— А вы напрасно меня пугаете, — прохрустел непоколебимый советник. — Уж вам более чем кому-либо должно быть понятно, что, когда наместник окончательно лишится рассудка, первое, что он сделает, — это свернет вам шею.

Харган скрипнул зубами и пинком распахнул тяжелую двустворчатую дверь.

— Ты как всегда прав, брат Шеллар, — громко произнес он, вступая в зал. — Ибо исполнять волю Повелителя и держать в узде свои желания я могу только до тех пор, пока нахожусь в своем уме. Ты понял меня, брат Аркадиус? Когда я действительно сойду с ума и не смогу далее править вами, ты узнаешь об этом первым, но вряд ли успеешь этим знанием воспользоваться. А пока отойди в сторонку и не мости свою задницу на это красивое золоченое кресло.

Насладившись реакцией первосвященника, Харган прошагал по голубой ковровой дорожке и уселся в упомянутое кресло сам.

Виновники скандала, все еще помятые и побитые, стояли вдоль стен — слева солдаты, справа святые братья. Посередине, разделяя враждующие стороны и препятствуя новому выяснению отношений, выстроились сотрудники департамента Безопасности. Ближе к трону топтались избранные представители — с одной стороны — Хашеп и Шеллар, с другой — несколько верховных.

— А где брат Чань? — поинтересовался Харган, заметив, что командует бравыми молодцами какой-то мелкий чин.

— На кладбище, — кратко доложил Шеллар. И тут же, заметив явную двусмысленность сказанного, добавил: — Проверяет свою новую версию. Но, если позволите, я доложу вам об этом отдельно. Или он сам доложит, если найдет что-либо важное.

— Тогда я слушаю ваши объяснения. Что произошло на третьем этаже, из-за чего началась драка и что там вообще делали эти братья. — Он кивнул на строй бело-голубых одеяний. — Кто начнет?

— Если позволите, — опять подал голос советник, — я бы рекомендовал начать брату Аркадиусу. Это будет правильно как в хронологическом смысле, так и в причинно-следственном.

Глава ордена опасливо отступил на пару шагов от наместника и защебетал, старательно пряча страх под маской преданности и почтения. Конечно же, он хотел как лучше, кто бы сомневался, они, мерзавцы, всегда хотят как лучше и даже самым закоренелым грешникам желают только добра. Он искренне переживал за бесценного господина наместника, и только желание спасти беднягу от окончательного падения подтолкнуло его к действию. Мучительно и невыносимо ему было видеть, как гибнет столь выдающаяся личность, околдованная коварной ведьмой. И он подумал, что было бы разумным изолировать наместника от ее вредного влияния. Поэтому он велел братьям переместить ее из дворца в другое место, не менее надежное, но ему неведомое, чтобы околдованный наместник не мог…

— Что за чушь? — не сдержался Харган. — Какие, к гракам, ведьмы и «околдования»? По-вашему, я просто влюбиться не могу, как все нормальные люди? И коль уж Повелитель отдал мне четкий и недвусмысленный приказ, что решили бы эти последние два дня?

— У нас — я говорю, нас, так как мнение это не только мое личное, но и всех верховных иерархов — были опасения, что за эти два дня вы можете дойти до такой степени неадекватности, что предпочтете вообще оборвать связь с Повелителем, лишь бы не расставаться с очаровавшей вас женщиной.

— Ты думай, что говоришь, презренный! — взревел Харган, приподнимаясь.

Брат Аркадиус резво шмыгнул за спины Хольса и Чи.

— Действительно чушь. — Невозмутимый голос Шеллара странным образом подействовал успокаивающе, и наместник не стал вскакивать и гоняться за сладкоречивым негодяем. — Если вы позволите мне высказать мое мнение, все намного проще. Братьев одолела низменная греховная зависть. Каждую ночь, когда нимфу не навещаете вы, с ней остается один из охранников. А нашим верховным иерархам очень хотелось бы самим вкусить…

— Ложь и клевета! — возмущенно выкрикнул брат Хольс.

— Разве что в отношении брата Чи, в силу его почтенного возраста. Что до всех остальных…

— Я не давал разрешения пререкаться в моем присутствии! — рыкнул Харган. — Хашеп, я слушаю твои объяснения.

Командир оглядел своих бойцов и сердито сообщил:

— Ни с того ни с сего является толпа местных и заявляет, что им приказано забрать охраняемый объект. Спрашивают их, кто приказал, — брат сякой-то, говорят. Парни его знать не знают, он им не брат и не начальник, и слушаться они его не обязаны. Часовой, чтобы с ними объясниться, вызвал Амана, а тот мужик умный и правильно сказал: согласуйте с нашим начальством. И пусть не врут, что не поняли, он же их понял, и вообще он по-местному неплохо чирикать научился. А они начали выпендриваться и права качать. Парни позвали подмогу…

Харган жестом остановил Хашепа и перевел его объяснения для противоположной стороны.

— Пусть лучше скажут прямо — им не хотелось этот «охраняемый объект» отдавать, потому что они еще не все с ним переспали, — непочтительно огрызнулся брат Хольс.

— Вы можете сколько угодно рассуждать о мотивах и выдвигать любые удобные вам предположения, — прохладно прокомментировал Шеллар, — но действия охраны остаются правомерными в любом случае. Если вы не хотели впутывать в это дело наместника, следовало согласовать ваши требования со мной или с командиром Хашепом. Вы же предпочли применить силу.

— Очень мило с вашей стороны предлагать подобные кандидатуры для согласования — ведь что вы, что Хашеп в этом вопросе безобразно пристрастны! — вознегодовал брат Аркадиус.

— Не могли бы вы объяснить, в чем вы видите лично мое пристрастное отношение?

— Не притворяйтесь наивным и несведущим, вы поощряли губительную страсть господина наместника!

— Заткнулись все! — рявкнул Харган, все-таки не усидев на месте.

Повиновение было полным и безоговорочным — что бы ни думали братья касательно вменяемости наместника, его разгневанное рычание и пылающие яростью глаза не располагали к высказыванию подобных мыслей вслух.

— А теперь слушайте, что я скажу. Шеллар, переведи для левой половины. Вы тут все за последние пару недель окончательно потеряли и совесть, и стыд, и даже страх. Вы забыли о почтении и повиновении. Вы забыли, дери вас лишайный грак, кто здесь хозяин. Ты! — Харган ткнул пальцем в одного из братьев, чью ухмыляющуюся физиономию хорошо запомнил сегодня утром, и вокруг того мгновенно образовалось пустое пространство — так резво шарахнулись от него стоявшие рядом. — Не помню, как тебя зовут и кто ты такой, но ты посмел надо мной смеяться!

Комок огня сам сорвался с кончиков пальцев, едва Харган успел вскинуть руку. Братья в панике ринулись прочь от вспыхнувшего товарища, который с воплями катался по полу, то ли пытаясь сбить пламя, то ли обезумев от боли.

На лицах святых отцов впервые за долгое время появилось выражение должного трепета — ни стыда, ни совести у них отродясь не водилось, а вот страх вспомнился быстро.

— Кто-нибудь, принесите воды, — недовольно произнес у него за спиной непрошибаемый советник, который если и чувствовал когда-либо страх, то об этом все равно никто не мог догадаться. — Сейчас он подпалит ковер, и мы получим полномасштабный пожар.