Я спустилась вниз, чтобы быть вместе со своими родными.

* * *

Все собрались в просторной кухне. Именно там мы по большей части проводили время вместе, закрыв двери и включив старую плиту. Уходить в другие помещения было как-то неловко, поскольку этот дом нам не принадлежал, и хотя Линна убрала старухины вещи, ее присутствие по-прежнему ощущалось. Я частенько гадала, кто она такая, есть ли у нее родственники, как долго она прожила здесь одна. Частично ее историю рассказывали немногие фотографии, но у меня душа не лежала рыться в пожитках старухи, чтобы узнать о ней больше.

Когда я присоединилась к своим близким, все, кроме Линны, сидели за столом. Мама и папа шептались, склонившись друг к другу, чуть ли не соприкасаясь лбами, держась за руки. Джуд стоял на коленях на стуле перед тарелкой с едой, и он где-то нашел коробку с пластмассовыми солдатиками. Джуд выстроил их перед собой и стрелял в них хлебными крошками, украдкой озираясь по сторонам, словно опасаясь того, что ему в любую минуту скажут прекратить. Но Линна была полностью поглощена тем, что мешала на сковородке жареные бобы, а родители говорили друг с другом и тоже не замечали ничего вокруг. Впрочем, может быть, если бы они и заметили, то просто порадовались тому, что их сын – маленький мальчик.

Остановившись в дверях, я какое-то время смотрела на Джуда, и тот, заметив меня, улыбнулся. Я улыбнулась в ответ. Он отправил щелчком хлебную крошку, и та, отразившись от передовых порядков его войска, упала на пол и закатилась под шкаф. Сосредоточенно высунув язык, Джуд снова погрузился в сражение. Он был счастлив, и я порадовалась за него.

Я прошла на кухню, и Линна, кивнув, указала на составленные на полке в стопку тарелки. Тарелки были переложены полотенцами, чтобы не звенеть, хотя мы постепенно убеждались в том, что тихие звуки не представляют собой опасности. Судя по всему, веспы не слышали негромкий шум через стекла и стены. И все же лучше было перестраховаться.

Мы сели за стол. Войско Джуда выстроилось вокруг его тарелки. Линна подняла руку, привлекая к себе внимание.

– Прежде чем приняться за еду, я должна кое-что сказать, – тихо произнесла она.

От меня не укрылось, что мама и папа тревожно переглянулись.

– Мама… – начала было моя мать, но Линна продолжала шептать, не обращая на нее внимания.

– Я нездорова.

Бабушка перевела взгляд с меня на Джуда, и я подумала: «Ну вот. Я уже давно это подозревала, но какая-то моя частица, оставшаяся в детстве, гнала эту мысль прочь».

– У меня рак, – продолжала Линна. – Опухоль началась с желудка, распространилась на позвоночник и ноги и не собирается отступать. На самом деле становится только хуже. Боль не очень сильная; я принимаю таблетки и… – Она отвела взгляд, и у меня мелькнула мысль, сколько таблеток у нее еще осталось. – И особых беспокойств болезнь мне не доставляет. Но, Джуд и Элли, я хочу, чтобы вы знали правду. Думаю, сейчас не время для секретов.

– Ты умрешь? – спросил Джуд. Его широко раскрытые глаза увлажнились.

Линна ответила не сразу. Она смотрела на Джуда, но видела что-то другое, далекое. Ее пальцы забарабанили по столу по обе стороны от тарелки с бобами и свежевыпеченным хлебом.

– Я хочу, чтобы вы знали, – прошептала бабушка, очень медленно, чтобы я смогла прочитать по губам каждое слово. – Вы уже не дети. Не те, кем были до всего этого.

Джуд не расплакался. Не зная, к кому броситься и вообще бросаться ли к кому-нибудь, он остался на месте. Но не отвернулся.

– Не сейчас, Джуд, – сказала Линна. – Надеюсь, я еще поживу.

Папа сказал что-то, что я не разобрала, но я увидела, как взгляд бабушки заледенел.

– Знаю, что обещала, но это было до того. Извините, Хью и Келли. Но я считаю, что они должны знать.

Мама кивнула. Она была согласна.

Не могу сказать, что я почувствовала. Не потрясение. Я догадывалась о том, что не все в порядке, подозревала правду, хотя и старалась гнать ее прочь, засунуть куда-нибудь подальше, к другим тайнам. Но теперь, когда это прозвучало, мне стало жалко бабушку. Казалось, признавшись в том, что у нее рак, нам, своим внукам, она наконец признала свое поражение.

Какое-то время мы ели молча. Джуд пересел ближе к Линне. На самом деле он проявлял внешне свои чувства только по отношению к родителям, но сейчас он взял бабушку за руку. Та не сопротивлялась, хотя, как мне показалось, ей было неуютно. Она ела, но каждый глоток причинял ей боль. «Она ест только ради нас», – подумала я.

Никто не доел свою порцию до конца, хотя все были голодны. Мама собрала недоеденное в одну тарелку и убрала в холодильник, на тот случай, если потом кто-нибудь захочет есть.

После чего она махнула рукой, привлекая мое внимание, и начала говорить, повторяя свои слова жестами:

– Работают всего два телевизионных канала. Один из них – новостной канал Би-би-си. Он работает практически все время, хотя иногда пропадает. Ведущие говорят, что передачи ведутся из какого-то подземного бункера в Лондоне, и я их прежде никогда не видела. Они какие-то неопрятные. Это очень странно – видеть неопрятных телеведущих.

– Еще одно свидетельство конца света, – усмехнулся папа.

– А второй какой канал? – спросила я.

– Странно, – сказала мама. – Это одна серия «Друзей»[8], которую крутят по кругу снова и снова.

– Да их уже показывали восемнадцать миллионов раз! – заметила я, с удовлетворением отметив, что это вызвало улыбки.

– Ту, в которой Кровожадные монстры пожирают мир[9], – сказал папа.

Улыбнулся даже Джуд, хотя он вряд ли понял шутку.

– По-прежнему говорят, что веспы не выносят сильный холод, – продолжала мама. – Люди укрываются в высокогорных районах Альп, Пиренеев и других холодных местах. Есть кадры: горы дохлых веспов среди сугробов, бледно-синих вместо обычного тошнотворно-желтого цвета. Возможно, это хороший знак.

– Я тоже читала об этом в разных местах, – согласилась я. – Но становится все труднее отличить правду от вымысла.

Линна сказала что-то, и родители рассмеялись. Я попросила ее повторить.

– Я сказала, что всегда верю тому, что говорят по Би-би-си.

– Я даже не уверена в том, что это по-прежнему Би-би-си, – заметила мама. – Просто какие-то люди, сидящие со своим оборудованием в подземной студии. Даже не знаю. Возможно…

Это слово, повисшее в воздухе, как нельзя лучше описывало то, что нам было известно. Предположения. Догадки. Слухи.

– Зимой в Озерном крае всегда бывает снег, разве не так? – спросила Линна.