— Здесь ты хочешь меня? — низким от возбуждения голосом спрашиваю я, раздвигая горячие створки и погружая кончики двух пальцев во влажное лоно.

— Везде, — надсадно выдыхает Эйнин, подаваясь бедрами навстречу моей руке. Хриплый смешок срывается с моих губ.

— Заметь, тебя никто за язык не тянул, — пальцами свободной руки раздвигаю ягодицы и, скользнув между ними, осторожно, но недвусмысленно надавливаю на тугое отверстие, которое она постоянно так рьяно охраняет от меня.

— Я не это имела виду, Джамаль, — отпрянув, восклицает Эйнин. Я с намеренной медлительностью выпрямляюсь, продолжая блуждать ладонями по обнаженному телу девушки, не в силах оторваться от бархатной кожи и женственных изгибов. В паху мучительно пульсирует возбуждение, натягивая хлопковую ткань брюк. Страсть кипит в венах, распространяя по всему телу адское напряжение.

— Где ещё ты хочешь меня, Медина? — встав в полный рост, я разворачиваю к себе ее раскрасневшееся лицо, пристально смотрю в широкие затуманенные зрачки, в которых мелькает неприкрытая жажда. — Может, здесь?

— Мягко подхватываю подбородок и жадно сминаю нежный рот голодным поцелуем, проникаю языком, требовательно толкаясь между губ, поглощая сдавленный стон, вырвавшийся из груди Эйнин. Абсолютно дикий похотливый поцелуй, резко контрастирующий с моими неторопливыми ласками и поглаживаниями. Я пожираю ее губы, трахаю языком нежный рот, жестко, неистово, издавая урчащие звериные звуки, и когда внезапно отстраняюсь, она задыхается, трясясь от нетерпения, ошеломлённо смотрит на меня, хлопая ресницами, покачиваясь из стороны в сторону и облизывая распухшие губы.

— Я про сердце говорила… — прерывисто шепчет Эрика.

— Извини, детка, я не могу трахнуть твое сердце, — сипло смеюсь я, замечая, как, темнеет от вспыхнувшей злости ее лицо.

— Ты придурок, Каттан, — раздраженно бросает Эйнин, с досадой прикусывая губу.

— Снова дерзишь? — сильнее сжимаю ее подбородок, заглядывая в голубые бездонные глаза со всполохами неутолённого желания. — Нарываешься на жесткий трах?

— Ты специально меня провоцируешь, чтобы потом обвинить в том, что я сама напросилась, — заявляет Рика.

— Но ты же ведешься, детка, — ухмыляюсь я. — Значит, мы исполняем пожелания друг друга. Воспринимай это как сексуальную игру.

— И твои оскорбления тоже? — с нарастающей интонацией восклицает Эйнин. — Ты унижаешь меня. Постоянно. Это ни черта не весело, а больно, — отчитывает она меня в сердцах, я любуюсь ее раздосадованным личиком, поглаживая пальцами атласную кожу на точеных скулах.

— Ты невероятно красивая, Эйнин, — хрипло произношу я.

— Мне даже сравнить тебя не с кем. Не существует таких. Ты единственная. Мне не нужны копии, оригинал хочу, Эрика. Тебя. Я с ума схожу. Всю душу ты мне измотала, детка, все нервы вытянула, а я все равно хочу до безумия, чтобы каждую минуту рядом была. Без тебя бессмысленно всё, бесцветно, — большим пальцем дотрагиваюсь до приоткрывшихся в изумлении губ, обводя их чувственный контур. — Так лучше?

— Да, если это правда, — сглотнув, кивает Эйнин, недоверчиво всматриваясь в моё лицо.

— Я никогда не лгу о том, что чувствую, Медина, — серьёзно отвечаю я. — И о том, что вижу — тоже.

— Ты больше не злишься на меня? — слабым неуверенным голосом спрашивает она, я зарываюсь пальцами в ее волосы, рывком привлекая к себе.

— Я в бешенстве, Рика, но это не отменяет всего, что я сказал, — яростно рычу я, почти касаясь ее губ.

— Ты сумасшедший. Мне никто не нужен, кроме тебя, — отчаянно выдыхает Эйнин, обжигая меня своим горячим дыханием.

— Зафиксируй эту мысль, выучи наизусть и вспоминай, когда в твоей красивой головке снова появится очередная сумасбродная идея по спасению мира, — металлическим тоном чеканю я. — Ты поняла меня, Эрика?

