мальчика наверняка убили цыгане. И в этом направлении расследование зашло в тупик.

Тогда появилась версия, будто никому не известная Лепецкая, или Репецкая… слышала на базаре от некой подвыпившей женщины рассказ о каком-то мальчике, который будто бы был свидетелем ссоры Андрюши Ющинского с приятелем Женей Чеберяк из-за каких-то вырезанных ими прутиков, после чего Андрюша пошел ночевать к Жене.

Веру Чеберяк, мать Жени, арестовывали несколько раз. Мотив – Андрей грозил другу донести полиции, что его мать скупает краденое у воров. Беда была в том, что дети Чеберяк – сын Евгений и дочери Валентина и Людмила были в роковое утро с Ющинским. В начале августа, когда мать находилась в тюрьме, все трое вдруг заболели дизентерией (предполагают, что были отравлены). Женя и Валя умерли, выжила только 11-летняя Люда. Чеберяк на время освободили – хоронить детей.

Уже в июле 1911 г. Красовский вышел на усадьбу (кирпичный завод) еврея Зайцева, где работали только евреи. Выяснилось, что утром 12 марта Андрей Ющинский, дети Чеберяк и другие дети играли на территории усадьбы. Местный приказчик Менахем Бейлис прогнал их, а Андрея поймал и потащил в здание. Красовский попытался перевести следствие исключительно на Чеберяк, не смог и отказался от ведения дела, поскольку преследовался невинный Бейлис.

Расследование перешло к следователю по особо важным делам Николаю Машкевичу, который сразу обратил внимание на то, что следствие который месяц заводят в тупик свидетели исключительно еврейской национальности. Он вплотную занялся версией убийства ребенка Бейлисом, после чего немедленно попал под сущий террор либеральной прессы. Следователь выдержал. Позднее та же участь ожидала судью и прокурора по делу Бейлиса. Всех их огульно объявили черносотенцами, мракобесами и реакционерами.

10 ноября 1911 г. вдруг объявилась некая Малицкая, жившая этажом ниже в одном доме с Чеберяк: она неожиданно «вспомнила», что слышала, как в день убийства слышала детские крики в квартире соседки. Ее показания дают основание некоторым исследователям настаивать на виновности Чеберяк, убившей не только Андрея, но и отравившей из тюрьмы собственных детей. Правда, позднее Малицкая призналась, что детские крики ей приснились, но кого это нынче волнует?

Все вышеизложенное представляет собой краткий конспект стенограммы речи главного обвинителя на суде – товарища прокурора О. Ю. Виппера. Следствие длилось два года. Судебный процесс под председательством Ф. А. Болдырева проходил в сентябре – октябре 1913 года в Киеве. Судили присяжные заседатели – 12 человек.

Следует обратить внимание на судмедэкспертизу. Проводившие ее профессоры Оболонский, Туфанов, Косоротов и Сикорский признали нанесенные убитому раны ритуальными, причем убивали Андрея не менее 6 человек. Против выступил только профессор Павлов, заявивший, что «особых мучений у Ющинского не было», что ему «нанесли какой-то забавный укол в поясничную область».

Защитник Бейлиса присяжный поверенный Грузенберг построил свою речь на обвинении Чеберяк. Причем основывался он на безапелляционном утверждении, что Андрей 11 марта ночевал в этой семье и стал свидетелем преступных дел госпожи Чеберяк.

Пока шел процесс, либеральная пресса развернула беспрецедентную кампанию в защиту Бейлиса. В его поддержку выступили видные представители русской интеллигенции – А. М. Горький, В. Г. Короленко, А. А. Блок, В. И. Вернадский, Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, П. Н. Милюков, П. Б. Струве и др., многие зарубежные интеллектуалы, прежде всех – А. Франс.

