Винитар никоим образом не выдал своего состояния. Ещё разпрошёлся по палубе и отрядил двоих воинов на берег:

– Если увидите поблизости дорогу, сразу возвращайтесьназад. Но в любом случае дальше трёх перестрелов не уходить!

Сегванский перестрел – расстояние, с которого, каксчиталось, стрела ещё способна поражать цель, – составлял триста шагов.Воины пошли и вернулись. Ничего похожего на дорогу им не попалось, только дветропы, больше похожие на звериные.

– Никогда я не верил жрецам!.. – сказал однорукийАптахар. – А Хономеру этому и подавно! Все они одинаковы!.. Наплюют начесть и на совесть, если надеются добыть себе новых верных[21]и новые подношения!..

Винитар знал, что его кровный враг запросто могвоспользоваться звериными тропами. А мог и обойтись совсем без троп. И вполнеспособен был покинуть дорогу только затем, чтобы взглянуть надостопримечательную скалу: не рассказывал ли сам Избранный Ученик, будто венн перерылвсю храмовую библиотеку, выискивая описания стран?.. Всё так – но отчего-тоуютный заливчик всё более начинал смахивать на мышеловку. Куда Винитар сдурусам голову сунул и ещё дружину за собой привёл.

– Снимаемся, – приказал кунс. Он помнил: у выхода иззатона был довольно широкий плёс[22]. Там «косатка» по крайнеймере могла развернуться… и, если придёт нужда, дать достойный отпор внезапномунападению.

Топкий бережок с мягким чмоканьем выпустил увязшийфорштевень. Корабль, подталкиваемый шестами, осторожно двинулся вперёд кормой,благо именно ради таких вот случаев корма боевой «косатки» мало чем отличаласьот носа…

И в это время со стороны плёса, куда хотел выйти Винитар,показалась лодка, быстро шедшая на двух парах вёсел.

Первая мысль молодого кунса была о том, что на них всё-такинапали. Но из-за ближнего острова ярко светила луна, и он различил двуцветноеодеяние Хономера.

Лодка быстро приближалась, и спустя некоторое время Винитарустало казаться, что нападение всё-таки произошло, только жертвой стала не его,Винитара, дружина, очень даже способная огрызнуться на любого обидчика, а свитасамого Хономера. Действительно: лодка, выстроенная по местному обычаю –недлинная и широкая, с тупо срезанными, но зато высоко поднятыми носом икормой, – несла шестерых человек. Жрец Близнецов стоял на носу, причёмправая ладонь у него была замотана тряпкой. Ещё двое гребли, и один работалразмеренно, неутомимо и ровно, как умеют только сегваны, а другой орудовалвёслами кое-как, без большого умения. Четвёртый сидел на корме и держал рулевоевесло. Сидел, странновато скособочившись и явно стараясь не делать лишнихдвижений. Так бывает, когда у человека что-то не в порядке с ногами.

А пятый и шестой вообще лежали на днище, и Винитар незаметил, чтобы они шевелились.

Тут молодой кунс с невольной горечью вспомнил, какпредставлялся ему ещё недавно этот поход в озеро Ковш. Как ясно он видел передсобой дорогу, почему-то очень похожую на ту, над которой господствовал замокСеверных Врат: широкую и удобную, ведущую через хорошее открытое место. Он, Винитар,стоит на горке, слушая, как шуршит в траве тёплый ветер, а с неба льётсяпесенка жаворонка. Он стоит лицом к солнцу и смотрит туда, где дорога выходитиз лесной чащи. Вот оттуда, из кружевной тени берёз, появляется человек… оченьзнакомый, хотя они виделись всего раз и притом годы назад… Человек поднимаетголову и замечает его. И начинает неторопливо идти ему навстречу, одолеваяпоследние петли дороги, вьющейся косогором. А Винитар стоит неподвижно и ждётего, и звучит, звучит над их головами хрустальная трель жаворонка…

Вспыхнув на миг в его памяти, эта картина обрелазапредельную чёткость буквиц письма, отданного пламени, – и, как тописьмо, рассыпалась пеплом. Хономер не сдержал обещания. Да ещё и явился навстречу во главе кучки израненных спутников. Станет небось просить отвезтиназад, в Тин-Вилену… Тут у кунса мелькнула странная и почти смешная мысль: «Аможет, просто они ЕГО встретили чуть раньше, чем я?..»

Если так, то удивляться, право, было нечему.

Разве только выражению торжества на лице Хономера,нянчившего руку в набухшей кровью тряпице…

– Святы Близнецы, чтимые в трёх мирах! – первымпоздоровался жрец. – Видно, не зря мы спешили, потому что, похоже, ты ненамерен был нас здесь дожидаться!

«А я, собственно, тебя и не ждал…» – подумалось Винитару.Вслух он не стал ничего говорить, ограничившись коротким кивком. Егодостоинство кунса позволяло хоть совсем не отвечать на приветствие, если онтого не желал.

Тут лодка подошла к самому борту, воины запалили несколькофакелов, и он наконец-то присмотрелся к двоим, лежавшим на дне.

У одного, явно мёртвого, вместо головы и груди был жуткийком сплошной загустелой крови, чёрной в свете огня. Там, где угадывались шея илицо, зияли глубокие рваные раны. Такие наносит не нож, не меч, даже нешипастая булава. Здесь явно потрудился крупный зверь. Волк или собака. МелькомВинитар заметил разрезанную одежду и толстые повязки на бедре и предплечьесидевшего у руля… Но лишь мельком, потому что второй человек на дне лодки былВолкодав.

Неподвижный, белый, как простокваша, и… крепко связанный порукам и ногам.

И, что совсем уже странно, на нём совершенно не было крови…

За плечом послышалось негодующее хмыканье Аптахара.

Винитар медленно выпрямился, и только ладони, стиснувшиебортовую доску, выдавали его ярость. Он негромко спросил:

– Какое зло я причинил тебе, Хономер? За что ты так сомной поступаешь?

– Он хочет, чтобы над нами смеялись все Острова, –поддержал Аптахар. – Кунсу Винитару его кровного врага притаскиваютсвязанным, точно барана, потому что кунс не способен сам с ним посчитаться!

С корабля уже зацепили лодку баграми, и несколько воиноввыпрыгнули в воду, доходившую здесь стоящему человеку до пояса. Пленника ухватилиза одежду и с рук на руки передали через борт. Хономеровы кромешники злосмотрели на мореплавателей, но не пытались им помешать и даже в спор невступали. Сила была отнюдь не на их стороне. Да и, если уж на то пошло, именноза этим они сюда и приплыли. И не ждали они от Винитара ни благодарности, нинаграды. Их наградит Хономер… Вот только окупятся ли полученные раны, да ибрата, погибшего безо всякой воинской славы, ни за какое золото не вернёшь…

– Сказать по правде, ты мне безразличен, –пропустив мимо ушей слова Аптахара, ответил кунсу Избранный Ученик. – Авот врага твоего я действительно не люблю, потому что он уже несколько разнаносил самый прискорбный урон делу, которому я посвятил свою жизнь. Оттого яне пожалел ни времени, ни людей ради удовольствия увидеть его связанным у своихног…