. Меня сломали, Арджи. Я мертва, Арджи! А мертвые не могут любить. Я не смогу полюбить тебя и кого-либо еще. И я страдаю из-за того, что обманула тебя. Теперь ты понимаешь, что происходит в моей душе?»

Глава 22

Каждый воскресный вечер Алесса и Джераб проводили в ресторане «Адэлфири». Алесса решила ввести в их совместную жизнь такую простую традицию.

– Ты общаешься с кем-нибудь из однокурсников? – спросила Алесса.

– Только с Вильяминой и Спарксом.

– Отлично. Тогда можешь пригласить их на свадьбу. Я хочу, чтобы у нас присутствовал кто-то из университета. Вильямина еще может попасть на мой девичник, а ты позови Спаркса на мальчишник. Будет так… ужасно.

– Почему ужасно? – удивился Джераб, не сразу заметив, что взгляд Алессы устремился куда-то в сторону.

– Леда и Рассел… – наконец пояснила Торн. – Как они оказались здесь?

– «Адэлфири» – популярный ресторан. Просто совпадение.

– Совпадение… ну-ну, – буркнула Алесса.

– Алесса, Джераб! Вы тоже тут?! – воскликнула Леда.

– Да. Такое приятное совпадение! – ответила Алесса, натянув улыбку.

Джераб и Леда все-таки приступили к своему рискованному плану, основной целью которого являлось сближение Алессы и Рассела. Удача им не благоволила. Они уже организовали пять двойных свиданий – все впустую. Рассел тут же положил глаз на учительницу «Греджерс», но та даже не смотрела в его сторону. Эверетт усилием воли не воспротивился водить Алессу каждое воскресенье в «Адэлфири», так как и эту возможность можно было использовать, чтобы встретиться с Ледой и Расселом. Но опять же Рассел вмиг забывал про свою спутницу, завидев Алессу, а верная Торн продолжала сохранять дистанцию.

– Алесса, не хмурься. Всякий раз, когда ты хмуришься, на твоем очаровательном личике появляется эта уродливая морщина. – Рассел ткнул пальцем в лоб Алессы. По изумленному лицу девушки можно было понять, что ее нервы буквально лопаются от напряжения и лютой ненависти.

– Рассел, будь душкой, думай трижды, прежде чем что-либо сказать, – веселым тоном проговорила Леда, хотя и она уже была готова рвать и метать.

– А