это время, чем-нибудь более существенным, спасением принцесс, там, ик… от драконов, или ик… охотой. Ну, или еще чем-нибудь.

4.3.7.

Не успела закрыться дверь за неугомонными баронами, как в харчевню крадучись, и ежеминутно оглядываясь по сторонам, осторожно проник Пупс, в своих подгузниках 56 размера и неизменным саквояжем в руке. Заприметив на столе остатки еды, Пупс жадно схватил первый попавшийся ему под руку рогалик копченой колбасы, и тут же принялся с остервенением уплетать его за обе щеки. При этом Пупс так яростно урчал на весь зал, словно рассерженный кот, что Хомяк не выдержал, и расхохотался. Пупс обиделся и выбежал вон из харчевни, не забыв, правда, при этом прихватить с собой саквояж и остатки колбасы.

4.3.8.

Таким образом, Хомяк с лихвою получил все то, о чем мечтал. И хоть работал он теперь на много больше, чем раньше, но это его вполне устраивало. Главное, что теперь он был сам себе хозяин, и ни кому не подчинялся.

Впрочем, свобода эта досталась ему тяжелой ценой. Распорядок дня у него был такой. С утра и до шести часов вечера Хомяк готовил обеды, завтраки и ужины для Гороховской и Бугорландской армии. И хоть обслуживание в это время дня было самое прескверное, никого это особо не смущало. Гороховцам такое обслуживание напоминало забегаловку, откуда они все были родом. Бугорландцы же были довольны тем, что питание было пусть и не очень вкусное, зато бесплатное.

Чтобы не запутаться в расчетах Хомяк называл свое заведение в это время суток – столовкой. Столовкой под названием «Кабанчик и Зеленый Змий». Примечательно происхождение этого названия. Первоначально Хомяк планировал назвать свою столовку «Кабачник и Зеленый Змий», но Маргадон, который взялся написать вывеску за дополнительную миску супа и тарелку макарон с подливкой, совершил грубую ошибку, и перепутал буквы местами. И произошло это по той простой причине, что бедняга Маргадон думал тогда не о надписи как таковой, а о кабанчике, который в это время поджаривался на вертеле. О чем думал, о том и написал. Кабанчика потом, конечно же, съели, ну а надпись исправлять не стали.

С шести часов вечера и до полуночи Хомяк работал на Бильбо, и самого себя. Хомяку с этой работы причиталась половина выручки, поэтому обслуживание в это время было намного лучше. Это было самое удобное время для проведения всевозможных банкетов и торжественных ужинов. Заведение его в это время называлось – харчевня «Хом Хомыч».

Ну, а уж после полуночи – Хомяк трудился только на самого себя. Это было его личное время, и вся прибыль, соответственно, шла только ему. Заведение его в это время дня, или точнее сказать ночи называлось легко и непринужденно – кабак «Караул». Сделано это было для того, чтобы пьяный солдат на резонный вопрос командира – «Где ты был, скотина?» всегда мог сказать в свое оправдание и не соврать, что он был – в «Карауле». Горячую еду в это время Хомяк уже не подавал, только выпивку и холодную закуску. Впрочем, всех это вполне устраивало, и ни кто не жаловался.

Из всей этой истории наибольшую выгоду в материальном смысле получил, конечно же, Бильбо. Вложив деньги в харчевню, он сделал, таким образом, очень выгодное капиталовложение. И теперь ни чего не делая, он получал с этого дела неплохие дивиденды. Таким образом, Бильбо хоть и остался простым солдатом, но жизнь у него с появлением денег заметно улучшилась. В караул он теперь ходил только тогда, когда сам этого хотел. И все остальные солдатские обязанности за него выполняли другие. Не бесплатно конечно, а за звонкую монету, и все были довольны. Бильбо даже подал бы в отставку, если бы знал, чем заняться на гражданке. Ну, а пока, что его основной обязанностью стало давать деньги в долг сильным мира сего. И получать от жизни максимум удовольствия. Али ибн Лура, например, катал его на слоне, бароны давали примерить свои доспехи, даже Факс оставил свой пренебрежительный тон, и пару раз разрешил Бильбо покрутить ручку своей кинокамеры. Не говоря уже об Епископе, который в любое время дня и ночи готов был принять Бильбо у себя в епископстве (в смысле на черепахе) внимательно выслушать его и отпустить грехи вне очереди. И все это за весьма умеренную плату.

Таким образом, деньги крутились в Бугорландии по кругу: – харчевня – Бильбо – слон, Епископ, бароны, королевская чета, Горох и т.д. – и снова харчевня. И все были довольны.

Глава 4. Новое строительство.

4.4.1.

Тут и бароны, которым делать пока было абсолютно нечего, решили остепениться, и начали строить собственный замок. После долгих размышлений они решили отказаться от постоянного местожительства в тюрьме, поскольку та стояла слишком далеко от речки. Это удаление от реки было крайне неудобно для Шампиньона, который с некоторых пор сильно увлекся рыбалкой, и хотел теперь, чтобы их новый замок стоял прямо на берегу. Тогда бы он мог спокойно рыбачить в любое время дня и ночи, не отходя при этом далеко от замка и, таким образом, постоянно присматривая за ним. Батон, же в это время, мог бы спокойно совершать подвиги где-нибудь на другом краю королевства.

Правда, денег для строительства нового замка у них не было, но бароны такую мелочь, как отсутствие денег, ни когда всерьез не воспринимали. Обходились же они до этого без денег, значит и замок, без денег, построят. Сегодня денег нет, – завтра будут – какие проблемы?

И так как бароны были людьми ни от кого независимыми (в отличие от того же Хомяка, например), то и строиться они решили там, где сами пожелают, не спрашивая при этом ни чьего разрешения. Тем более что ни кто теперь в королевстве толком-то и не знал, где – чья земля.

После недолгих поисков бароны выбрали место для строительства замка прямо на высоком берегу речки Клячи. Откуда открывался восхитительный вид на все королевство. Первым делом бароны вбили в центр участка колышек со своими инициалами, застолбив тем самым это место за собой. После чего, привязав к этому колышку свинью, чтобы та ненароком не убежала, бароны принялся размышлять о том, что же им делать дальше.

Привязанная к колышку свинья, в отличие от баронов, думать ни чего не стала, а принялась яростно рыть землю у себя под ногами в поисках жучков и всевозможных съедобных корешков. Крепкая пятиметровая веревка не позволяла ей свернуть в сторону, и через некоторое время свинья вырыла довольно глубокую канаву в