– Знаю, ты думаешь, что раз я христианка, на меня воздействует весь этот суеверный вздор, но для меня это очень важно, а поскольку этот человек священник, нам с ним будет о чем поговорить.

– Я же говорил, что он с собой сделал, – настаивал Хью.

– А кто утверждает, что он неправ? – возразила Линна. – Нам удается сдерживаться и разговаривать шепотом, но, готова поспорить, временами тебе очень хочется прикрикнуть на меня.

Она слабо улыбнулась, и Хью ответил ей тем же.

– Оставайтесь на кухне, – сказал он жене и детям.

Те кивнули. Хью бросил взгляд на ружье, протянул было к нему руку, но заколебался. Он посмотрел на Линну, заранее соглашаясь с ее решением. «И как только такое произошло?» – подумал он. Однако у тещи есть вера, а этот человек священник, так что, возможно, это действительно ее епархия.

– Наверное, пока что лучше его оставить, – только и сказала Линна.

Хью открыл дверь, и Линна вышла на улицу. Он вышел следом за ней и прикрыл за собой дверь, так, что защелка не сработала. Все помнили про веспов во дворе, и Хью увидел, как его теща с опаской озирается на них. Для смертельно больного человека она держалась собранно и уверенно. Это хорошо. У Хью не было ни малейшего желания демонстрировать слабость.

Они пересекли двор, направляясь к закрытым воротам, ведущим на дорогу. «Преподобный» и его спутники двинулись им навстречу. Они избегали дороги, где можно было задеть ногой камень или споткнуться о рытвину.

«Мы должны помогать друг другу, – подумал Хью. – Объединить свои силы, следить за тем, чтобы всем было хорошо. А вот это нам совсем не нужно. Нам не нужны ни изуродованная плоть, ни страх».

Вместе с «преподобным» было шесть человек, четверо взрослых и двое детей. Одеты они были во что попало, по большей части просто кутались от дождя. У большинства на губах и подбородке виднелись подтеки крови.

С каждым шагом Хью становилось все более не по себе.

Линна подошла к воротам первая. С противоположной стороны «преподобный» приблизился к ней так, что она могла дотянуться до него рукой, а его паства рассеялась, держась в нескольких шагах позади. На таком расстоянии Хью разглядел, что оба ребенка девочки, еще совсем маленькие, возможно, сестры. Одна из них тихонько всхлипывала, другая держала ее за руку. Подбородки у обеих были в крови. Взрослых было двое мужчин и две женщины. Все были очень худыми, даже тощими, и Хью не мог себе представить, какую боль им должен доставлять процесс еды. Все они пристально смотрели куда-то, и Хью не сразу сообразил, почему их взгляды кажутся ему странными. Незнакомцы смотрели не на них с Линной, а на коттедж.

Кивнув Хью и улыбнувшись Линне, «преподобный» открыл рот, показывая свой вырванный язык. Он протянул через ворота одинокий листок бумаги.

Взяв листок, Линна мельком взглянула на него и передала его Хью.

«Девочка должна научить нас», – было написано на нем.

Хью покачал головой.

«Преподобный» сверкнул глазами. Больше он ничего не написал, хотя в левой руке у него были блокнот и карандаш. Он не улыбнулся и не нахмурился.

Линна отступила на шаг назад, но Хью не двинулся с места. Оторвав взгляд от «преподобного», он посмотрел на этих бедных изувеченных людей, которых лжесвященнику каким-то образом удалось убедить следовать за собой, а те продолжали выжидающе смотреть на коттедж.

«Всего только стена и ворота».

Должно быть, викарий рассказал «притихшим» о девочке, которая общается жестами, говорит лицом и руками, безмолвно, но с выражением.

«Если они на нас набросятся, нам останется только бежать в дом и запереть двери».

Хнычущая девочка переступила с ноги на ногу. Один из мужчин поднял руку, открыл рот и едва не прикоснулся к гнойному, кровоточащему обрубку своего языка. Мучительная боль заставила его отдернуть руку. Глаза у него вылезли из орбит, его трясло от страха. Судя по всему, началось заражение раны.

«Нам нужно проявить силу».

Достав из кармана куртки ручку, Хью сложил записку пополам и прислонился к стене. Он принялся быстро писать, то и дело оглядываясь на «преподобного» и его последователей. Викарий пристально смотрел на него. Его глаза за очками без оправы оставались бесстрастными, однако от них исходила угроза. Безумная, яростная угроза.

Хью передал ему записку.

«Мы неплохо справляемся сами. Пожалуйста, оставьте нас в покое».

Едва взглянув на записку, «преподобный» отбросил ее в сторону. И указал на дом.

Хью покачал головой.

Сделав последний шаг вперед, «преподобный» прижался к воротам, надавив на петли и засов. Ворота заскрипели, застонали.

Хью пожалел о том, что не захватил ружье.

– Уходите! – прошептала Линна, и ее голос прозвучал неестественно громко в полной тишине.

Девочки испуганно отшатнулись назад, двое взрослых в шоке вскинули руки к своим изуродованным ртам. Хью захотелось узнать, что они увидели, что вселило в них такой ужас, и не научил ли их «преподобный» своим приемам, своему способу выживания.

Какое-то мгновение Хью казалось, что предводитель «притихших» перелезет через ворота, увлекая своих людей за собой, навязывая столкновение, исход которого мог быть только один. «Преподобный» навалился на ворота, перевешиваясь через них так, что маленький серебряный крестик на цепочке выскользнул из-под белого воротничка, раскачиваясь из стороны в сторону. Но затем он отступил назад. Его лицо осунулось, став печальным, в уголке рта появилась струйка крови. Возможно, он попытался что-то сказать.

Обернувшись к своей пастве, «преподобный» поднял руки. Опустив головы, «притихшие» уставились себе под ноги, сложив руки на груди. Их молитва была безмолвной. Всего через несколько секунд «преподобный» увел всех прочь, ни разу не оглянувшись. «Притихшие» прошли по травяной обочине вдоль дороги мимо веспа, разбуженного Хью, который теперь снова сидел на дереве в привычном положении.

Подойдя к Хью, Линна взяла его за руку, и они встали рядом, провожая взглядом «притихших», скрывшихся за деревьями. После чего Линна мягко потянула Хью за руку, и они вернулись в дом.

Келли ждала у входной двери, вопросительно подняв брови. Хью жестом предложил ей войти в дом. Как только они все оказались внутри, он закрыл дверь и задвинул засов.

– Он сумасшедший, – прошептала Линна.

– Да.

– Я говорю это совершенно серьезно. Ты видел его глаза? Они буквально излучали безумие.

– Папа, что происходит? – спросил подошедший Джуд.

– Мы смотрели в окно, – объяснила Келли.

– Ничего особенного, – сказал Хью, отвечая сыну. – Приходили люди, предложили нам уйти с ними, но я ответил, что нам и здесь хорошо.

– Это тот самый тип, которого видели вы с Элли? Который вырезал себе язык?