Я глотала прохладную вкусную жидкость, а Роман в это время уселся в ногах кровати так, чтобы смотреть мне в лицо.

— Когда вернется Антон, мы скорее всего сразу же отправимся навстречу твоему любовнику, чтобы передать ему тебя, — сказал Роман, сканируя меня своим изучающим взглядом-скальпелем.

— Думаешь, я уже стала похожа на золотую рыбку, и память у меня ровно на три секунды? — даже как-то отстраненно удивилась тому, как равнодушно у меня вышло ответить.

— Не хочешь ничего возразить по этому поводу?

Если бы не состояние полного пофигизма, я бы сейчас поперхнулась, наверное.

— Что-то я не заметила, что мое мнение кого-то волновало здесь, — вяло отмахнулась.

— И что же ты вот просто так смиришься?

Я решила забить на его, не понимая, какого хрена вообще сейчас затеян этот разговор, после того как он сам подпевал Главе соловьем, убеждая, что другого выхода нет. Ясно, что это был новый виток его гениальности, только мне плевать сейчас.

— Игнорируешь меня, Яна? Не хочешь говорить? — как только догадался придурок белобрысый? — Что, уже опять вживаешься в роль жертвы обстоятельств и чужой воли? Или разрабатываешь планы мелких потешных пакостей Игорю, которые ничего не поменяют, но будут тешить твое самолюбие иллюзией того, что ты не сдаешься полностью?

Я сжала зубы и, медленно поставив стакан на тумбочку, уставилась в темноту за окном.

— Ладно. Я думал поговорить, но очевидно это будет банально мой монолог, — ухмыльнулся Роман.

Ага, точно, одаренный ты наш. Театр одного актера.

— Итак, давай-ка представим, какой станет твоя жизнь, когда мы вернем тебя Игорю. Тому самому Игорю, что ради собственной прихоти насильно вырвал тебя из привычной жизни, лишил единственной семьи, которую ты знала…

Я внутренне усмехнулась. Допустим, сейчас это мне уже не кажется такой уж потерей. Рука чисто интуитивным движением легла на живот, одновременно будто оберегая и ища поддержки. И тут же я отдернула ее, заметив, как хищно проследил Роман за этим движением, прежде чем продолжить свой непонятный бенефис.

— …тому самому мужчине, что таскал тебя за собой повсюду, как домашнее животное и пользовался твоим телом, как и когда ему вздумается. Практически насиловал тебя…

А вот это не совсем правда. Может, мне и не хотелось быть рядом с Рамзиным как с человеком, но врать себе не стоит — как любовник он был просто неподражаем. Именно такой, какой нужен. Именно мне. Хотя козел… и урод моральный… скотина. Но к слову, если уж говорить о степень козлизма, то Рамзин по сравнению с самим Романом еще ребенок.

— …и еще не забудем, что он обрюхатил тебя, не подумав спросить твоего согласия и не задумываясь, готова ли ты к этому.

Да какого черта?

— Позволь тебе сообщить, что миллионы женщин по всему миру и во все времена оказываются перед фактом неожиданной беременности, будучи совершенно к этому не готовы! — не выдержав, взорвалась я. — Но, как ни странно, далеко не все считают себя в последствии обиженными жизнью и пострадавшими!

— Значит, ты готова уже простить Игорю тот факт, что он опоил и трахал тебя целенаправленно без защиты, в очередной раз добиваясь своей цели и не думая учитывать твое мнение на это счет? Ты его уже оправдываешь?

Я оправдываю Рамзина? Да с какого перепугу? Или все же… Нет! Нет! Я открыла рот, но тут же закрыла и откинулась на спинку кровати, сверля Романа взглядом. Что это за идиотский разговор вообще, особенно учитывая предыдущие обстоятельства? Роман же снова усмехнулся и продолжил:

— А теперь давай быстренько представим, какой будет вся твоя дальнейшая жизнь, — Роман сложил руки на груди, словно устраивался поудобнее перед экраном телека, собираясь смотреть шоу. — Ты вернешься к мужчине, который будет контролировать каждый твой шаг, взгляд, вздох. Он и раньше-то тебя ни во что не ставил, а теперь, когда ему пришлось столько вытерпеть из-за тебя и пойти на предательства всего, во что верил и что знал, как думаешь, как он станет к тебе относиться? Как скоро он возненавидит тебя за свою разрушительную непреодолимую тягу к тебе, если уже не ненавидит? Как думаешь, при складе характера Игоря, кого он в итоге станет винить в том, что его жизнь обратилась в хаос? Насколько чудной будет ваша совместная жизнь? И в этой замечательной обстановке будет расти ваш ребенок?

— Какого. Хрена. Ты. Хочешь? — прошипела я, наклоняясь вперед.

— Не я, Яна! — голос Романа стал похож на металлическое лязганье. — Не я, а ты! Ты хочешь такой жизни? Для себя? Для ребенка? Что, если он уже настолько рехнулся, притащив с собой целую армию адских тварей, что даже ты не сможешь излечить его?

Я на данный момент вообще не представляла, как я должна «лечить» Рамзина. А главное — хочу ли делать это. Меня уже достало это перманентное состояние, когда постоянно делаешь не то, что хочется, а то, что требуют обстоятельства. Причем созданные посторонними и совершенно неприятными мне людьми. Я внутренне усмехнулась. Наверное, это и называется — «быть взрослым человеком». Пока у меня не особо получается натянуть на себя эту новую роль. Она как раздражающий, жутко колючий свитер бесила и грызла, внутренний протест был слишком силен, как и желание содрать ее с себя и отбросить прочь.

— Послушай, Роман, ты разве не можешь мне без всяких этих твоих шаманских плясок у воображаемого костра и психологических вскрытий напрямую сказать — чего ты добиваешься? — вспыхнувшее раздражение снова медленно уступало место всеобъемлющей апатии. Какой смысл задавать мне сто раз один и тот же вопрос, если ответ давным-давно известен? Я хочу свободы… и теперь еще покоя. Что бы это ни значило. — Один раз попробуй не быть таким хитросделанным и вырази свои мысли четко в нескольких словах. Так, как это делают нормальные люди. Или тебе твое чрезмерно раздутое эго не позволяет вести себя как простой смертный даже несколько минут в день?

Роман гневно выдохнул, выдавая свои эмоции.

— Ты безнадежна, Яна. Но ведь не тупая же! Тебе сейчас не время сдаваться и позволять помыкать собой! Потому что на тебе огромная ответственность. Ты носишь совершенно необычного ребенка и должна ежесекундно думать о том, каким он вырастет! От этого может зависеть столько, что тебе своим зашоренным разумом и не понять, потому что ты погрязла в вечном эгоизме и самосожалениях.

Господи, вот и не устанет же мужик настолько кайфовать от собственного превосходства над окружающими одноклеточными организмами!

— Послушай, мне по большому счету наплевать, что ты и остальные думаете о