– Так мы со Скворцом это давно придумали, – похвастался Соловей, и тут же сердце у него кольнуло от воспоминаний о старом друге.

– А ведь и правда просто! – загорелся Дабог новой идеей. – Я всегда уверял, что простые планы гораздо лучше сложных. Вначале все забираем, а потом все делим! И по справедливости! Проклятье, ведь носилось у меня в голове что-то подобное, а ухватить все никак не удавалось. Вот же толкового человека я спас, – радовался Дабог, – повезло. Решено! Так и сделаем. А то уже чудища эти бесконечные так надоели – спасу нет, а тут людям радость будет!

– Угу, – согласно кивал Соловушка. – Представь, сидишь ты такой, кушать нечего, а тут тебе из княжьего терема целого гуся приносят! Или даже лебедя печеного в яблоках.

– Так, – задумался Дабог, – нужны нам под это дело люди: кто-то же должен забирать, чтобы было потом что делить. Кто у нас лучше всех забирает?

– Государевы сборщики податей, – грустно вздохнул Соловей.

– Эти не годятся, – решительно отмел предложенное Дабог. – Во-первых, продажные они, нет им веры, а во-вторых, они забирают у всех, чтобы отдать немногим. То есть делают супротив нас всё. Нам нужны другие забиратели, и я догадываюсь, где таких можно взять.

– Разбойники? – Почуяв нехорошее, Соловушка отстранился.

– Пусть жизнь и толкнула людей на полосу разбоя и преступлений, но в душе, я верю, они отнесутся с пониманием к нашей задумке. Кто у нас главный разбойник?

– Кудеяр, – пролепетал Соловей, вся его решимость мгновенно испарилась. – Кудеяр шутить не будет, зарежут нас.

– Э, нет, брат, – Дабог схватил Соловушку за плечо, – назад нам теперь дороги нет. Если я за что берусь… – Тут Дабог задумался, что бы добавить, но ничего на ум ему не шло.

– Все взять, – глаза его яростно сверкали, рука рубанула воздух, – и поделить!

Ну вот и все. Илья Муромец еще немного постоял над двумя могильными камнями. На одном было выбито: «Здесь лежит Добрыня, богатырь русский», на втором: «Тут упокоился Алеша, русский богатырь».

«Тут ведь должен быть и третий камень, – подумал Илья грустно, – с моим именем». Он сам не знал, почему ему удалось выкарабкаться, а друзьям-товарищам – нет. То ли выпил он меньше, чем они, то ли силы богатырской в нем было больше, а может, и еще что, теперь уж не разберешь. Три дня пролежал Илья без сознания, только пот градом лился с него, а на четвертый день очнулся весь в цепях. Скоро к нему пришел сам князь Даниил Галицкий, от него-то Илья и узнал про смерть друзей да про побоище, а также про то, что войско бой тот проиграло, и теперь он, Илья, оказывался бунтовщиком и изменником.

Хотел Илья цепи разорвать легко, да ничего не вышло, только боль в плечах появилась да лицо от натуги покраснело. Тут-то богатырь и понял, что силы у него больше нет, ушла вся, – видно, потратил он силу свою богатырскую, чтобы от неминуемой смерти уйти.

Даниил же предложил ему соглашение: Илья не пытается мстить и делать каверзы новой княгине Аленушке, а также не пытается рассказать всем, что Иван-царевич вовсе не подменышем был, в обмен на это Даниил делает так, что Илья остается героем земли Русской и может идти куда захочет, потому что зла на героя никто не держит и измену его понимают. Задурил, мол, Кощей головы всем, подмену свою подсунув, – и весь сказ. И хотел Илья ответить, что нельзя богатырю голову задурить, а не стал спорить, согласился. Мстить он все равно не собирался, хотя встреть он Романа Галицкого на дороге, не ушел бы тот от расплаты за Алешу да за Добрыню.

Куда теперь идти богатырю? Назад, в родное село Карачарово; давно родных краев не видал. Узнает ли там кто его теперь? Все, кого он знал, давно померли от старости – это только богатыри не стареют. А он? Он теперь будет стареть или нет? Если сила ушла, значит, должен. Илья попытался представить себя седым сморщенным стариком – и не смог.

Опираясь на дорожный посох, Илья двинулся в сторону родного Мурома. Через два часа он стоял, не в силах отдышаться, пройдя совсем не так много, как хотелось. Это что, теперь всегда так будет? Богатыри почти не уставали – еще недавно он мог бежать целый день и нисколько не запыхаться, а теперь, пройдя от силы две версты, дух перевести не может. А жить теперь как? Без друзей, без призвания. Жена-то примет его теперь? Должна принять. Жена у него была золотая, ее и звали так же: Златка. Она всегда мужа своего поддерживала и никогда не гневалась, что уходил он на подвиги ратные. Жена эта была у него третья и самая лучшая из всех. Предыдущие умерли от старости. Илье больно было смотреть, как родная душа медленно угасает, а сам он по-прежнему здоров и полон сил. В первый раз совсем тяжело было, даже жить не хотелось, да и во второй, по правде сказать, ненамного проще. Богатырь, он хоть и живет долго, а только человеком от этого быть не перестает. Трудно это все и больно, но любить Илья не разучился – и жену свою любил, и народ, и государство. Князю всегда честно служил, от опасности не бегал, лишней жестокости не творил. Ну а теперь можно и самому тихо состариться дома с любимой женой в окружении детей да внуков – давно пора, он свое отвоевал.

Как же все-таки будет не хватать друзей… Когда живешь долго, поневоле тянешься к таким же, как ты, так что дружили богатыри крепко. Дружба, которой не десятки, а сотни лет, – она по-другому совсем воспринимается, особенно когда вместе на врагов ходишь.

Илья снова тяжело задышал: неподъемный какой у него мешок за спиной… Всего-то там вещей – кольчуга, шлем, щит и булава. Пуда два, не больше, а теперь и их тащить тяжело. «Все же непросто людям без богатырской силы, – подумал Илья и сам себя одернул: – Не я ее выбирал, а она меня, а я, получив ее, старался во благо использовать. Не всегда она малина, участь-то богатырская, у других, поди, дети и внуки от старости не умирают на руках».

К вечеру Илья посмотрел на пройденный путь, прикинул в уме, сколько еще предстоит пройти, – и вытряхнул из мешка броню да оружие. «Надо было, конечно, лошадь взять», – подумал он, но мысль эта запоздала: о том, что он будет так уставать, Илья просто не подумал.

За четыре дня Илья прошел совсем немного. Он лежал в комнате придорожной корчмы и стонал: живот сводило. Видно, теперь что попало тоже не поешь. Как так люди живут? Илья вдруг обнаружил, что мир вокруг полон опасностей и неприятностей. То, что раньше вызывало лишь смех, теперь могло обернуться целым бедствием. Одно «Подумаешь, осы!» чего ему стоило… А теперь вот – только до отхожего места и обратно, второй день уже. «Ничего, – успокаивал себя Илья, – привыкну. Другие люди так живут, и я смогу». Надо только поосторожней быть да помнить все время, что он обычный человек теперь. Конечно, это было непросто, но ничего – Илья Муромец и не в таких переделках бывал. Хорошо, хозяин корчмы с Ильи денег не брал: каждый вечер корчма была забита желающими посмотреть на легендарного богатыря. Пускай смотрят, не жалко – людям радость и нам не в убыток. Только вот сегодня вряд ли получится выйти к народу да историей их побаловать – уж очень живот скрутило. С таким противником Илья бороться не умел.