Интеллигентское давление сыграло главную роль в решении суда присяжных – они встали на сторону Грузенберга, не приняв во внимание доказательства прокурора. Убийца Андрея Ющинского так и не был найден, в чем нынешние российские либералы винят черносотенцев и правительство Николая II, которые якобы не были заинтересованы в честном расследовании.

Сразу после оправдательного приговора Бейлису дело по убийству Ющинского было засекречено, большевики секретность эту сохранили. В 1944 г. дело было вывезено немцами при отступлении из Киева и хранится сегодня в архиве библиотеки Мюнхенского университета.

После оправдания Бейлис с семьей выехал в США, где процветал до своей смерти в 1935 г. Все его обвинители, включая Веру Чеберяк, были по одному выловлены большевиками в разных городах и казнены. О. Ю. Виппера сгноили в концлагере.

Процесс по делу о Ленском расстреле

О расстреле рабочих на Ленских золотых приисках в 1912 г. сегодня вспоминают, как о судьбоносном эпизоде в карьере А. Ф. Керенского, в то время мало кому известного адвоката, леворадикального оппозиционера. Громкое дело послужило трамплином для его взлета в 1917 г. в кресло министра-председателя Временного правительства.

В 2012 г. исполнилось 100 лет Ленской трагедии, что вызвало повышенный интерес к ней политиков и СМИ, договорившихся до того, что рабочие пострадали в рейдерских разборках.

Событие прогремело на весь мир. Правда, расследование не завершилось одним большим судом, а раздробилось на мелкие судебные и административные решения. Не были осуждены и главные виновники трагедии – Николай II и его правительство, которые в своем небрежении к народу прошли в 1905–1912 гг. точку невозврата. Не был учинен спрос с владельцев золотых приисков и с губернских чиновников. Суд над ними свершили две революции в 1917 г.

Жертвы Ленских золотых приисков. 1912 г.

Историческую роль этого события лучше всех определил В. И. Ленин: «Ленский расстрел явился поводом к переходу революционного настроения масс в революционный подъем масс».

Несмотря на неполноту, этот юридически ущербный процесс можно с полным основанием отнести к величайшим в истории нашей страны.

Прииски находились на Витиме и Олекме (притоки Лены), в 2 тыс. км от ближайшей ж/д станции Иркутск. Они принадлежали английской компании «Lena Goldfields» и Ленскому золотодобывающему товариществу «Лензото», хозяевами которых были лондонские и петербургские банкиры (М. Е. Мейер, Г. С. Шамнаньер и др.) во главе с бароном А. Г. Гинцбургом. Пакетами акций владели вдовствующая императрица Мария Федоровна и ряд сановников (министр торговли и промышленности С. И. Тимашев, быв. председатель Комитета министров С. Ю. Витте, быв. министр торговли и промышленности В. И. Тимирязев и пр.).

Хотя компания была частной, она имела стратегическое значение для государства: здесь копился золотой запас Империи.

Добыча велась хищническими методами. Главноуправляющий И. Н. Белозеров, за несколько лет сколотивший миллионы, завел на приисках «каторжный режим, чем обеспечивал акционерам получение очень высоких прибылей». Так, в 1911 г. чистая прибыль компании (дивиденды акционеров) составила 55 % основного капитала.

А как же тысячи золотодобытчиков? Их проще было назвать рабами. Смена длилась 11–16 час в шахте, заливаемой водой, при отсутствии вентиляции и сушилок. Зашкаливал производственный травматизм – в 1911 г. 896 несчастных случаев на 5442 рабочих.

«Дикий быт в бараках-казармах, где семейные и холостые жили рядом, разделенные лишь занавесками. Абсолютная зависимость от всякого рода подонков, выбившихся в местные начальники». В бараках царила вопиющая антисанитария, и было «так холодно, что мокрые сапоги примерзают к полу».

Отоваривание продуктами производилось втридорога и только по талонам. Катастрофически не хватало медперсонала.

Все это усугублялось жесткой системой штрафов и хамским обращением начальства. Жаловаться было некому, т. к. царила «массовая