способности насекомых улавливать или реагировать на звук? Интересный эксперимент проводится по привлечению комаров на записанный на пленку звук, производимый летящей самкой. Самцов приманивали на заряженную сетку и таким образом убивали. Отталкивающее действие пучков ультразвука проверяется сейчас в Канаде на долгоносике и бабочке-сойке. Два специалиста профессора Гавайского университета Губерт и Фрингс, полагают, что полевой метод воздействия звуком на поведение насекомых — дело близкого будущего. Отпугивающие звуки сулят больше возможностей, нежели приманивающие. Проф. Фрингс и его коллеги открыли, что скворцы в испуге разлетаются, когда слышат воспроизведенный с помощью магнитофонной ленты крик своего сородича, попавшего в беду. Не исключено, что такой способ можно применить и к насекомым. Некоторым практичным представителям промышленности возможность использования такого явления представляется настолько реальной, что одна крупная корпорация, специализирующаяся на электронике, намеревается создать лабораторию для проведения таких испытаний.

Звук испытывается также как средство прямого уничтожения. В лабораторном резервуаре ультразвук убивает всех личинок комаров; однако он убивает и другие водные организмы. При проведении других экспериментов мясные мухи, мучные черви и комары — переносчики желтой лихорадки погибали буквально в течение нескольких секунд под воздействием ультразвука, источник которого был в воздухе. Все эти эксперименты являются лишь первыми шагами по пути к разработке новых способов борьбы с насекомыми, таких способов, которые в один прекрасный день станут реальностью благодаря чудесам электроники.

Новые биотические средства борьбы с насекомыми не являются исключительно делом электроники, гамма-облучения и других творений изобретательного ума человека. Некоторые из них уходят корнями в далекое прошлое и основаны на знании того, что насекомые, как и люди, подвержены болезням. Бактериальные инфекции косят насекомых, подобно тому как в старые времена людей косила чума; под воздействием вирусов полчища насекомых заболевают и гибнут. О заболеваниях насекомых было известно еще до Аристотеля, а о болезнях шелкопряда упоминается в средневековой поэзии; благодаря изучению болезни именно этого насекомого Пастер впервые подошел к пониманию принципов инфекционных заболеваний.

Насекомые осаждаются не только вирусами и бактериями, но также и грибками, простейшими, микроскопическими червями и другими существами из того невидимого мира существ, которые в общем и целом оказывают помощь человечеству. Ведь есть микробы болезнетворные, но и такие, которые уничтожают отходы жизнедеятельности, удобряют почву и вступают в бесчисленные биологические процессы вроде ферментации и нитрификации. Почему эти организмы не могут помочь нам также и в борьбе с насекомыми?

Одним из первых, кто предвидел такое использование микроорганизмов, был зоолог XIX века Мечников. В конце последних десятилетий прошлого века и в первой половине XX века формировалась идея о микробной борьбе с насекомыми. Первым убедительным доказательством возможности борьбы с насекомыми при помощи перенесения болезни в окружающую их среду явилось открытие и использование в конце 30‑х годов молочной болезни против японского жучка, эту болезнь вызывают споры бактерий, принадлежащих к роду бациллус. Этот классический пример бактериальной борьбы имеет долгую историю применения в восточной части Соединенных Штатов, о чем говорилось в гл. 7.

Ныне большие надежды возлагаются на другую бактерию — бациллус тюрингейнсис, открытую в Германии в 1911 году, в Тюрингии, где было обнаружено, что она вызывает смертельный сепсис у личинок мучной моли. Фактически эта бактерия убивает своим ядом, а не вызываемой ею болезнью. В ее вегетативных отростках образуются наряду со спорами особые кристаллики, состоящие из белкового вещества, чрезвычайно токсичного по отношению к некоторым насекомым, особенно к личинкам чешуекрылых. Вскоре после того, как личинка съедает листву, покрытую токсином, она впадает в состояние паралича, перестает есть и быстро погибает. С практической точки зрения это имеет большое значение, поскольку наносимый растениям вред прекращается сразу же. Препараты, содержащие бациллус тюрингейнсис, производятся сейчас в Соединенных Штатах под различными торговыми названиями несколькими фирмами. В ряде стран проводятся полевые испытания: во Франции — против личинки капустницы, в Югославии — против бабочки-медведицы, в Советском Союзе — против гусеницы кольчатого коконопряда. В Панаме, где испытания бактериального инсектицида начались в 1961 году, этот метод может решить ряд серьезных проблем, с которыми столкнулись производители бананов. В этой стране корнеточец является серьезным вредителем, который настолько ослабляет корни, что ветер легко валит деревья. До сих пор диелдрин был единственным эффективным химикатом против этого вредителя, но теперь выявились пагубные последствия его применения. Во-первых, корнеточец становится невосприимчивым. Во-вторых, химикат уничтожил некоторых хищных насекомых, и в результате размножились бабочки-листовертки, маленькие, крепкотелые насекомые, личинки которых изъедают поверхность бананов. Есть основания надеяться, что новый бактериальный инсектицид уничтожит как листоверток, так и корнеточцев, причем сделает это без нарушения естественного контроля.

В лесах восточной части Канады и Соединенных Штатов бактериальные инсектициды могут оказаться единственной возможностью уничтожения таких лесных насекомых, как почкоед и непарный шелкопряд. В 1960 году обе страны начали полевые испытания коммерческого препарата бациллус тюрингейнсис. Первые результаты оказались обнадеживающими. В Вермонте, например, бактериальные средства борьбы дали результаты не хуже, чем ДДТ. Сейчас главная техническая проблема состоит в том, чтобы найти соответствующий раствор, который прикреплял бы споры бактерий к иглам хвойных деревьев. На полях дело проще. Здесь можно применять даже пыль. Бактериальные инсектициды уже испытаны на многих видах овощей, особенно в Калифорнии.

Тем временем ведется также работа с вирусами. В некоторых местах в Калифорнии молодая люцерна опрыскивается раствором, не менее смертоносным, чем любой инсектицид, для уничтожения люцерновой гусеницы; раствор содержит вирус, полученный из тел гусениц, погибших от этой чрезвычайно вирулентной болезни. Пять заболевших гусениц дают достаточное количество вирусов, чтобы обработать целый акр люцерны.

В Чехословакии ученые пытаются использовать протозоа для борьбы с паутинной гусеницей и другими вредителями; в Соединенных Штатах найден паразит из протозоа, который снижает способность кукурузного точильщика откладывать яйца.

Может показаться, что применение «микробных инсектицидов» — это настоящая бактериологическая война, угрожающая и другим формам жизни. Но это не так. В противоположность химикатам патогены насекомых опасны только определенным организмам. Д-р Эдгард Штейнгаус — выдающийся специалист по патологии насекомых — категорически заявлял, что «нет ни одного достоверного примера, когда бы настоящий патоген насекомого вызвал инфекционное заболевание у позвоночного животного». Эти патогены столь специфичны, что заражают лишь небольшую группу насекомых, иногда только отдельный вид. По своим биологическим свойствам они не относятся к таким организмам, которые вызывают болезни у высших животных или растений. В природе эпидемии среди насекомых всегда ограничены только насекомыми и не передаются на растения, на которых они проживают, или на животных, поедающих эти растения.

Насекомые имеют много природных