Он ненавидел ее невозмутимость. Она всегда была такой спокойной. Впрочем, когда в твоем черепе живет массовый убийца, нетрудно стать хладнокровным человеком. Очень жаль, что он не может позаимствовать хоть толику этого качества.

«Неужели я действительно мечтаю о Джедао в своей голове?» – спросил себя Брезан.

– Я была занята.

– Так мне сказала Кируев. С довольно большим опозданием.

Она одарила его улыбкой Джедао. Хотя Брезан знал, что она ничего не может с собой поделать, его желудок сжался от ужаса. Эта улыбка всю оставшуюся жизнь будет заставлять его вздрагивать.

– Вопреки некоторым драмам, верховный генерал, – сказала она, – я не читаю мысли. Скажи мне, что тебя беспокоит, чтобы мы могли перейти к самой важной части разговора.

Брезан с усилием сдержал гнев. Расправил плечи. «Представь, что Микодез смотрит». Этот способ всегда годился для подавления вспышек ярости. Он доверял Микодезу даже меньше, чем Черис. Его жизнь была полна ненадежных людей.

– Твоя помощь была мне нужна еще девять лет назад, – сказал Брезан. Он гордился ровностью своего тона. – Она бы многим людям не помешала.

– Да что ты, – сказала Черис.

Он ничего не мог с собой поделать. Он напрягся в ответ на полное отсутствие эмоций в ее голосе.

– Черт возьми, Черис, ты сбежала.

– У тебя было много помощников, – сказала она. – Кируев – прекрасный генерал, и ты это лучше всех знаешь. Рагат должен был стать генералом много лет назад. Я слышала, что ты его повысил.

– Конечно, – ответил Брезан. – У меня было не так много старших офицеров, чтобы я мог позволить себе игнорировать талант. – Из его уст это прозвучало забавно, потому что он сам никогда не был боевым офицером. Мало того, что послужной список Рагата говорил сам за себя, он к тому же получил высокую рекомендацию от людей, которым Брезан доверял. К его облегчению, Кируев и Рагат прекрасно поладили. Этого нельзя было сказать обо всех его генералах.

– Ну что ж…

– Я был бы очень признателен, если бы кто-то еще давал мне советы, помимо Микодеза.

Черис то ли выдохнула, то ли коротко рассмеялась.

– Я бы хотела рассказать тебе, чем занимаюсь, но мне пришлось хранить секретность ради целей операции. Теперь это излишне. Драма о Куджене, которую распространяют твои люди – клянусь лисами, она не так ужасна, как я ожидала, учитывая, с какой поспешностью пришлось ею заниматься. Но зачем твои анданские драматурги отдали Куджену все лучшие реплики? Не говоря уже о том, что актер просто великолепен. У него появились поклонники.

В его душе внезапно вспыхнула шальная надежда.

– Ты же не хочешь сказать, что звонишь сейчас, потому что избавилась от этого призрака, ревенанта, или как там называется хрень, в которую превратился Куджен, и мы все можем выйти из состояния повышенной готовности?

Оказалось, он размечтался.

– Прости, – сказала Черис. – Я звоню, чтобы попросить тебя помочь мне с ним. Это ведь ты распоряжаешься всеми Кел.

– Нынче ими распоряжается Инессер, – уточнил Брезан. Он предположил, что она обратилась к нему, а не к Инессер, основываясь на их предыдущем знакомстве – он не мог точно назвать это дружбой, – тем более что Инессер вряд ли была высокого мнения о Черис. – Продолжай говорить.

– Во-первых, то, что я рассказала тебе о «черной колыбели» много лет назад, все еще правда.

Он поморщился.

– Черис, если ты надеешься, что заигрывание с Инессер дало мне одно из двух орудий, способных убить ревенанта, то это не так. Я почти уверен, что у Инессер их тоже нет.

– Нет, Куджен не стал бы так беспечен, – сказала Черис. – Я даже не смогла найти схемы «змеиной стрелы» и «гениального пистолета». А на то, чтобы бегать туда-сюда и допрашивать каждого Нирай, кто имел связи с Кудженом, уйдет больше времени, чем есть у кого-либо.

– Что ж, если ты хотела меня огорчить, у тебя получилось.

– Это не самая плохая новость. – Черис указала на свое лицо. – Ты же знаешь историю о том, как Командование Кел засунуло разум Джедао в мое тело? Джедао не мог контролировать, куда его посылают. Куджен всегда вставлял его туда, куда было нужно.

– Мне нравится небрежность, с которой ты об этом говоришь.

Она не обратила на это внимания.

– Сам Куджен не скован подобными ограничениями. Он может прыгать куда угодно, лишь бы все происходило в пространстве высокого календаря.

– Ты же не имеешь в виду…

– Имею.

Брезан сложил кусочки вместе.

– Значит…

– Да. Куджен очень стар и очень терпелив. Он решил подождать, пока Конвенция или ваш союз с Протекторатом исчезнут и превратятся в какую-нибудь неясную засекреченную сноску в исторической хронике. Он и раньше переживал расколы и гражданские войны.

– Расколы? – Брезан ни о чем таком не слышал.

– Спроси как-нибудь об этом Рагата. Большинство из них были…

– …засекречены. Точно.

Черис продолжала говорить:

– Согласившись принять твой календарь, Инессер превратилась в угрозу. Потому что после того, как он закрепится повсюду, Куджен больше не сможет прыгать из одного тела в другое. Но это также дает нам возможность создать ловушку для Куджена, придумав цель, которая будет слишком хороша, чтобы он прошел мимо. Надо будет переключить календарь везде, кроме цели. Оставить ее под действием высокого календаря.

Ему все меньше и меньше нравилось, как это звучит.

– А что это за цель?

– Теребег-4.

– Нет, – немедленно ответил Брезан. – Ты же не собираешься подставлять столицу Протектората Куджену и его непобедимому рою.

Она была неумолима.

– Приближается годовщина Адского Веретена. Это прекрасно. Куджен не сможет устоять перед такой возможностью, особенно зная, что его прикрытие раскрыто и скоро ему придется удирать. У него есть Джедао. У него целый рой. У него совершенно новое оружие.

– Это здорово, – сказал Брезан, – за исключением того момента, что нам нечего противопоставить гравитационной пушке.

– У другого Джедао только один рой, – сказала Черис, – и он не показал никаких признаков особого тактического хитроумия, хотя не исключено, что он хорош не только в стрельбе из большой пушки. Инессер хорошо справляется со своей работой. Она была лучшим из живых генералов гекзархата не без причины.

– Ты забываешь о другом, – едко заметил Брезан, – именно поэтому мы и избавились от высокого календаря. Потому что с ним нельзя блефовать. Все должно быть по-настоящему, с настоящими поминальными церемониями и настоящими жертвами. Если Куджен решит пропустить всю эту затею, то погибнут сотни людей – не просто погибнут, а будут замучены до смерти, – и без всякой цели.