со времен постройки здания. – Он снял с полки архивную коробку, где значились даты: «1750–1850 гг.». – Тут немного, разумеется, ведь прошло двести пятьдесят лет, и сам колледж основали только спустя лет сто с небольшим. Дом директора раньше был постоялым двором.

Ну разумеется. Тея знала, что в восемнадцатом веке город процветал благодаря своему расположению по пути в Бат.

– Но оказалось, что у нас чудом нашлось несколько любопытных вещиц. – Витиеватым жестом, которому позавидовал бы фокусник, мистер Диккенс открыл коробку, и Тея, заглянув внутрь, увидела несколько старых изданий поверх того, что напоминало стопку конторских книг. – Просто удивительно, что они сохранились до нашего времени, – добавил библиотекарь, передавая Тее первый толстый томик.

– «Том Джонс», – прочитала Тея название на корешке. – Если это первое издание Филдинга, оно может стоить целое состояние, – ахнула она.

– Знаю, никому не говорите. – Его глаза сияли от восторга. – Но это не все. – Мистер Диккенс вытащил приходские книги, рискованно положив их на стопку папок. Тея терпеливо ждала. – Вот, – сказал он, доставая со дна коробки небольшой рисунок. – Кэролайн Холландер, жена Патрика Холландера. Они первыми поселились в Доме шелка. Я взял на себя смелость провести небольшое исследование. Похоже, она погибла при трагических обстоятельствах.

– Да, об этом говорится в книге. Пишут, что она упала в мельничный пруд. Платье пропиталось водой и камнем потянуло ее вниз, а в то время она, конечно же, вряд ли могла научиться плавать. Ходили слухи, что ее столкнул муж, но ему так и не было предъявлено обвинение. Трагедия сломала его, разрушила его жизнь и в конечном счете и бизнес тоже, – добавила Тея.

– Ей было всего двадцать четыре года, – кивнул библиотекарь.

– И она была беременна.

В Дом шелка Тея вернулась уже ближе к вечеру, но в особняке было тихо и пусто, и она поднялась в свой кабинет.

Опять они. Утром дом пропылесосили (уборку проводили дважды в неделю), но эти проклятые горстки земли были тут как тут. Теперь Тея понимала, что никакая дезинфекция здесь не поможет. После разговора с мистером Диккенсом она начала смутно догадываться, что они означали. Если ей с девочками предстоит уехать уже на следующей неделе, ждать дольше никак нельзя. И загадку она решит проверенным способом: возьмет все в свои руки и начнет искать вещественные доказательства. Если они вообще были. Хватит уже бояться.

Тея прошла в дальний угол комнаты, туда, где стена слегка поддавалась от нажатия. Вытащив телефон и пролистав фото до снимков старого плана здания из архива, она приблизила схему чердачных комнат. Чернила выцвели, но на бумаге еще можно было различить небольшую кладовку, потайное место или нечто в этом роде. Там что-то было, она чувствовала.

Снова надавив на стену прямо посередине, она увидела, как по краям пошли две трещины. Схватив со стола металлическую линейку, Тея острым концом расширила их. В отличие от остальной комнаты, где кирпичные стены были покрыты известковой штукатуркой, в этом месте поверх кирпича виднелся большой кусок гипсокартона. От нажима он отделился от стены с громким хрустом, и Тея подковырнула его с помощью той же линейки, моргая и кашляя от осыпавшейся штукатурки.

В нескольких сантиметрах за панелью была кирпичная стена.

Глава 43

Июль, 1789 год, Оксли

Двадцать лет минуло с тех пор, как Роуэн Кэзвелл, а ныне Роуэн Дин, вышла из дома торговца шелком и теперь вновь очутилась на его пороге. Над притолокой исчезла вывеска с ножницами, когда-то сверкающие окна заросли пылью.

– Я могу пустить вас всего на пару минут, – предупредил торговец из соседнего дома, открывший ей дверь. – Только из уважения к мистеру Дину. Зачем вам вообще понадобилось видеть это место?

– Когда-то я служила здесь. Мне бы хотелось попрощаться с домом – до того, как все переменится. – По слухам, здание хотели купить под новый постоялый двор; на воды в Бат представители высшего общества ездили регулярно, и спрос не спадал.

Последний раз она видела мистера Холландера, уже год как скончавшегося, на выходе из «Семи звезд», тогда он ее не узнал. Произошедшие в нем перемены поразили Роуэн: нетвердая походка, грязная одежда. По слухам, он так и не оправился от потери жены. Сейчас он ничем не напоминал молодого щеголя, который двадцать лет назад подошел к ней на ярмарке, но и она тоже изменилась, превратившись из худенькой горничной в статную женщину. Трое детей и замужество, сделавшее Роуэн хозяйкой мясной лавки, округлили ее фигуру, хотя она по-прежнему хорошо выглядела. В тот день на ней было платье из шелка, вытканного крошечными цветками с перистыми, как у маргариток, листочками: пиретрум девичий, одно из ее любимых лекарственных растений – узор, созданный Мэри-Луизой Стивенсон, ставшей самой знаменитой художницей по шелку в Лондоне. Роуэн вспомнила о прекрасных тканях, которые когда-то продавались в лавке на первом этаже особняка, о том, как она мечтала прикоснуться к ним, надеть платье из чего-то столь же красивого. Как давно это было.

Она вышла замуж за Томми следующим летом после произошедшего несчастья и, безо всяких опасений оставив службу у мистера Холландера, перебралась в небольшой коттедж на окраине города, начав новую замужнюю жизнь. Дом торговца шелком стал мрачным и темным местом, погрузившимся в тени, и ей не терпелось поскорее его покинуть. Несмотря на плотно закрытые окна и отсутствие сквозняка, ее не раз пробирал озноб. Порой ей казалось, что ночью рядом в кровати лежит Элис, хотя она понимала, как это глупо. Спокойно заснула Роуэн только в ночь после свадьбы, под крышей нового дома. Она была уверена, что тело молодой горничной рано или поздно обнаружат, но его так никогда и не нашли.

– Ну вот, входите. – Повозившись с замком, мужчина толкнул дверь. Войдя внутрь, Роуэн закрыла нос ладонью: в воздухе стоял кислый запах давно нестиранного белья и позабытых ночных горшков. Стены пожелтели от дыма, а лежавших повсюду роскошных ковров пропал и след. Изысканная мебель, обитые дорогой тканью кушетки, шелковые занавеси и дубовые серванты – исчезло все.

Роуэн не спеша ходила из комнаты в комнату, точно возвращаясь в те дни, окунувшись в воспоминания из прошлого. Тогда, в самом начале, она была довольна, радовалась, что с ней хорошо обращаются и что она впервые сама зарабатывает деньги. Роуэн гордилась своей работой, и ей нравилось, что вокруг было столько прекрасных шелков. Но когда она зашла в спальню хозяйки дома, мысли затопили другие воспоминания, кровь и крики, а затем опустившаяся на дом мертвая тишина. Роуэн села на кровать и закрыла глаза. Хотя счастливое замужество