— Да, Джамаль, — едва слышно отзывается она. Ее покорность усыпляет растревоженных демонов внутри, действует как анестезия на агонизирующую рану.

— Очень хорошо, Эйнин, — удовлетворённо киваю я, нежно провожу тыльной стороной ладони по ее щеке, спускаюсь к груди и задеваю твердый сосок. — Почаще говори мне «да», — раздвигаю губы в сексуальной улыбке, снова поддевая ее подбородок пальцами и заставляя смотреть мне в глаза. — Порепетируем?

— Да, — поспешно соглашается Эрика. Ее глаза распахиваются шире, когда моя рука, скользнув по втянутому животу, добирается до ее горячих складочек. Замирает напротив пульсирующего клитора. Она уже чертовски мокрая, готовая для меня. Я несильно хлопаю кончиками пальцев по влажной плоти, и она жалобно всхлипывает, призывно выгибаясь. Бл*дь, я еще не видел более чувственной и сексуальной девушки. Вздыбленный член болезненно ноет, уговаривая меня взять то, что само плывет в руки, точнее жаждет насадиться на него.

— Хочешь, чтобы я продолжил, Эйнин? — провокационно спрашиваю я, наблюдая как темнеет бирюзовая радужка любимых глаз. Она опускает трепещущие ресницы в знак согласия, пройдясь розовым язычком по пересохшим губам. Резко наклонив голову, я ловлю его губами и втягиваю в свой рот, посасываю, как любимое лакомство, отпускаю, чтобы с глухим рыком следом ворваться между послушно открытых губ. Эрика стонет, хватаясь за мои плечи, инстинктивно двигает бедрами, потираясь промежностью о мои неподвижные пальцы.

— Вслух, Эйниц, — разрывая поцелуй, хрипло требую я.

— Да, я хочу, чтобы ты продолжил, — шепчет она, и шумно втягивает воздух, когда я начинаю растирать ее клитор быстрыми круговыми движениями, неотрывно наблюдая за сменой эмоций на охваченном удовольствием лице.

— Тебе нравится, детка? — низким от сдерживаемой похоти голосом спрашиваю я, ощущая, как бугрятся и перекатываются от напряжения мышцы на плечах и спине.

— Да… — сдавленно выдыхает Эрика, изнывая от желания, ее бедра мелко подрагивают, ногти врезаются в кожу моих предплечий.

— Хорошая девочка, — ускоряю движения пальцев на пульсирующей влажной плоти. Она в изнеможении откидывает голову, прикрывая ресницы. — Смотри на меня, — жестким тоном приказываю я, мягко, но властно удерживая за скулы ее лицо. — Хочу видеть твои глаза, Эйнин. Ты уже близко, детка?

— М-мм, — неопределённо кивая, мычит Эрика. Я наклоняюсь ближе, глядя в расширившиеся черные зрачки. Горячее рваное дыхание Эрики опаляет мои губы. — Боже, хватит. Не могу, — между хриплыми, жалобными стонами бормочет она, дрожа всем телом. Ее лоб покрывается испариной, острые вершинки упираются в мою рубашку, ткань которой стимулирует ее возбуждение при каждом соприкосновении.

Подушечки моих пальцев кружат вокруг клитора в быстром едином ритме, неумолимо приближая Эрику к сокрушающему экстазу.

— Давай, детка, — издав грудной рык, шепчу я, дотрагиваясь кончиком языка до ее нижней губы, прихватываю зубами, и она взрывается, не сдерживая громкие стоны обжигающего наслаждения. Мелко сотрясаясь, сжимает бедра, взяв в горячий плен мою руку. В распахнутых глазах бесконечное блаженство, и я сам едва сдерживаюсь, чтобы не кончить в штаны, как тогда в мастерской. Ее тело снова и снова содрогается в спазмах удовольствия, ногти оставляют борозды на моей коже, царапая сквозь рубашку. Обхватив девушку за талию, я жду, пока она придет в себя, продолжая неторопливо ласкать пальцами между пульсирующим узелком плоти. Через пару минут Эрика затихает, постепенно выравнивая сбившееся дыхание. Осторожно освободив руку, я поднимаю ее к губам и слизываю терпкий вкус возбуждения с кончиков своих пальцев.